Мелодия обыденности

Сожги свой паспорт — я покажу тебе солнце.
Дай мне руку — мы полетим вместе.
Сойди с поезда на незнакомой станции — предай идеалы,
ставшие привычными,
и сделай шаг навстречу неизвестности.
Хватит оправдывать себя, замолчи и вслушайся:
не раздадутся ли за спиной осторожные шаги,
такие, что пол запоёт неохотно свою биографию?
Напишем либретто на запотевших зеркалах,
размотаем спутавшиеся воспоминания
и, просмотрев, опять окунёмся в хаос.
Когда мы придём туда, откуда начали,
туда, где мы потеряли самих себя,
мы услышим «Ameno»
Как тогда…
С утончённой болью
заглядывая друг другу в глаза,
мы рвём те струны,
на которых играли мелодию обыденности.
Закружив последние снежинки этой весны в танце,
таком, каким он есть на самом деле,
посадим солнце в запущенном саду,
не глядя на закат,
напоминающий нам об ошибках,
и, проводив этот вечер в долгий путь,
дождёмся ответов, принесённых рассветом.
Когда мы придём туда, откуда начали,
туда, где мы потеряли самих себя,
мы услышим «Ameno»
Как тогда…
Утолив жажду своими же слезами
и исколов мысли об шипы,
отдираем полосами себя
от привычного времяпрепровождения так,
что звёзды, кажется,
должны превратиться в чёрные дыры,
чтобы вместить полноту эмоций,
захлестнувших обновлённые души.
С утончённой болью
заглядывая друг другу в глаза,
мы рвём те струны,
на которых играли мелодию обыденности.
Отгоняя сон, отвернувшись от заката,
мы ждём проблесков рассвета,
 отдавая себя во власть холодных уколов самого тёмного часа.
Мы не помним о вирусах,
забыли о терроризме,
не знаем о революциях,
а перевороты в Микронезии ускользнули от нашего внимания,
а всё потому, что мы изменили точку отсчёта.
Когда мы придём туда, откуда начали,
туда, где мы потеряли самих себя,
мы услышим «Ameno»
Как тогда…
Мы не знаем, что станет темой нашего лета,
но с надеждой ожидаем проливных дождей вместо пыльных бурь,
которые являются символом нашей беспомощности.
Цитируем себя, не понимая этого,
и изменяем своё ДНК, чтобы не вспомнить,
когда придёт время,
что весна пахнет дымом и нами.
С утончённой болью
заглядывая друг другу в глаза,
мы рвём те струны,
на которых играли мелодию обыденности.
Совмещая приятное с правильным,
мы не понимаем,
что в наших снах уже давно поселились чужие страхи,
но продолжаем истончать грани дозволенного,
тем самым избавляя жесты от излишней торопливости,
которая, равняясь на пунктуальность и невозмутимость,
не даёт подумать о чём-то действительно важном.
Когда мы придём туда, откуда начали,
туда, где мы потеряли самих себя,
мы услышим «Ameno»
Как тогда…
Избавив себя от приспособленности к двойному отрицанию,
мучительно медленно погружаемся
в созвучие последних аккордов солнцестояния,
задевая при этом спешащие по делам
обрывки чьих-то рукописных жизней,
терпеливо выслушивая единственные наставления,
которые полезны и произносятся шёпотом.
С утончённой болью
заглядывая друг другу в глаза,
мы рвём те струны,
на которых в последний раз для кого-то мы
сыграли мелодию обыденности.