И мечтается о том...

Нам известно хорошо,
Болен чем наш малый бизнес,
И в науке, но большой,
Пользы нам порой на мизер.

Конкуренция и здесь
Очень многое решает:
Есть она- ты молодец,
Нет- нам многое мешает.

И мечтается о том,
Поприжать бы бюрократов-
Счастлив станет каждый дом-
Будто получил награду.

Вдруг начнут здесь расцветать
Все российские таланты,
Новая возникнет стать,
И исчезнут дилетанты.

Ценен нам всегда лишь Труд,
Видимость его порочна.
Путь всегда к успеху крут,
Лишь тогда успех наш прочен!

       История- особа величественная. Ещё бы, будешь величественной, когда твои наряды- Вечность. Её Величество История, как настоящая женщина, полна тайн- нам их разгадывать и разгадывать!
       Чтобы не угас наш интерес к ней, она любит интриговать нас, это так присуще женщине, и мы ещё не скоро узнаем, где же хранится янтарная комната, или что же произошло тогда над рекой Тунгуской? Кому-то интересен Нерон, а для меня остаётся загадкой (мне было шесть), как можно было проспать начало войны- ведь над страной нависли фашистские орды?!
       Прикоснуться к краешку Истории мечтается, наверное, каждому, кто доживает до зрелых лет- я не исключение. А может ли быть тайна круче, чем тайна Творчества. Она мозаична и складывается из усилий многих и многих. Может быть, и моё не окажется бесполезным. Как мы открываем новое, в науке ли, в искусстве ли?- этим вопросом задался я ещё в середине 80-ых, в рукописи «О науке с искусством, или путешествие на волнах памяти к островам творчества и самопознания, этюды в стиле ретро» и десять экземпляров её, как в воду канули. Прошли десятилетия и было написано эссе «Одиссея в стране чудес, или возвращение Левенгука»- всё повторяется: мы не имеем возможности опубликовать Ваше 9-ое письмо из авторского сериала «Письмо века на стыке тысячелетий».Для читателей любознательных приведу краткую аннотацию одиссеи- Амбиции, Бюрократизм, Ведомственность, Групповщина, Демагогия, Единомыслие, Жестокая Зависть, Избитая Колея Лабораторных Методик Научных Ортодоксов Препятствуют Развитию, Стимулируют Торможение, Утечку Филосовских , Художественных Ценностей Через Широкие Щели Эмиграции, Юридические Ямы. По сути, азбучная аннотация- алгоритм Творчества и сам факт её написания как бы сигнализирует= этот человек потенциально способен к созданию нового качества во многих ипостасях. А вот фрагмент из того же девятого письма-
       ЕСЛИ когда-нибудь и кто-нибудь догадается определить, чей вклад в мировую науку в год 200-летия содня рождения А.С.ПУШКИНА был наивысшим, не исключено, что им окажется автор данного письма, 15-го в затеянном им сериале, окажется, вот было бы здорово, ешё при ЖИЗНИ.При ЖИЗНИ прекрасной, несмотря на удары СУДЬБЫ. СУДЬБЫ, которая часто сменяла гнев на милость и тогда одаривала наивысшим благом, мгновениями спонтанного ТВОРЧЕСТВА, ТВОРЧЕСТВА в различных его проявлениях- ко мне, безо всяких усилий и как бы свыше, «приходили» мелодии, никогда ранее не звучавшие, богатые метафорами строчки, или, как когда то, подсказки мира невидимых существ и целые сцены на облачном небе, в мраморных прожилках стен станции метро (бакинского), что, как известно, достигается чрезвычайно редко, в особом состоянии вдохновения, словно ты на НЕБЕ:

НЕБО- мольберт для художника-ветра,
А зритель- все мы на Земле,
Видим мы сцены длиной в километры,
Там движется кто-то во мгле.

Вот грива коня, а вот всадник на нём
С гиканьем мчится по полю,
Где Солнце, там лес полыхает огнём-
Дай лишь фантазии ВОЛЮ.

       ВОЛЮ, да ещё какую, надо было иметь, чтобы не впасть в отчаяние от осознания того, что по отношению к тебе действует какой-то непонятный ЗАКОН. ЗАКОН обратной зависимости твоего статуса от сделанного тобою, а теперь это ни спрятать, ни замолчать, вклада в НАУКУ, в НАУКУ, в которую ты был так влюблён, что она в растерянности, а, может быть, из взаимности, стала выдавать тебе всё самое сокровенное, все свои ТАЙНЫ,
       ТАЙНЫ, которых оказалось так много, что ты еле успевал увековечивать их строчками своих ЧЕТВЕРОСТИШИЙ.
       ЧЕТВЕРОСТИШИЙ, настолько заполненных смыслом, что ни строчка, то открытие, настолько соответствующих всем канонам красоты и гармонии, что как бы далее ни сложилась моя судьба, в одном я могу быть уверен- моей «Древнегреческой амфоре» открытий суждено жить долго, если не вечно.