Разбиваю стаканы о стену Венок сонетов

Разбиваю стаканы об стену,
Разливаю на мир пустоту…
Я свою обескрылил мечту,
Метя сталью в дрожащую вену.
В новый день, как на цирка арену,
Покидая кулис темноту;
Прикрывая души наготу,
Я ещё одну маску одену.
Но для неба нет скрытых сердец,
Всякой лжи вечно горек конец…
Я сорву до последней все маски,
И хочу быть для мира открыт,
Знаю – дикий мир жаден до ласки,
Верю - небо любовь сохранит.


I.

Разбиваю стаканы о стену,
Я напрасно глотал этот яд:
Не мои – глаза змия глядят,
Целит взгляд из зеркального плена.
По-предательски самозабвенно,
(Прочь желанье вернуться назад)
Я кидаюсь ползком в жаркий ад,
Там прохлады ища откровенно…
Черти скалясь, смеются толпой,
Отыскали гитару: “Ну, спой!”
Но у змия ни ног нет, ни рук…
Не найдя примененья хвосту –
Бью по струнам; пою? Нет! Ору!
Разливаю на мир пустоту.


II.

Разливаю на мир пустоту,
Новый день? Нет, вчерашний заело!
Я кручу “шашни” с ведьмою белой,
Но люблю, как любил темноту.
Эта чёрная горечь во рту
Растекается кровью по телу,
Есть как будто серьёзное дело:
Дозаправить пустую мечту.
Или внутренний яд заглушить,
Пламя жаркой души затушить…
Нет, плеснуть, чтоб сгорело скорее,
Ощутить навсегда высоту -
Укрепляя верёвку на шее,
Я свою обескрылил мечту.


III.

Я свою обескрылил мечту…
Так стремительно в небо взмывала,
Но пробитая страхом упала,
Его подлой стрелой на лету.
Всех отрадных чудес высоту
Безнадёжно на век потеряла…
Ночь, скорей натяни одеяло -
Я укроюсь в твою темноту.
И останусь ждать перерожденья…
Наступает ещё один день; я –
Не вижу его – вечна ночь,
Не желая, не ведая смены,
Я себе порываюсь помочь,
Метя сталью в дрожащую вену.


IV.

Метя сталью в дрожащую вену,
Захотел переделать себя.
Может так – никого не любя,
Я пробью равнодушия стену.
Клином клин вышибая; мгновенно
В мир прольётся живая любовь
И опомнятся Все, чтобы вновь
Её в сердце нести незабвенно.
Нет, не так понимается вдруг –
Это вечности замкнутый круг:
Без любви, как без права на счастье,
А без права – стаканы о стену.
Над собой не имея всей власти,
В новый день, как на цирка арену.


V.

В новый день, как на цирка арену,
Шутовской нацепив реквизит,
Я опять изваляюсь в грязи,
В музы выбрав себе – Мельпомену.
Смех сквозь слёзы – мне всё по колено,
А для них ведь мне Талия – муза.
Только с ней наши призрачны узы,
Слёз сквозь смех незаметна подмена…
Я срываю довольство толпы,
Но довольно!.. Так чувства слепы –
Вижу – нет, слышу – нет – иллюзорно.
Закопать и поставить плиту.
Настоящее стало притворным,
Покидая кулис темноту.


VI.

Покидая кулис темноту,
Я – не я, и нас даже не двое.
Тот поёт, тот орёт, этот воет –
Сколько я? И все-все – на посту!
Так подобны пустому листу:
Можно в вечности снежной скитаться,
Можно мигом одним вдруг скомкаться,
Можно крест на себе… и черту
Подо всем, что написано прежде…
Стану больше разборчив в одежде,
Если маски решу все сорвать,
Буду знать, сколько их на счету.
Слишком многое нужно скрывать,
Прикрывая души наготу.


VII.

Прикрывая души наготу,
Маски ежеминутно меняя,
Для других становлюсь невменяем,
Для себя – становлюсь на мосту…
На краю… Под петлёй ставлю стул,
И влезаю охотно и резво.
Вот оттуда глядеть буду трезво…
Ждать не надо, когда подрасту.
Слава петлям – они безразмерны!
Я свою сплёл из струн мне так верных.
Так теперь я ору и кривляюсь –
Вот пошла из-под ног моя сцена,
И с гитарой в обнимку болтаясь,
Я ещё одну маску одену.


VIII.

Я ещё одну маску одену,
Как и прежде обман не раскрыть.
Говорят, мол, талант не пропить…
Ну, а если стараться степенно?
Море бросит на берег, из пены
На песок закупоренный штоф.
И услышу я собственный зов:
“Узнавай-ка желаниям цену!”
Штоф открыв (верю всё ж в чудеса),
Джином перед собой выйду сам:
“Всё исполню, скажи мне, что хочешь?”
“Дай подумать, волшебный делец…”
Скроет наш разговор сумрак Ночи.
Но для неба нет скрытых сердец.



IX.

Но для неба нет скрытых сердец…
“Как свой след ни запутывай, всё же -
Это, друг мой, тебе не поможет…
Ты же первый и лгун и хитрец…
Вот стоит твой стеклянный дворец,
В нём обычно тоскливо ты дремлешь,
Наводя на окрестные земли
Траур мыслей, ах счастья вдовец…”
“Нет!” – кричу, сам себя обрывая, -
“Да тоску я свою зарываю,
Заливаю; но счастье – Летает –
Не убить. Обойдя сто колец,
По спирали вернётся, ведь знает –
Всякой лжи вечно горек конец.”


X.

Всякой лжи вечно горек конец,
И когда изловлю, изничтожу –
Что останется мне, только может,
Одиночества колкий венец…
Я пойду – онемевший певец,
Резать ноги на истины всходах,
Пожинать, что посеял за годы,
Как угрюмый и траурный жнец…
А потом – в горле ком того хлеба.
Мне, смеясь тяжело, скажет небо:
“Непривычен то вкус? Это правда горька… -
Ложь сластила!.. её злые сказки!”
 Разжигаю огонь из души уголька –
“Я сорву до последней все маски!”


XI.

Я сорву до последней все маски,
Страх отброшен - шагами вперёд,
Бинт на раны былые и йод,
Без сомнений уже, без опаски.
(Жизнь – подобие книжке-раскраске
Понял я, корень множества бед –
Взгляд на всё – вечно траурный цвет…
А ведь нам дарят разные краски!
И вот сам уже правя людьми,
Оживает раскрашенный мир…
Что ты видишь: могильные плиты,
Вой старух у разбитых корыт?..
Я же вижу небес взгляд открытый,
И хочу быть для мира открыт.



XII.

Я хочу быть для мира открыт,
Не блуждать сквозь глухие туманы,
Темнота злая ставит капканы,
Ждёт души, что туда угодит.
Шепчет тихо и эхом гудит
На тобой пророненное слово,
Тишина прорезается снова,
И тобою с тобой говорит.
Ищешь выхода из несвободы,
Лезешь в омуты, в чёрные воды…
Одиночеством в зверя однажды
Обращаешься, в новые маски…
Но под злобой и кровною жаждой -
Знаю – дикий мир - жаден до ласки!


XIII.

Знаю - дикий мир жаден до ласки,
В нём живая, живая Любовь!
Ты найдешь, потеряв её, вновь
Заглянув ему пристально в глазки.
И за злостью оскала, как в сказке
Вдруг проявится вся Доброта,
Больше вечности кроется там,
Ждёт сочувствия, веры и ласки.
Мир – живой! Я так явственно слышу,
Пульс его как стучит, как он дышит,
Отражается в нас, целый - в каждом,
И за всех его сердце болит…
Он, в глазах неспроста с блеском влажным -
Верит, небо любовь сохранит.


XIV.

Верю, небо любовь сохранит,
Смысл есть даже в сумрачных тучах,
Было плохо… теперь будет лучше!
Солнца свет самый теплый пролит.
Что болит, всё равно отболит,
Рано ль, поздно окажется всё же,
Что для мира меня нет дороже,
Потому мне он не навредит.
И судьба будет к тем только злою,
Кто живёт сам в оскале с собою…
Мир любя, получай равноценно,
Яд ли кровь твои радует вены,
Я вдруг понял, как счастье бесценно.
Разбивая стаканы о стену.


2ххх