У памятника Маяковскому

Сыграть ноктюрн на флейте водосточных труб,
А после взять и пошло застрелиться ...
Поэт талантлив был и груб,
Умел и петь и материться.

И, заработав сталинский пронзительный прищур,
Он мог бы жить да веселиться
Среди поклонниц и литературных дур,
С морковным муляжом в петлице.

Ан нет, парнасская судьба за облако в штанах и пиетет
Во славу лысого отца террора,
Вложила в руку барда пистолет
В годину сокрушительного мора.

Вот так дозрел божественный, но гнувшийся талант
До неприличной, унизительной кончины
За то, что карликом слепым атлант
Чужие подпирал бока и спины.

Кому теперь нужны тома твоих партийных книжек?
Что из широких достаешь штанин
Средь олигархов и партийных выжиг,
Товарищ, бард и гражданин?

Ноктюрн певца порой был просто жалок,
И белый свет сошелся красным клином ...
Герой литературных приживалок
На площади Тверской в чаду бензинном.

Да, в подлой жизни умереть за грош не ново,
Не разжимая музыкальных губ ...
Как все же иногда звучит сурово
Стальная флейта водосточных труб!

27.03.2008
Москва