Ab ovo

С вечера, по еле зелёным мокрым низинкам, над неубранным с зимы мусором и прошлогодней листвой, над чахлыми деревцами, начал собираться мягкий реденький туман. Серое небо низко склонилось над городом, который ещё не успел зажечь свет фонарей и витрин и поэтому выглядел особенно сонным, каким-то по-детски растерянным, как ребёнок, что заблудился и не знает или плакать, или искать маму… Решает всё же плакать – начинает моросить мелкий дождик. Быстрый ровный ход и мягкое покачивание маршрутки создают впечатление нахождения в поезде. Усталость делает нежелательным любое движение и уже за остановки три да нужной появляется сожаление, что придётся вслух просить водителя остановиться. Зевая со сжатыми челюстями, чтобы не поднимать руку прикрывать рот, надеюсь, что кто-то ещё соберётся выходить на этой же остановке, и лишит меня необходимости портить такое хорошее, органичное и целиком добровольное молчание. В салоне почти пусто. Собираюсь с силами и всё равно как-то недостаточно громко, как человек, который плохо знает язык и стесняется этого, озвучиваю просьбу. Но и такого условного бормотания оказывается достаточно. Водитель, который в другой раз обязательно бы переспросил, сегодня тоже экономит слова. Микроавтобус останавливается.
Вместе со мной поднимается и выходит ещё один пассажир. Сожалею, и немного завидую, что ему хватило выдержки пересидеть меня молча. Выхожу на мокрый тротуар. Чувствую, что вдруг откуда-то налетело долгожданное хорошее настроение (разве из тумана) и сонными городскими сумерками идёт рядом со мной домой. Но на тротуаре уже не я, я – немного впереди: в комнате. Включаю лампу над столом, ставлю чай и беру листок бумаги. Затем над дверями в квартиру вкручиваю лампочку, которая подсвечивает табличку (вроде тех, что висят возле входов в операционные или экзаменационные аудитории, только с надписью): «Не беспокоить! Пришло вдохновение.» И сижу в тишине, которую нарушает только монотонный гул машин на улице и уютное шипение чайника…сижу с ногами в кресле – такой же как голубь на моём подоконнике, сонно кутаюсь в плед, как он в свои перья, и рассуждаю:
«…мы в самом деле очень похожи на птиц, потому что так как и они рождаемся в скорлупе. На протяжении всего нашего существования мы упрямо долбим стены, потолок и пол своей оболочки в поисках чего-то лучшего, другого. Для большей успешности оканчиваем учебные учреждения, курсы, читаем книги – всё, чтобы быстрей проклевать окошко наружу. Потом создаем семьи, чтобы муж или жена помогали нам в бесконечной работе… Мало кто успевает понять перед тем как разрушить последнюю перегородку, что финалом этой работы будет наша смерть. Правда, после этого люди получают возможность подняться в воздух и почувствовать себя настоящим крылатым существом. Людям в воздухе даже проще, чем птицам, потому что не нужно искать букашек, вить гнезд, прятаться от ненастья. Но неизвестно, хорошо ли там человеку, ибо зачем же небесная лёгкость, если нельзя почувствовать твёрдости земли под ногами? И хорошо ли там, вне скорлупы? Многие, отягощённые грехами не поднимаются в небо, а попадают в ад, где смола и огонь. Зачем же спешить туда? Птицы так не рискуют…»
Поднимаюсь, подхожу к плите, наливаю кипяток в кружку, на горячую сковороду разбиваю два яйца… Эврика! У птиц тоже есть свой ад. Рискуем не мы одни. Стало легче. Беру чай и иду смотреть последние новости, что там делается в нашем мировом яйце.