15. Пиноккио

В ней черной тайною Малевича
 И гулом пасеки в июле,
 И, - как архангельщина речками
 Или тревогой караульный -
 Дурманом клЕвера полна была
 Душа, не тронутая прежде.
 Я переписываю нАбело
 Пером вернувшейся надежды
 Черновики стихов и пройденных
 Этапов, бывших перед этим.
 Мне, как настойка из смородины, -
 Сулящем рай на этом свете.
 И дую, дую на холодное,
 Обжечься не желая дважды
 О жизнь - мою сестру, но - сводную,
 Припоминая, как однажды -
 СтрашАсь листка бумаги смятого
 И ту боЯзнь в стихи запрятав,
 Спасаясь - уезжал, уматывал,
 Но мудрый, как Солон, Саратов -
 Порог и страх узрев за стрОками,
 Бежал, запЫхавшись, вдогонку
 И, то садами, то постройками
 Цеплялся за окно вагона.
 Потом, отстав, - воспоминанием
 Бросался в гОлову, цеплялся
 Опять и - набесившись ранее,
 В купе устраивали пляски
 По-новой хорошо знакомые,
 А рАвно - виденные мЕльком
 Деревья, девушки и комнаты,
 И неудобные скамейки
 Под неприветливыми окнами,
 И, черт бы их побрал, победы...
 С неутомимостью Пиноккио
 Я всласть за юбками побегал...

           ***