И всё молчит ваш бог

Рождение

Двенадцать лет я шел из ниоткуда,
Я от души к душе искал тепла.
Я всех любил и всех прощал, покуда
В глаза мои не посмотрел Иуда.
И село солнце, и настала мгла.

Во мне как дурнорослые коренья
Сплелись обиды с ненавистью в лад.
Я был один. В метаньях и сомненьях
Мой дух ослаб от злобного горенья,
И я уснул надолго, навсегда.

Но обо мне не позабыли Боги,
Когда уставший, я пришел домой.
И показались мелкими тревоги,
Зовущие и лгущие дороги,
Кострища над остывшею золой.

И разошелся дым, и встали дыбом
Дубы, давно не пившие небес.
Черная ночь прошла проклятьем мимо,
Врата любви открыли Херувимы -
Посланники и вестники чудес.

Теперь никто не сможет усомниться,
Что я поныне жив и буду жить.
Пусть иногда я изменялся в лицах
В дворцах и храмах, в селах и столицах,
Насколько было сил их изменить!

Но, прочь все облепившее снаружи
И древо жизни жрущее внутри.
До трех считаю:
Раз - от сна разбужен;
Два - сколько нас таких, кому я нужен;
Я нужен всем. Я - Бог.
И это - три!


ВОРОНЬЕ

Воронье свое откаркало
Как могло и не могло.
Что не спрятано - отплакано,
Что сгорело - наголо.

И взлетают стаей вороны
От жнивья и до жнивья,
Голосуя во все стороны
За величье бытия.

Не крылами, а каменьями
Не благую дарят весть.
Черными цепями-звеньями
Чья-то боль и чья-то месть.

Холодом душа отравлена,.
Лицемерьем и враньем .
Алый диск садится заревом,
И взлетает воронье.



***

Сто раз меня сегодня убивали.
Слова, как кони в скачках, под огнем,
Копытами безумные вбивали
Цветы моих открытий в чернозем.

И чавкала, причмокивала жадно
Земля подковы конские взасос,
Последождливым вечером осадным
Сбивая с ритма,
 в бок
 и под откос.

На поле боя, как на поле брани
Я золото молчания постиг.
Сто раз меня сегодня убивали,
Но я ни разу не сорвался в крик!


Эй, вы на небесах, уймите тучи,
Сгущая сумерки и сыплясь в град!
Я - здесь,
как дерзкий воин,
 значит лучший.
Забывший рай, но не забывший ад!

Уймитесь!
Ибо есть в копытах сила,
И мощны крылья у моих коней,
Чтоб от земли нас к небу возносило,
Чтоб мы потом не плакали о ней!


К СОБЫТИЯМ 1990 ГОДА

Закисали от безысходности.
Опускалися руки днем.
А ночами в нелепой бодрости
Мысли жалили, жгли огнем.

В безнадежности и безверии,
В нелюбимости и хандре
Отцветали цветы Империи,
Процветающей в январе.

Наблюдая как солнце кружится,
Переменами накренясь,
Кто-то мерил собою лужицы,
Кто-то небо хранил, молясь.

Перекрестками голосистыми
Из далекого далека
Шла война по хребту российскому
От кавказского позвонка...



***

Все решено за нас не нынче, не вчера,
Давным–давно, до нашего зачатья.
В декабрьские седые вечера
Сложением и вычитаньем счастья.

Давным-давно по воле чьих-то рук
По памяти ль чужой друг друга раня,
Мы ощущаем кожей адов круг
Иль сладость поцелуев утром ранним.

Мы ничего не в силах изменить
В пространстве между будущим и прошлым
Скажи, родной, зачем нам эта нить,
Связующая перехлестом прочным?

И этот путь меж будней тесных стен,
И этот день, что пролит был небрежно,
И это ожиданье перемен,
Что велико как море и безбрежно?

Все решено...Затихнет бой часов.
Сыграют все мелодия по нотам.
И мы лишь дополняем сотней слов
Судьбу по предначертанным высотам.



* * *
Поплачь душа моя, поплачь!
Сегодня боль тебя не лечит.
И свет тревожит и калечит,
И время – неумелый врач!
И все – впустую, мимо, зря.
Нечаянно коснувшись злобы,
День обретя не высшей пробы,
Ты потеряла здесь Себя.


Ну, что ж! Ищи, хоть через силу!
И, находя друзей и дом,
Познай хрустальный перезвон
Едва проснувшейся России!
Поплачь душа моя, поплачь!
Сегодня боль тебя не лечит...
В Дону карась потомство мечет
Для жителей окрестных дач...



СОЛО
       1.
И весь мир отвергнет мир твой.
И даже те, кому ты был так дорог.
Даже тот кто любил твой дом как свой,
И не спотыкался о твое слово.

И забудет день что ты есть и ждешь.
И настигнет ночь на крутом взлете.
О себе как о чужом на земле прочтешь.
И застрянет в горле крик: “Врете! Врете!”

Но, не плачь, не ищи белого в сером.
Господь решит – кем ты был и кем будешь.
Твоя Земля и твое Небо!
Остальное отдай людям!

       2.

Опечаленный день опустил свои гордые плечи.
Заблудившись луна не твоей наслаждалась мольбой.
Время помнить и ждать побеждало то время, что лечит,
И отчаянным сном все звало и звало за собой.

Но зачем? Здесь и так невпопад распускаются звезды.
И враги незаметно вплетают в судьбу боль и грех.
И уже и еще не друзей узнаешь до обидного поздно,
Когда больше не можешь и не хочешь любить вся и всех!


       3.
Опустошенье – выжженные степи.
Черно и голо.
И ты один за все в ответе –
Выводишь соло.
И ветер по щекам нещадно.
Зато – свободный.
И солнце в полдень рыщет жадно
Зверьем голодным.
Не устоять, не приклонится,
Не спрятать очи.
Лишь ты и Бог – не отпросится,
Свой час отсрочив.
Слезой в песок – что был, что не был...
И горьким дымом приходит с Неба
Прощенья сила.


ПУТЬ

Вечер.
Довольно темно.
Ветер.
Только что кончился ливень
Вечный.
Танец с воем и воплями.
Ветер.
Сердцу тревожно.
И нет речи.
Путь.
Кругом обманные лужи.
Грязь
Слякоть.
Страх кружит.
Ветер.
 Рвется деревьев кружево.
Этот ли мир суженый?
Только немножко смилуйся,
Господи!
Света хоть крошечку.
Пусть и не солнышком.
Как бы из мрака и ветра
Без робости
Душу на волю -
Вольным воробышком!


ВОЗДУШНЫЙ ЗМЕЙ

Отбываю срок за годом год.
Тяжкие, не прожитые мною,
Дни плетутся пыльной пеленою.
Тянутся и тянут за собою
Бесконечно плоский небосвод.

В чем грешна перед тобой, мой Бог?
Выбрана ль, навязана ль дорога?
По кривой, петляя от порога,
Дышат не за пазухой у бога
Улицы, где отбываю срок.

И встает из тьмы секундомер -
Выхоленный спутник перемены.
Стрелки, как исколотые вены,
Исчезают на часах и стенах,
Подавая страннейший пример.

Ни решеток, ни дверей, ни окон.
Змей воздушный - он и там и здесь.
Неба с морем бирюзовым смесь.
Волка вой, и ветров юных песнь.
Нить иль цепь - не выпустит до срока…


ОТПУСКАЮ ДУШУ…

Отпускаю душу - полетать, послушать
Перекличку птичью на рассвете дня.
За болотом - поле. За темницей - воля.
Странная, желанная волюшка моя.

Отпускаю душу - высоты откушать.
Не грустить ей в клетке, не томиться сном.
Если облаками - белыми словами,
Если у откоса - белым ковылем.

Отпускаю душу, стены не разрушив,
Пусть повеселится, если мне не в масть!
Там, где счастье - речкой, где сверчок - за печкой,
Господи, безумной, ты не дай упасть!

Отпускаю душу, и, хмельная, трушу:
Возвратится скоро иль уйдет совсем?
За дождями - глянец. По тропинке - старец.
Хороша свобода, жаль не помню чем!


* * *
Когда-нибудь ты встретишь птицу,
Которая впервые в небе.
Она трепещет и боится
Упасть с небес своих на землю.
И крыльев взмах перегоняет
Новорожденный импульс мыслей,
В прошедших метрах оставляя
Кусочки Счастья.

Так и я: день ото дня все беспокоюсь,
Что кто-нибудь неосторожно,
Заткнув мои крыла за пояс,
Выкрадет Счастье у меня.



* * *
Здесь прорастают кленами дома.
Здесь заплетает косы повилика.
Великих русских толстые тома
Листает ветер, не таясь, открыто.
Почитывает осень, развалясь,
Чужие недописанные судьбы.
И окна накрест перешиты в масть,
К земле все ближе гнутся неподсудно.

Россия! Ты и мачеха, и мать.
Не призываю, но молю и плачу.
“Все - к лучшему” - учили горевать
Нас старики, и верили в придачу.
Куда уж лучше!
Щурится сова,
И воронье откаркивает в хоре
Прощание с теплом на покрова,
И посиделки птичьи на заборе.

Здесь прорастают кленами дома.
Здесь заплетает бурьяном дороги.
Здесь, как и прежде - тюрьмы да сума,
И где-то там, за облаками боги…

ВАШ БОГ
       Учителю Э.
Вы знаете себя. А я пока-что всуе.
Вы помните себя. А я была какой?
В моих лесных краях промозглый ветер дует.
А в Ваших небесах - блаженство и покой.
Вы видите себя. А мне - закрыты очи.
Вы гоните меня. А я тянусь к теплу.
В моей душе - тоска, в моем обличье - ночи,
И Ваши неслова еще страшнее лгут.
Вы верите Богам. А я блуждаю в дебрях.
Мой одинокий дом распят крестом сапог.
И чей-то тяжкий взгляд с петель срывает двери.
И мается душа. И все молчит Ваш Бог…

       * * *

И возвращают к жизни каждый раз
Работа и друзья, семья и дети,
Когда как Мать за всех и все в ответе
Я чувствую себя здесь и сейчас.

Встречаю-провожаю. Сею-жду
Как прорастают всходы и тревожат:
Оглянешься - то рожицы, то рожи.
Не угадать - кто у кого в плену.

А хочется все бросить, и долой
Себя из этих скромных мест и судеб!
Туда, откуда уж тянуть не будет
С неудержимой силою Домой.


ПОДРУГИ

Брожу как инопланетянка
Среди своих земных подруг.
И сыплет мартовской обманкой
Небесный манны полный круг.

В недосягаемости гулкой,
И в междометьях бытия,
То в тупиках, то в переулках
Брожу не понятая Я.

В глуши, приняв без сожаленья
Сегодня, Завтра, и Вчера,
Я отдаю стихосожженью
Полупустые вечера.

Держусь за призрачные тени,
Теням о свете говорю…

Иных подруг не впустит время
В мои земные “дежавю”.

Не дружеский шарж

Я ее не любила до крика.
Мне не нравились руки ее,
И походка, и образ безликий,
И как ела она эскимо,
Как смеялась напористым смехом,
Как учила мехмат наизусть,
Как легко добивалась успеха,
Как могла золотишком блеснуть.
Я терпеть не могла ее речи -
Всю напыщенность моськи-щенка,
И в списках неясных прямую отмеченность,
И проявленность в членах ЦК.
(Ведь долезть до большой категории
Без КП не сулило нигде!)

Но теперь она с мужем в Японии,
Я ж с семейством своим в Калитве…



ЛАБИРИНТЫ
1.

Как в странном лабиринте - двери, двери…
По ниточке судьбы - то круг, то крюк.
К кому стучать, свою печаль доверив,
Куда бежать от злых, костлявых рук?

Надолго стены скрыли в закоулках
Моей не разобравшейся души
Лазурный день. Как пусто, страшно, гулко
Бьет эхом шаг - не жди и не дыши!

И душит гнев и каплями по нервам
Чеканит время. Выдержу ли срок?
Пройтись бы лихо плетками по стервам,
Что затянули душу в этот гроб.

Обида, жалость, зависть, злость и гордость.
Пять стен, как плен. Смогу ль себя простить?
Мечусь как перед казнью, рвусь на голос.
И рвется нить, связующая нить…

2.
Л.К.
Не бойся ничего, блуждая в коридорах,
Ведомый ли, влекомый ли Никем
Бросаясь то в молчание, то в споры
От, никому не видимых, проблем.

И в лабиринтах от вчера к сегодня,
Ночной порой, продрогший, но живой,
Мой милый друг, вперед, сквозь преисподню,
Покуда силы светлые с тобой!

И Бог с тобой, когда по лживым днищам
Ты будешь выцарапывать свой путь
Наверх, куда приходят только нищим,
И где дадут увидеть и уснуть.


* * *

Вся моя жизнь как на ладони
У говорливого села.
Я не в обиде, пусть постонет
На среднерусское раздолье,
Что я гусей не развела.
 Что у меня в карманах - ветер,
А в голове - сплошной дурман.
Мне солнце утром на рассвете
Подарит полевой букетик
И рек молозивный туман.

Я поделюсь с травой печалью
Пришедших и минувших дней.
Проснувшейся степною далью,
Раскинув руки, убегаю
Навстречу радости своей.
И пусть для многих я - чужая.
Меня ж тропинка привела
Туда, где в небе птичья стая
Закатом кружится- играет
У говорливого села.


* * *

Где гармония контрастов
В грустных сельских тупиках?
Вместо скрипок контрабасы
Превалируют в стихах.
Осень не расставит меток,
Лишь метлою ветер рвет
Пару недопетых строчек
И недозвеневших нот.

Здесь еще виднее дали,
Здесь еще слышнее крик.
Белый месяц пьет устало
Жизни высохший родник.



       СТРАХ
Страх убивает многое,
От страха ломаются копья,
От страха калечатся крылья,
От страха бурлит вода.
А мы, только божьи агнецы,
Наряженные холопья
Наученные выговаривать
Слова между “нет” и “да”.

От страха случается многое,
Великое, инородное.
Чуждое даже гениям
Рядышком, под холмом.
Им тоже ломали копья.
Под сумрачный смех природы,
И красные крупные хлопья
Слетали, как майский сон.

Страх – это то, что прячется,
Трогает нас руками.
Это боль от безумия
Верить любви большой.
Мы только идем за звуками,
Улавливая из рая,
Тот тоненький лучик счастья,
Касаясь своей душой.

Страх убивает многое,
Страх нас зовет на краешек.
Маленький, серый, плюшевый,
Он будет и там и здесь.
Пока ты не сможешь вырастить
В ладошке сердечный камешек,
Заветный всесильный камешек,
Способный от слёз зацвесть.

       ХХХ

Что ещё? Круг, круг…
Что ещё? Так вдруг,
Рвется почка на свет
Ей запретного нет.
Ей апрель и отец, и друг.

А весна, ах, весна – дождь, дождь.
Перед ликом святым – ты – вождь.
За тобою снега, за тобою – народ,
Ну, а ты не Харон – вброд, вброд.

День стучит каблучком – стук, стук.
За дверями к тебе сто рук.
И дверей перекос – то оскал, то износ,
То ли пряник ты, то ли ты – кнут?

Под зонтом, за щитом – шаг, шаг.
Ты им каждому друг, а себе – враг.
Это счастье колючей опутано нитью –
Вытянешь себя, и всех вытянешь.

Вверх, ввысь, к белым воронам,
Пусть боль, пусть холодно,
Но только те, кто как деревья гнуться,
Тем лишь суждено проснуться!

Встать, стать гордо выпрямив,
Встать, всласть свободу вымерив
Поперёк времени и наискось,
Сквозь огонь и воду сквозь!

Иди за мной, а я – за весной.
Смотри не вслед, а над головой!
В самом едином своём зените
Счастье не спит, и вы не спите!

Что ещё? Круг, круг…
Что ещё? Так вдруг,
Рвется почка на свет
Ей запретного нет.
Ей апрель и отец, и друг.


       ХХХ

Не пугай меня холодом,
Не пугай меня мраком.
Я пугливее ворона,
Что боится куста.
Но душа моя хрупкая
Не опутана страхом,
Богом данные крылышки
Неспроста, неспроста…

Если плыть по течению
Не увидишь свободы,
Если жить в отречении,
Не заметишь поста.
Мне сражаться не хочется,
Но у речки нет брода.
И рубашечка строчится
Неспроста, неспроста…


ХХХ

Подожди, не спеши.
Суета, суета.
Для малышки-души
Все забиты места.
У окна, у плиты,
У плиты, у окна…
Обещала ли ты
Что не будешь одна?

Пусть цветы за окном
Подождут, подождут.
Мне единым крылом
То ли там, то ли тут.
Раздвоился балкон –
Шаг туда, шаг сюда.
И не явь, и не сон,
И ни нет, и ни да.

ХХХ

Со святыми иконами трудно нам состязаться.
Мы не боги небесные и не пташечки вешние.
Уж такими рождённые, таковыми остаться…
Мы простые и сложные, но, как правило, грешные.

Как бы ни было совестно,
В божий храм за прощением
За большое ли, малое мы с тобой не пойдём.
И на утренней зорюшке за своим воскрешением
По молитвенной ниточке, как по бритве идём.

Ни к попам и ни к дьяконам
Наша боль не привязана.
Нашим ранам распоротым никогда не зажить.
Хорошо быть ничем никому не обязанным,
Тихой светлою радостью
Просто жить, просто жить.