Сказз неоконченный автор - единый

..

Молча стоял и смотрел, стоял и смотрел...
Небо догорало, оставляя за собой лишь обугленные обрывки облаков...
Слеза... раз, два, три...
- Вот оно...
Вокруг крики, люди в ужасе бегут, не понимая куда и зачем,
падают, топчут друг друга, нарушая "свободу пространства" так бережно хранимую
бетонно-металлическими стражниками, возвышающимися над головами.
Дорога превращалась в кашу из сплава горящей резины и раздавленного стекла.
Хихикая и извиваясь, сквозь все происходящее метался из стороны в сторону сумасшедший призрак колючего ветра, раскидывая на своем пути грязные листки бумаг и окурки...
Вспышки, разрывающего клетки стражников, воспламеняющегося газа...
Вспышки, выжигающие глаза этого мира.. черными дырами вечного космоса...
Кошмарный сон, ещё секунду и он закончится, все начнут просыпаться
и только сердце ещё будет стучать, часто часто, не желая успокаиваться.
Нет, Кошмарный сон на яву, какие-то секунды и привычный пейзаж превращается в смазанный кровоточащий рисунок, глаза уже открыты, а сердце исходится в неудержном бешеном полете.
Обрыв.. "ничто" осторожно и мягко окутало все, вплоть до мельчайших частиц глухой тишины...
И вновь очнувшись, приходит повторяющееся исчисление нового дня...

"И навсегда остаться живым...
       Живым до безобразия металла сплавов...
 Воспринимая только серый дым...
       Живым остаться и не знать провала..." - Единый

...

Рассвет, разгоняя "темное время" по укромным уголкам леса, напоил бескрайние поля утренней росой, затопив до краев солнечными зайчиками, поля на которых он так давно не был.
Иногда они вспоминали его. Затихая, всем своим сознанием они прижимались к земле и вслушивались, пытаясь разобрать его шаги. Шаги были не четкими, просачиваясь сквозь асфальтовые дорожки, расплывались по артериям огромного равномерно дышащего существа, петляли по туннелям подземных жителей, путались в коренной системе мудрого старого дуба и все же, хоть и совсем не явно доносились до их настороженных чувств. И в этот раз было все именно так.
А шаги вели в никуда, обычная прогулка. Мысли его при этом находились высоко,
там куда "никто и никогда". Мысли его были заняты ею, той у которой на коленях можно спокойно уснуть, она не задает вопросов, она не заставляет оставаться рядом, но всегда, всегда знает и ждет. Смотрит печально и ласково, завораживая внутренний и наружний миры, сжигая их и восстанавливая заново. В её глазах то пустыня, цинично заносящая редких путников раскаленным песком, то смущение, откровенно прозрачного лесного озера, скрытого от посторонних, дабы не нарушить чистоту свободных вод. Она понимает все его мысли вслух и про себя, хотя никогда и не говорит об этом, порой даже делая прямо противоположные высказывания. Возможно, он её просто придумал и на самом деле таковой не существует в природе, это не больше чем фантазия и боязнь одиночества. Самовнушение? Но нет, он не боится одиночества! Одиночество добавляет в него зелёных и синих оттенков. Она же реальна не меньше не больше чем все окружающее нас, не зависимо от того видимое или невидимое, но все же окружающее нас, пронизывающее все и всех, привносящее и отнимающее, неопровержимое и относительное. Поэтому то его подсознание бережно хранит её образ, а он мирно отдает свои шаги асфальтовой оболочке, которая дает людям сомнительную уверенность в завтрашнем дне.

....

Звон струн, плавный перебор...

 "Он пел, и строка его текла, печально, как черная река...
       Звеня, рассыпались зеркала, на лица и блики..." - Сплин

Мысли встрепенулись, остановился, прислушался. Музыка растворила все вокруг, увлекая за собой. Звук, собранный из ощущения слов уже давно стал ему основным наркотиком, в потемках души водили хоровод гитарные рифмы, переходили с отпугивающих стонов на умело сплетенные ноты-сказки, мелодия раскачивалась в воздухе, как перышко, упавшее с крыла вольной и гордой птицы. В музыке он тонул, когда уходила она и когда сам он терялся посреди лабиринтов времени.

 "По тропинке в даль, да по стеночке...
       Покоряем дружно лабиринт..." - Станционный Смотритель

Мелодия отошла на второй план, кончился асфальт, ботинки оставили первые отпечатки на сырой изрезанной подошвами земле. Немного замешкавшись, задержал дыхание, качнулся, будто травинка поддавшаяся озорной игре теплого ветерка и неспешно двинулся дальше.

.....

Какой день сегодня обрушился на цветочную клумбу города N, обезумевший от небывалого разноцветного воздуха, расталкивая пыльные завесы машинных демонстраций, бежал куда то в даль, кричал о чем-то неизвестном. Спотыкаясь, падал на колени, в спешке собирал оторвавшиеся лоскутки, вставал, снова бежал...
Застывал в движении около разбитых витрин, смотрел внутрь фиолетово-мятным взглядом, глаза смеялись искрами поющих фонтанов, сбивая с ног фонари и светофоры. Из окон на против взрывались водопады, смывая его вместе с поэлителенывыми мешочками и стаканчиками, тем самым, заставляя продолжить свой стремительный бег.
Когда он догнал спокойно гуляющего среди высокой травы, был уже примерно двенадцатый отрезок неразделенного измерения дня и ночи. Пространство завертелось, захлебываясь в собственном водовороте событий, они встретили друг друга не задумываясь об этом варианте, пошатнулся занавес великого театра, но всего лишь пошатнулся, оставаясь на своем излюбленном месте, привычно скрывая закулисы от несостоявшихся зрительных оваций. Меньше секунды и возврат вещей на свои места произошел сам собой, он проводил убегающего в горизонт переливающегося в лучах огромного раскаленного солнечного пятна, а тот и вовсе уже позабыл о случившемся только что.
Так уж они были устроены, "параллельно протекающие". Взаимодействие было невозможно, из-за невозможности отклонения с курса и утраты мгновения на пустоту бессмысленных дел...

"Порвать бесконечность, увы...
       Этого мира, мне не под силу...
 Но я не хочу, быть как все вы...
       Родится, жить и бесследно сгинуть... " – О. Виноградов (Второй Эшелон)

......

Ночь властно сдавила горло, бесцеремонно впустив на трон лунный свет. Холодные кирпичные стражи разгоняли последних задержавшихся в переходах-траншеях. Усталые их облики светились многочисленными огоньками, готовясь отойти на отдых до хрустального рассвета...
На многочисленных лицах стражей не было никаких выражений, но в этот час их одолевала тревога, тревога не давала покоя и поддерживающим их долговязым уличным фонарям. Украдкой пластмассовый мир поглядывал на небо, а оно молча замерло, закрыв пути к отступлению. Тревога упрямо нарастала, от чего пластиковых, бетонно-металлических и кирпичных начало нервно трясти, сначала потихоньку, потом все сильней и сильней, сильней и сильней...
И тут вдруг все энергии резко соединились в круг, лунная гладь поперхнулась, оборвалось молчание, ударил в там-там гром, плюнув сверху вниз первыми каплями дождя.
Ливень истязал острыми водными струями тело, лужи хлюпали, хохотали как болотные кикиморы, забрызгивая мутной жижей. Молния искала себе на ощупь невинную жертву, распадаясь на свирепые стрелы электрических разрядов.
Пробравшись в клетку, он скинул мокрую куртку, схватил лист бумаги и ручку, зажег настольную лампу и, закурив, начал увлеченно писать...

"Ураган отныне не такой...
       Ураган теперь намного злей...
 Но родней, все искренне родней...
       За улыбкой, Радугой за Нееей... " – Единый

Туман заполнил комнату, расплывчатой пеленой белого и приятного света. Толи спал, толи пытался сделать вид. Непонятно откуда мерцал тусклый свет свечей. В этом присутствовало что-то отталкивающее и в тоже время завораживающее. Сквозь пальцы вступающего в полные права сна, она поправила одеяло, помахала рукой в дверях, наклонившись к нему близко близко, посмотрела так тепло, постояла на лестницах ведущих вниз и растворилась в темноте утихшей бури...
       
.......

Пришедший сон был заляпан яркими цветами, пролитой непоседливыми котятами гуаши, усердно распространенными отпечатками маленьких лапок по всем предметам вокруг. По одному краю на поляне разнотравья стояли березы, стройные и такие родные, любимые до безумия! Приветливо улыбаясь в лучах масляного солнца каждым листиком, каждой частичкой радуясь глубокому синему небу, заботливой матушке-земле, птичкам, чирикающим свои радостные песни, всему влюбленному и животворящему во всех вселенных. С другой стороны ...
Открыл глаза, клетка поежилась, говоря о том, что ещё рано, ещё спать и спать. Вспомнил туманное видение и улыбнулся, проявившимся на зрачках, отпечатком оборвавшегося сна. Посмотрел за окно.
Небо догорало, оставляя за собой лишь обугленные обрывки облаков...

"А я иду куда глаза глядят...
       Не инок, не пророк...
 И только песни стаей в след летят...
       В молитву или упрек...
 Возникни тенью в зеркалах...
       Слегка коснись плеча...
 Я не могу уже не слышать...
       Твоих крыльев свист...
 Я буду плакать или петь...
       Но только не молчать...
 Я не могу в тебя не верить...
       Или не любить... " – Кошка Сашка

........

И тишина упала к ногам колокольчиками, и пьяный далекий порыв позвал за собой, в след несказанным словам невиданных путешествий. Он шел, оставляя на своем пути воронки, оставленных за неосуществимостью глубоко душевно больных образов, зная что они воплотятся в жизнь. Шел вперед, не двигаясь с места, обремененный камнями суетных своих мыслей. В кронах тополей каркали вороны, взмывая над головой от каждого глухого шага, настороженно возвращаясь обратно, сверкая хитрыми бусинками глаз. Он молча кричал, не поднимая взгляда. Кричал о том, чего не было рядом, о том, что сам видел только изредка, попадавшееся на глаза, заглядывавшее в сердце, находящее родник, закованный обломком ржавой трубы, впускающей привкус железа в повесть подземных рек. Летела весть, раскаты за горами граней, весть взволнованно кидала взгляды по сторонам, безмолвная война отравляла воздух, лечила раны, разменивала рубли на чужие цифры, шипела змеиным ядом, подставляя бесстыжие искушения, солью в глаза. Хватались руки за нагие груди, тащили в зону бездумности, тонули в ярости механических смертей, пережеванные в шестернях грохочущего яркими вывесками двигателя. Он был там вместе со всеми, он терялся в одинаковых лицах, учился быть серым и незаметным, пытался соорудить себе тело, бросал все и курил последнюю сигарету. Он шел...

"Погреться, у нарисованной печки...
       Послушать, несуществующий голос...
 Он тихо, споет тебе о хорошем...
       Красивом, которым полон твой дом...
 А где он? Ты это силишься вспомнить...
       И ночью, рождая странные мысли...
 Приходишь, к уже потрепанной фразе...
       Что лучше, оставить все на потом..." - Пилот

.........

Все сталось так как есть. Он, забыв обо всех своих предыдущих мыслях, вышел на порог, разделяющий защищаемые стражниками закоулки подъездов и натюрморт из раскиданных повсюду запчастей земной и внеземной цивилизации.
Он молча стоял и смотрел, стоял и смотрел...
Небо догорало, оставляя за собой лишь обугленные обрывки облаков...
Слеза... раз, два, три...
- Стоп!
Зажигалка, послушно чиркнув, превратила в золу смятый исписанный черными чернилами листок бумаги...

"Облака покатились вниз…
       Заметалось по небу солнышко…
 Останавливать эту жизнь…
       Для того, кто еще не тронутый… " – Единый

..........


написано на обломках предИдущего Образа мысли Совершенствования....
Закончен НЕ будет никогда!

ЗАНАВЕС!....

2007 гАд