Лао Цзы 74 чжан

74 чжан

Люди не оказывают должного внимания смерти,
ибо ничего не могут поделать с тем ужасом, что внушает им смерть.
Воистину, неслыханная вещь, чтобы люди постоянно помнили о нависшей над ними смерти.
Я получаю во владение жизнь, а затем меня лишают ее.
Кто же принимает решение?
Тот, кто неизменно ведает смертью, тот и забирает жизнь.
Тот же, кто пытается занять его место, погибнет,
ведь это все равно, что пытаться заменить Великого Мастера, хватаясь за его топор.
Тот, кто пытается заменить Великого Мастера, хватаясь за его топор,
вряд ли сумеет остаться с целыми руками! (1)

       
(1) Помнить о неизбежности смерти – это значит осознавать действительно существующий приоритет. Не пом-нить об этом значит жить в поле искусственных приоритетов, в поле того, чего нет на самом деле, но что мы придумываем для собственного успокоения.
Божественность человека в том и заключается, что для сознания наблюдателя все равно, видит ли он то, что есть, или то, что он себе вообразил. Способность нашего ума выстраивать четкие и подробные картинки, об-ладающие всеми свойствами объективной реальности – это и есть дар Дао каждому из нас. Такой способно-стью на земле обладает только человек. И можно превратить этот дар в проклятие, а можно воспользоваться им себе во благо для «рассуждения, различения и выбора». Поэтому и возникает вопрос: «Чем лучше руково-дствоваться в жизни: фактами или воображаемыми фактами? Тем, что мы не замечаем неизбежность смер-ти или тем, что мы можем посмотреть этому факту в лицо?».
Лао Цзы уже ответил для себя на этот вопрос. Жить в иллюзии бессмертной власти личности – это и значит «пытаться заменить Великого Мастера, хватаясь за его топор», и при этом «вряд ли можно остаться с целыми руками». Эта иллюзия лежит в основе всего самого страшного, нелепого, трагичного, что творят люди: войны ради власти над миром, тирания, жестокость и преступления – все это лишь стремление доказать себе и дру-гим, что «я контролирую процесс, я буду жить вечно». Доказать, потому что в глубине души мне самому из-вестно, что это не так.
Вспомним, откуда берется ощущение безмерной власти нашей личности. Из опыта пребывания в утробе ма-тери на 7-9 месяцах беременности (1-я перинатальная матрица по С. Грофу). В это время младенец уже осоз-нает, что с ним происходит, а происходит с ним следующее. Он находится в подвешенном состоянии, плавая в жидкости, имеющей температуру его тела, в приятной полумгле и мягких звуках, не ощущая никаких потребностей в еде, воде, воздухе и т.д. Младенец не чувствует своих границ, т.к. отсутствуют какие-либо воз-действия на его тело. Он даже не знает, и у него нет пока шансов узнать, что его тело вообще существует. В его сознании отсутствуют данные об этом: как на уровне физических воздействий (холодно-жарко, удобно-неудобно, громко-тихо, темно-светло, тяжело-легко и т.д.), так и на уровне воздействия неудовлетворенных потребностей своего тела (еда, сон, питье, дыхание, отправление естественных надобностей, сексуальные желания). Он не знает своих границ, и потому единственно доступное ему представление можно обозначить как «я есть все, я все могу, мир есть я и мне бесконечно хорошо». У младенца в этот период, как у Бога, нет неосуществленных желаний, потому что отсутствуют сами основания чего-либо пожелать.
Но потом неизбежно приходит черед рождаться в мир, наступают родовые схватки, которые жестко и одно-значно уничтожают это ощущение безмерной власти и всемогущества (2-я перинатальная матрица по С. Грофу). И этот ужас нельзя измерить ничем. Он просто бесконечен и тотален. Этот ужас и есть наше представле-ние о страхе смерти. Это то, что личность старается все время забыть, и это то, что забыть нельзя никогда. Все остальные страхи нашей жизни суть просто слабые отголоски этого ужаса. Поэтому личность неизменно живет в дуге напряжения: она хочет жить и править вечно, глубоко внутри зная о том, что это невозможно.
Под влиянием интенсивных событий человек забывает о том, что было прежде, каким бы ужасным это ни было. После начала родовых схваток наступает этап открытия родовых путей и у младенца формируется пред-ставление о возможности выхода из любой, самой ужасной ситуации (3-я перинатальная матрица по С. Грофу). И, наконец, наступает последний этап рождения – выход младенца на свет (4-я перинатальная матрица). После ужаса схваток, борьбы и продвижения по родовым путям на человека обрушивается мир: свет, холод, раздражающие прикосновения людей, резкие звуки и первый вздох-крик от всего этого безобразия.
Увидев, сколько всего приходится пережить младенцу в процессе появления на свет, становится понятным, почему первое время он только ест и спит. Он просто хочет придти в себя, выстроить между собой и пережи-тым ужасом хоть какую-то прослойку забвения. Его психический аппарат еще недостаточно силен, чтобы пе-реработать столь интенсивный опыт, и потому младенцу остается одно: просто забыть обо всем, сделав вид, что ничего не было. Сделать вид, что «все в порядке, я – Бог и ситуация под контролем». Это просто единст-венная возможность для него остаться в живых и не сойти с ума.
Но факты говорят о другом. Личность – не Бог. Личность – это просто описание опыта, закрепленное в виде устойчивых поведенческих и эмоциональных реакций в известных обстоятельствах. Это совокупность данных, управляющая нашим поведением, нашей жизнью. Цель этой совокупности данных – сохранение тела и про-должение рода, поскольку личность полностью отождествлена с телом. Но это только первичная цель челове-ка, цель, «лежащая на поверхности». В глубине лежит другая, более важная и существенная цель: обретение себя, обретение состояния «Я есмь То». Обретение Господа в сердце своем.
У человека есть две «точки отсчета»: первая, которая рождается вместе с ним – это человеческое «я»; другая – это высшее «Я». Наше высшее «Я» и есть бессмертная душа, рождающаяся вновь и вновь.
Когда человек появляется на свет, его личность еще только-только формируется. Его внимание почти полно-стью находится в Дао, в состоянии «без форм и различений». Человек еще почти полностью принадлежит бес-конечности и, наверное, мог бы рассказать нам много интересного, да вот беда, говорить не умеет.
Сознание, будучи заключенным в человеческое тело, уже принадлежит, таким образом, этому миру, миру вещей. Оно испытывает огромное влияние собственного тела и всего, что с ним происходит. Чтобы адаптироваться к этому влиянию, душа начинает выстраивать «личность», психическую структуру адаптации к земной жизни. И, в процессе этого выстраивания, человек полностью отождествляется со своим «я», забыв, откуда он пришел. Забыв свое высшее «Я» и свою главную цель. Пока душа была нерожденной, она пребывала в не-разделимом единстве с Господом. Она пребывала в Дао и была с ним заодно. Родившись, душа занялась осознанием своего тела и так увлеклась, что забыла себя.
Теперь ей предстоит вспомнить себя и себя отыскать. А, отыскав, укрепиться в себе. Это и есть главная задача человека. Это и называют «освободиться от своего «я»». Это не значит, что личность куда-то должна деться, исчезнуть, а человек должен превратиться неизвестно во что. Конечно, это не так. В процессе выполнения главной задачи личность трансформируется, трансформируется характер, лежащий в ее основе, привычки, лежащие в основе характера, действия (на уровне мыслей, слов, жестов и поступков), лежащие в основе привычек. И, постепенно, шаг за шагом, человек освобождается от власти своего «я», перестает за него так неистово цепляться, переносит точку отсчета своего существа в высшее «Я», в место, единое с Дао. При этом он остается человеком, но оказывается не привязанным ни к чему. Он становится никем. И зовут его никак. Учителя крийя-йоги, например, говоря о себе, употребляют выражение «это тело» вместо «я». Они не говорят: «Я хочу есть». Они говорят: «Это тело хочет есть». Подчеркивая таким образом, что, не смотря на свою челове-ческую форму, внутри они уже не «люди», их точка отсчета лежит в высшем «Я» .
Нащупать внутри себя высшее «Я» – это и значит «установить связь с Дао, вступить в союз с силой Дэ». Это ощущение связи переживается человеком непосредственно, всем телом, через ощущения, через события повседневной жизни. Только такая связь и может дать опору в жизни, дать возможность отпустить страх смер-ти, потому что бессмертному сознанию бояться нечего. Осознание своего высшего «Я» дает понимание на уровне тела, что мы «уже умерли прежде, но вслед за тем родились вновь».
Конечно, задача эта не из легких, поэтому она и решается на протяжении многих и многих жизней. Нужно много раз рождаться в теле, чтобы набраться достаточного опыта для такой трансформации. И каждое рождение подобно удару мягкой колотушкой – бац! – и ты уже в теле и ничего не помнишь про бесконечность. Нужное многое пережить, много боли и страданий, пробуждающих нас, прежде чем появится возможность оторвать свой взгляд от самого себя и нужд своего тела.
Хорошей иллюстрацией мощного влияния «телесной жизни» на дух является притча про мудреца Шанкарачарью, жившего в Индии в 8-9 веках.

Великий мудрец Шанкарачарья был просветленным мастером, имевшим много учеников. Они жили не-большой общиной, и каждый день мудрец давал свои наставления ученикам, помогая в их продвижении к Божественному свету. Он указывал ученикам на необходимость постоянной работы над собой и своими привычками и часто сетовал на то, что ученики поддаются слабостям своего тела, не в силах устоять против мощного напора инстинктов и желаний.
– О нерадивые, – восклицал Шанкарачарья, – воистину, вы тратите драгоценное время на утоление сиюми-нутных импульсов своего бренного тела, вместо того, чтобы всем сердцем устремиться к Единому! К Тому, Кто пребывает во веки! Вы размениваете бесценную монету жизни на то, что через мгновение развеется в пыль! Остановитесь, пока не поздно! Остановите этот круговорот страстей, сжигающий вашу бессмертную душу!
– О, Учитель! – отвечали ученики, – Позволь нам объяснить тебе. Влияние нашего тела еще очень сильно. Мы просто не в силах противиться ему. Ты, о мудрейший, очистил свое сознание от бренных желаний задол-го до рождения в этом теле и потому ты не можешь нас понять.
– Это все отговорки, вы просто оправдываете свою нерадивость и лень! – воскликнул Шанкарачарья. – Я докажу вам, что это не так! Я продемонстрирую вам, что, пребывая в любом теле, я не утрачу ясности своего духа и смогу справиться со всеми его влияниями.
Так сказал Шанкарачарья и приступил к делу.
Как раз в это время умирал царь той местности, где была расположена община. Мудрец сказал, что войдет в состояние самадхи и покинет свое тело, вселившись в тело умирающего царя. Он повелел оставить свое «спящее» тело в хижине, под присмотром двух учеников, пока его душа будет находиться в теле царя. А ос-тальным он повелел придти на аудиенцию к царю, как только объявят, что он выздоровел, и убедиться в пра-вильности слов мудреца.
Так он и сделал. На излете души умирающего царя, душа Шанкарачарьи вселилась в его тело.
В это время придворные и приближенные царя горько оплакивали его, как вдруг они заметили, что румянец возвращается на щеки их повелителя. Его веки задрожали, и он открыл глаза.
Через некоторое время во дворце был устроен пир по случаю чудесного выздоровления правителя царства. Было приглашено множество гостей, музыкантов, фокусников и искусных танцовщиц. Праздник продолжался день за днем, и веселье не умолкало ни на миг. Шанкарачарья, в теле царя, ел и пил, принимал ласки кра-савиц, услаждая свой слух звуками чарующей музыки, а взоры свои – прекрасными движениями танцую-щих женщин.
Любое его желание торопились удовлетворить, еще прежде, чем оно будет произнесено. И все вокруг радо-вались, что их любимый правитель снова жив и здоров. И Шанкарачарья радовался вместе с ними, он и ду-мать забыл, кто он такой.
На третий день придворный распорядитель сообщил ему, что группа святых паломников просит аудиенции у царя, но Шанкарачарья велел их гнать прочь.
– Что толку от святых монахов? Они нагонят скуку одним своим постным видом. Пусть ступают прочь! – так сказал Шанкарачарья.
Тогда ученики, поняв, какая беда постигла их Учителя, решили переодеться музыкантами и поэтами и таким образом проникнуть во дворец. На этот раз их пустили, ибо царь любил творческих людей и его двор был все-гда открыт музыкантам, поэтам, жонглерам и прочим интересным личностям.
Ученики, переодетые музыкантами, вошли и принялись играть. Чтобы придворные не заподозрили чего-нибудь, они приблизились к царю и стали петь песни, вплетая в их текст слова обращения к духу Шанкарачарьи, заблудившемуся в теле царя.
– О, драгоценный Учитель! – пели они, – Очнись, очнись, ибо это пришли мы, твои ученики. Вспомни, кто ты! Ты – великий мудрец, осененный мудростью Господа! Ты повелитель Вселенной, а не одного лишь царства. Очнись, очнись, умоляем тебя!
Так пели ученики, и, наконец, взор царя прояснился. Он посмотрел на них глазами Шанкарачарьи и под-мигнул им. А затем повелел приблизиться, дабы получить награду из рук самого царя.
– Следуйте обратно к месту, где находится мое тело, – сказал он на ухо одному из приблизившихся учеников, – я вскоре прибуду.
С этими словами Шанкарачарья отпустил музыкантов и объявил, что он отправляется в опочивальню. Там он лег на ложе и покинул тело царя, вернувшись в свое тело, пребывавшее в самадхи в хижине под присмотром учеников. Так царь умер, а Шанкарачарья познал силу воздействия бренного тела на бессмертную душу.

Здесь можно ввести термин «телесный ум». Телесный ум – это и есть наше «я», наша личность. Телесный ум – это то, чему суждено умереть. Если человек отождествлен со своим телом и своим характером, свет его души еле проникает сквозь оболочку телесного ума, хотя и является движущим началом тела. И, умирая, человек умирает вместе с телесным умом просто потому, что он не может от него «отлипнуть», даже в воображении. Эта слепленность с собственным телом разрывает его осознание на части в момент смерти.
Растождествление с телом и «телесным умом» и отождествление с «чистым светом души» является началом освобождения. Началом процесса трансформации, в том числе тела и «телесного ума». Характер, лежащий в основе личности, привычки, лежащие в основе характера, и действия, лежащие в основе привычек, неиз-бежно трансформируются под действием света души. Под действием нового ощущения себя и своей жизни. Тело и телесный ум становятся гибкими и податливыми. Характер усваивает новые стили поведения. Оболоч-ка телесного ума из грубой становится тонко дифференцированной, сияющей. Потому что телесный ум – это далеко не весь ум. Есть еще, так сказать, ум души, – «вечное сознание, удерживающее форму всего, великая сила Дэ». Своей повседневной практикой человек Пути соединяет эти две «части» своего ума: ум телесный и ум души. И центр этой практики находится в сердце.
В процессе следования Пути складываются определенные свойства и предпочтения души. Они являются чис-тыми фракциями жизненного опыта души в данном теле. Эти свойства и предпочтения можно описать как определенные умения, склонности и таланты. Но главное, что при этом приобретается – это постоянно воз-растающие объем и дифференцированность воспринимаемого, понимаемого и совершаемого. Как говорит-ся, «быть всегда живым, всегда бодрствующим – это и есть Путь».
Мы все очень напуганы с самого детства. Именно страх смерти загоняет нас в тело, в «телесный ум». Этот страх делает нас своей жертвой. Именно поэтому человек все время думает, а не наслаждается жизнью, на-ходясь на 1-й фазе восприятия. Ведь ум – это единственное место, куда можно сбежать из жизни, где смерть неизбежна. Только вот толку от этого мало. Таким детским приемом от смерти не убежишь, но при этом не-пременно выключишься из радости жизни, которая есть «просто так». Поэтому человек Пути не желает жить от страха, он находит в себе мужество жить по любви. Ведь это гораздо приятней и интересней.