Вой

Тропа течёт по вене, бросается под ноги.
Я видел эти тени, я знаю тех немногих,
Чьи крики по ветвям разносит глупый ветер!
И мчатся по пятам в неверном лунном свете

Охотники на зверя, рабы безвольной плоти,
Но я остался верен пленяющей свободе.
Да только сердце в бок колотит стуком дробным:
Эй, мёртвый волчий бог, безжалостный и злобный,

Симфонию погони на волю изливая,
Твой павший духом воин в ночи к тебе взывает!
Звенящей тетивой, глаза наполнив алым,
Клокочет хриплый вой расплавленным металлом!

И этот вой, треклятый вой,
Надломный, точкой болевой
Я изливаю! В этом вое воля!
Летит совой над головой -
Я надрываю голос свой,
На этот мир, меня пленивший, воя!

А в спину дышат тленом оскаленные лица,
Взывающие к стенам, решёткам и темницам,
Но силы есть ещё в душе, ногах и стоне.
Ещё не предрешен последний шаг погони!

Конец непредсказуем, финал пока неведом,
Осталось стиснуть зубы и мчаться в чащу следом
За матерью совой, а вдох острее бритвы.
Обратно в глотку вой – не время для молитвы!

Но этот вой, треклятый вой,
Надломный, точкой болевой
Я изливаю! В этом вое воля!
Летит совой над головой -
Я надрываю голос свой,
На этот мир, меня сломивший, воя!

Молитва стала флагом, навек сроднился с ней я!
Но, с каждым новым шагом, становится сложнее
Кровавая игра. Пока сдаваться рано,
Пусть росчерком пера плечо сковала рана

Начертанная гневом, огнём на пыльной шкуре.
Опять стремится к небу во тьме, снегах и буре,
Последний хриплый вой от загнанной мишени
На выдохе петлёй затягивая шею.

Затягивая шею всё туже с каждым вздохом,
Но я не сожалею и словно зверь подохну
На той тропе кривой, в тени лесного свода,
Вложив в последний вой отчаянный: «Свобода!».

Но этот вой, треклятый вой,
Надломный, точкой болевой
Я изливаю! В этом вое воля!
Летит совой над головой -
Я надрываю голос свой,
На этот мир, меня убивший, воя!