Снег на обочине, точно забитая без толку птица...

Снег на обочине, точно забитая без толку птица.
Полуодетый ветер все перетрогал, ища поживиться.
Поодаль многое видится в лучшем свете. И то,
что чудилось за поднятым воротником пальто,
никогда не узнаешь, наконец-то достигнув,
даже если звали его замороченным именем Збигнев.
Конечно, все кончено, эта зима прошла, -
чего только стоит воздевшая черные руки ветла, -
съехала Дама Кровей, и на пустыре настоящая юдоль
Двора королевских Отбросов, где смятые перья всюду.
Я возвращаюсь. Красный автобус тычется мордой рябой
в дорожную миску лужи, а затем упадает в нее кормой.
Есть тонкая кисея времени между жизнью и смертью,
когда брошенная груда тряпья отзывается вестью,
о человеке без места жительства или с оным, не могущем встать,
о котором что-то придется кому-то решать
с ужасающей трезвостью. Как солнце короткими салютует!
Прямо в сетчатку сквозь частоколы сУет.

Апрель 2008