Оригами

       Panem et circenses! —
       Возглас римской черни:
       «Хлеба и зрелищ!» (лат.)

       Ювенал Децим Юлий

Долгий путь
       на эшафот,
не уснуть —
       толпа ревёт:
«Зрелищ!
       Хлеба!»
А над толпой лишь небо.
Одно небо.
Но над толпой ни Бог ни чёрт не властен:
толпа живёт на гребне волны страсти,
толпа ревёт от резонанса своей страсти —
и потому над ней лишь небо.
Одно небо.
Одно
       лишь
       небо.
«Хлеба! Зрелищ!
Зрелищ! Хлеба!»
       веришь,
       небо? —
       ты ненадолго сверху —
Сквозь гам
       толпы
Я скоро тоже буду там,
где сейчас ты.
Вот видишь? —
       ты уже внизу —
В луже
       крови под ногами.
Не нужно
       считать толпу врагами —
она…
она как оригами:
она вливается в причудливые формы
из абсолютно чистого листа,
она кричит: «Вступаем в спор мы
и требуем законные места
на казни». Им презреть твою мечту.
И видишь ту, что поднимает меч, ту,
что кричит:
       «Убей его ещё раз!» Муки
желает твои лицезреть.
       горечь твоей разлуки
с жизнью её презреть.
Толпа часто меняет
       позы —
вот она уже роняет
       слёзы
       на твоих похоронах…
А тебе — один лишь взмах,
И увидишь — она всё ревёт,
Она
       свинья,
       кобыла,
       скот…
       Вот
       скоро и я
       взойду на эшафот.