Псалом 151

На краю помрачённого мира,
молодое дразня вороньё,
мне хвалить бы, - на трубах и лирах, -
изначальное Имя Твоё.

Над горелой и голой равниной,
на недолгой своей высоте,
возглашать - о глухой и ревнивой,
нестерпимой Твоей правоте.

Чтобы снова, разодранный в клочья,
непрощённою кровью томим,
страшный край, именуемый - отчим,
стал последним оплотом Твоим,

чтобы выжив, - блажным и недужным, -
жаркой веры скудельный сосуд
хриплым голосом, злым и натужным,
возвещал Твою правду и суд,

и, взыскующий нового неба,
на усохшую землю ступил
Соискатель насущного хлеба,
Созерцатель усопших светил,

Собиратель - прозрений заветных
в ветхом мире, спешащем на слом,
став одним из достойных и светлых
за Твоим небогатым столом.

Но в упрямстве непреодолимом,
у безглазой беды на краю,
на развалинах Третьего Рима
я напрасные песни пою.

Через вой - человечий и волчий,
в трёх шагах - не расслышать меня
несподобленным видеть воочью
чертежи нерождённого дня.

Сотворённый из боли и света
слабый прах - расточи и развей,
чтобы подлою кличкой поэта
не поганил - планиды своей,

но, в пронзающем свете с Фавора,
вечный циркуль зажав в кулаке,
Золотые стихи Пифагора
прошептал - на родном языке.


2004