Льюис Кэрролл. Хмурдалак

Вечертенело. Освежак
Занебесился сглубока.
И маскулил собакошак
В дверкне чебардака.

«Мой сын, опасен Хмурдалак,
Челюстеват и толстолап!
Но самый когтеватый враг –
Взбалбесный Зацарап!»

Побрал он меч рубатый свой.
Злобцу врагущему навстречь,
В чащобь Тумтум, в засадный стой
Прокрал – его стеречь.

Едва он наприцелил зыр
И взял сраженный боевид –
Из дурелома врастопыр
Сам Хмурдалак летит!

Он урубил наискосяк,
Лезвякнул вдолью поперек!
Раздвак! Раздвак! И Хмурдалак
Обезголовоног.

«Ты Хмурдалака расхвостал,
Ботважный молодец-рубец!
То час победенный настал,
Расславься, мой умнец!»

Вечертенело. Освежак
Занебесился сглубока.
И маскулил собакошак
В дверкне чебардака.

THE JABBERWOCKY

'Twas brillig, and the slithy toves
Did gyre and gimble in the wabe:
All mimsy were the borogoves,
And the mome raths outgrabe.

"Beware the Jabberwock, my son!
The jaws that bite, the claws that catch!
Beware the Jubjub bird, and shun
The frumious Bandersnatch!"

He took his vorpal sword in hand:
Long time the manxome foe he sought--
So rested he by the Tumtum tree,
And stood awhile in thought.

And, as in uffish thought he stood,
The Jabberwock, with eyes of flame,
Came whiffling through the tulgey wood,
And burbled as it came!

One, two! One, two! And through and through
The vorpal blade went snicker-snack!
He left it dead, and with its head
He went galumphing back.

"And hast thou slain the Jabberwock?
Come to my arm, my beamish boy!
O frabjous day! Callooh! Callay!"
He chortled in his joy.

'Twas brillig, and the slithy toves
Did gyre and gimble in the wabe:
All mimsy were the borogoves,
And the mome raths outgrabe.