Четыре...

«Раз, два, три, четыре, пять...
«Раз, два, три, четыре, пять,
Я иду искать.
Кто не спрятался - я не виноват...»
Из детской считалки.

Праздник Новый Год Яша всегда любил. Вернее, даже не сам праздник, а предпраздничные хлопоты и суету. Это была очень приятная суета. В эти дни он с особенным удовольствием гулял по городу, рассматривая украшенные витрины магазинов, и заходя внутрь, долго разглядывал елочные базары. Яше казалось, что даже все запахи в предновогоднем воздухе смешиваются, превращаются в один - очень душистый, немножко терпкий запах свежей хвои. С этим хвойным запахом у Яшки навсегда будет связано самое главное ожидание - ожидание чуда.
Подарки Яша, как, наверное, и все другие люди, любил. Еще лучше было, когда они шли с мамой в магазин и он выбирал себе подарок сам. Еще больше, чем получать, любил Яша дарить подарки. Не обязательно что-нибудь большое, интересно было сделать так, чтоб подарок подходил тому, кому его хочешь подарить. И тем более не обязательно, чтобы был день рождения, Новый Год или какой-нибудь другой праздник. Можно и просто так. Просто так даже лучше. Человек совершенно не ожидает, что ему сделают подарок, и очень удивляется. Но удивление это хорошее, радостное, как тот хвойный новогодний запах.
Однажды Яшка подарил подарок сам себе. Это было как раз перед Новым Годом, когда он, Яков, учился уже в восьмом классе.
Он совершенно случайно оказался в этом районе Города. Район находился от дома достаточно далеко и Яша бывал здесь редко. Универмаг был обычным, как все другие универмаги. Небольшой отдел с елочными игрушками, мишурой и всякими другими украшениями особым разнообразием не отличался. Яша прошелся взглядом по витринам раз-другой и хотел уже уходить, когда продавщица вынесла из подсобки несколько новых небольших коробок. Записав что-то в клеенчатую тетрадь (Яша почему-то запомнил - зеленого цвета обычная школьная тетрадка, листов двенадцать или восемнадцать), она открыла одну из коробок, а остальные убрала под прилавок. Яша внутренне напрягся, как будто в нем натянули до предела тонкую тугую струну и замер, уставившись на открытую коробку.
Прошло, наверное, не меньше минуты, пока Яша, затаив дыхание, смотрел, как молоденькая продавщица аккуратно размещает коробку в витрине под стеклом, стараясь придать ей наиболее выгодное положение, чтобы именно эту коробку хорошо было видно. По лицу продавщицы явственно читалось совершенно детское удовольствие, ей, безо всякого сомнения, содержимое коробки тоже нравилось.
В картонной цветной коробке лежали елочные шары. Пять штук. Четыре по углам и один в центре. Четыре были средних размеров, пятый - побольше. Пять елочных шаров пяти цветов. Верхний слева был изумрудно-зеленый, как сочные травы, как летние ели или лиственницы, мягкий, неожиданно нежный цвет. Зимний пейзаж - три заснеженных ели и маленький желтовато-коричневый домик с золоченым окошком - выпукло выделялся на его посверкивающем боку. Верхний правый шар был синий, не голубой и не бирюзовый, а именно синий, тем настоящим синим цветом, каким бывает небо после дождя или где-нибудь на юге. Рисунком на этом шаре, конечно же, был кораблик, да иначе и не могло быть. Серебристый полупрозрачный кораблик, даже скорее лодочка, две белые чайки и щеточка морской пены. Почему именно морской - Яша сказать не мог, но был совершенно уверен, что это именно море, а не озеро и не океан.
Правый нижний шар был солнечно-желтым, и на нем была нарисована зеленая трава, несколько цветков и две яркие пестрые бабочки. Яша очень удивился, как такой, совершенно летний рисунок могли нарисовать на новогоднем шаре. Но удивление это было мимолетное, секундное. Четвертый шар, нижний левый, был алым, не розовым и не красным, а по настоящему алым. В самом центре его стеклянного бока был нарисован небольшой трубач в буденовке и на коне. И конь, и всадник были прорисованы очень отчетливо. И труба в руке мальчишки (Яшке очень хотелось, чтобы это был именно мальчишка) просто сияла золотистым цветом, луч от электрической лампы сквозь витринное стекло падал именно на эту трубу.
Но главным был, конечно, большой фиолетовый шар в центре. На его картинке была ночь, настоящая новогодняя ночь с месяцем и звездами, и елками, и на фоне этих елок - железная дорога и идущий из-за поворота поезд. От поезда был прорисован только локомотив и один вагон, дальше угадывалась перспектива.
Пока Яша разглядывал это сокровище, продавщица выставила цену. Вот тут он охнул. Коробка с шарами стоила целых десять рублей, столько, сколько питание в школе за месяц. И самое главное, что эта десятка у Яши была с собой. Заплатить за питание он сегодня забыл, просто как-то вылетело из головы. Дел-то было - подойти к классному Владиславу Васильевичу, но его урока истории сегодня не было, вот Яша и забыл. А сейчас получалось, что хорошо, что забыл. О том, как и что он будет объяснять маме, Яша сейчас как-то не думал. Просто, не слова не говоря, вытащил эту десятку из кармана брюк и пошел в кассу. Отбив чек, он все так же молча и деловито показал продавщице на коробку с шарами, та, уже неприкрыто улыбаясь, достала точно такую же из под прилавка, проверив все ли шары целы, и аккуратно перевязав ее бечевкой, отдала коробку Яшке.
Молчал Яша по одной простой причине: ему казалось, что если он скажет хоть одно лишнее слово, все чудо сразу исчезнет, разобьется, как елочный шар, случайно упавший на пол. Коробку с шарами он нес в руках, а, сидя в троллейбусе, осторожно развязал бечевку и, сняв крышку, не отрываясь смотрел на шары, пока не доехал до своей остановки.
Вопреки Яшкиным ожиданиям, мама не ругалась и не говорила, что Яков выбросил деньги на ерунду, которой у них и так полно. Действительно, игрушек и всяких елочных украшений в доме было предостаточно. Она долго с удивлением разглядывала шары, а потом спросила, когда они с Мусей собираются ставить елку.
Небольшую, метра полтора, искусственную елку Яша ставил сам. Потом они с Мусей ее наряжали. После праздников елка стояла долго, иногда весь январь и даже половину февраля. Потом, в своем доме, Яков Борисович никогда не убирал новогоднюю елку до февраля. А елка была именно та самая, которую купили папа с мамой, когда ему, Яшке, исполнился год, а Аленки еще не было и в помине. И привязанность к елочным шарам, особенно к большим, тоже сохранилась. За годы шаров накопилось десятка три, самых разных. Уцелело и два из того, волшебного, как его называл Яша, набора: алый с кавалеристом-трубачом и желтый с бабочками. Зеленый и синий шары разбились, а большой фиолетовый Яков Борисович подарил одному знакомому мальчишке на Рождество...