Концептуальные помещики

1. Всё сломалось в доме Обломовых!
Ничего не работало, кругом ходили слухи, горничные, бездомные дети. Неваляшки валялись повсюду, как конь. Отлынивали мухи, мороз, самовар. Ничего ниоткуда не падало, однак'ж Иван Иванович свалился с гамака. Был уже полдень, и полуденный зной подтапливал снизу захиревшие валенки снега. Петухи куролесили молча. Рыба шла лесом. Пели крестьяне в садочке, в садах. Иван Никифорович подолгу не отвечал. Затем был подан обед, и это явилось началом.

2. В городе N это было, в Уездном.
Было былое, но не было дум.
Были ключи, и они подходили.
Было веселье, но не было швов.
Письма пришли, но пришли без конвертов,
Письма сгорели, и знала зола.
Знала неволя собак и пушнину,
Видели спины овчинку неправд.
Всё поломалось, что было под боком -
Вышли все боком из Бога и сна.
С боку-припёку - но боком и боком
Вышло опять это трезвое всё.
Точки над ё - сразу матное слово.
Точки над i - сразу воля в кулак.
Пло'му госгербу и крылья мешают.
"Плавали-знаем" - ответил осётр.
Наша земля плодородна бумажкой,
Наши деревья - лишь тень гамака.
Во поле воля вопила, лежала.
Некому термос с росою открыть.

3. В кладбищенской конторе выпекали гроб. И кто-то весело шуршал. Уносился, унося другого. Привирал, перебирая покои. Приклеивал отмазку, выдумывал замазку, ключи, велосипед. Всё это происходило недаром. Чинно вслепую, в отместку, в пожар. Происходило иное, тёплое, подгоревшее. Происхождение окутывалось тайной. Кого-то била жизнь не тем ключом. И вот именно после этого Иван Денисович упал с гамака.
Собирались люди. Кого-то собирали в трюм, собирали в путь и в мешок. Посыпались ключи, посыпались угрозы. Правдиво и цепко Реквием зазвучал. Второй потом Реквием зазвучал. И третий потом зазвучал. Трюм отплывал, камбуз в общем тоже. И кто-то зачем-то всё лил из ведра...

4. Помещик Манилов получил письмо. В первом конверте была маленькая матрёшка, в том же самом конверте - другая. Манилов закурил, поправил причёску и осторожно открыл матрёшку номер 1. Внутри стоял Иван Иванович. "Открой и вторую!" - сказали зачем-то ему. Открылась вторая - в ней тоже Иван, но немного другой. Манилов выронил трубку изо рта и попытался немедленно закрыть. Ничто решительно не закрывалось, подул вдруг дикий западный ветер, два Ивана стремительно уходили за горизонт. Сверкнула молния и звякнул гром и каркнули ключи. Кто-то запер дверь снаружи, ухмыляясь изнутри. Часы сказали тик-так и ушли. Осталась лишь тень от десантника в юбке. Остался пирог и трактир за углом. И глиняный работящий крестьянин, нелепо покрытый коричневой сыпью.

Манилов всё так же угрюмо молчал.


(7 апреля 2008)