Письма в город. Крапива. В. Б. Микушевичу

Смеркалось. От жары изнемогала
Округа. И который уже день
Кипел бетон, от крыши до подвалов
Выдавливая из дому людей,

Природа чахла. Человек покорно
К пивным ларькам тянулся на поклон.
Я спешно покидала этот город
Без мысли нанести ему урон.

Я просто уезжала. Так непросто
Теперь мне это "просто" объяснить -
Покрытая асфальтом, как коростой,
Москва лишала настроенья жить.

Москва стекала капельками пота
С лица Земли, и оползень людской
Катился по холмам ее на воды
Столичных пляжей, к жизни хоть такой.

Я пробиралась, в запахе вокзальном
Теряя сил остаток; на табло
Ища не направленья и названья, -
Лишь время отправленья поездов...

Свершилося! - подножка электрички
Скользнула вдоль перрона. Ветерком
Забывшись от немилости столичной,
Я закурила в тамбуре легко.

Не осознав покуда, что уехать
От искушенья лечь и умереть
Мне удалось, я вслушивалась в эхо
Внутри себя, загадывая впредь.

И в дебрях грязной этой электрички
Я, заглядевшись в лица остальных,
Вдруг возлюбила спутников - без личной
Привязанности к каждому из них...

Я добралась! Здесь тихо, и упруга
Вода в пруду. И в гущу конопли
Я рухнула посередине луга,
Себя вверяя хлопотам земли.

Я обнимала землю, торопливо
Вдыхая влагу, выдыхая стон...
Вы шли неспешно в зарослях крапивы,
И мало беспокоились о том.

Вы шли, что голос певчего по нотам,
Неся покой, как правильный глагол.
Лишь всколыхнулось дальнее болото,
И смолкло. И от сердца отлегло.

Потом родник запел, потом крапива
Затихла, будто распознав себя.
Вы поклонились в тень плакучей ивы
И отошли, крапиву теребя...

Смеркалось. Тяжелела в сроке нива.
Я шла за Вами. Вы рекли слова.
И мне навстречу кланялась крапива,
И я забыла, что уже была.

21.11.98 г.