Июль 1991г. Латвия. 1-й шаг к свободе...

Это было в курортном городе Кемери.
***
ч. 2-я "Ах, этот русский латышь Ивар Калныньш!"
или «Вот те и реклама!» или «20 дней в семье де Граншан.»
(Июль 1991г.)
***
Латвия - их первый шаг к свободе…
***
Итак, уважаемый мой читатель, по просьбе Петра Малашенко, продолжаю обещанный ему рассказ мой о встрече с этим знаменитым актёром и со съёмочной труппой латышского театра и другими участниками той удивительной истории...
***
Невольно в связи с нею всплывают в памяти годы, проведённые моей семьёю в Прибалтике. Это было недавно, это было давно. 1954-1960-годы. Латвия и латыши. Впечатления незабываемые. Тогда ещё и намёка не было на долгожданный их выход из СССР. Цвела мечта…

Город Даугавпилс, старинная крепость времён Ивана Грозного. Казармы. Стены толщиной в метр, чтоб пушечное ядро в них застряло. Красавица церковь с голубым куполком - луковкой, словно пасхальный тортик у входа в запретную зону (взорвали её, снесли!), постовой на КП, одноколейка трамвая -- выход в город, такой непохожий на наши русские города.

Моя семья -- новые жители этой территории. Муж мой, выпускник военного радиотехнического училища г. Даугавпилса, расположившийся в этой крепости. Теперь он уже на должности преподавателя, я тоже в штате педагогов.

Моя мама у нас в связи с рождением 21 сентября 1957г. моего драгоценного Андруся. С моим перебитым позвоночником в чёрно - ознаменованные проклятым Гитлером 1941-45г. мне и мечтать нельзя было о ребёнке. Но я ведь по всем параметрам «Козерожка» и черз страшные муки -- сын!

Теперь мой «афганец» вертолётчик Андрусь с восторгом сообщает мне: -- Мам, а мы с тобою из святых -- ты родилась на Рождество Христово, 7 января, а я осчастливил человечество своим появление на Рождество Богородицы!
Ну и нахал же ты, мой Андрусь! Ладно.

Вернёмся в годы 60-е. Крепость. Служба, серый быт молодой советской семьи. Наконец первый выход за КП. Знакомство с городом. Экскурсия по удивительным приметам «не нашего» жития.

У кинотеатра скверик. Через всю, старательно ухоженную зелень -- тропа. Вначале её -- дощечка на столбике с текстом «Здесь ходит только…», а под ним -- портрет жирной грязной свиньи…Это для нас, советских.

А вот жилой одноэтажный дом. На фронтоне его опять картина -- цирюльник и портной: «Плиссе, гофре. Шляпки». Занятно. На наш стук выходит дама, удивлённо смотрит на кнопку звонка у двери... Мол, дикари…
Да, у нас в Минске, на бараке выстроенном пленными немцами, такого изобретения не имелось.
Но мы для неё-- клиенты. Вежливость, сдержанность, еле скрываемое презрение. Отличный русский язык. Наши познания в латышском на нуле. В крепости все только на русском.
Мы приглашены на первую, рабочую половину дома. Вторая часть дома - жильё. Нас туда не приглашают. Жаль, интересно. Как у них там. О
Однако вскоре на столе появляются чай, печенье, сахар. Наш заказ принят.

Мама моя еле сдерживает своё восхищение. А уж какой красоты шляпки через два дня нам выдали! До сих пор храню их. Как, собственно, и шерстяной свитер, китайского производства, купленный тут в 1961г. за 32 рубля.

В парикмахерской опять событие! Красно-бело-голубая полоски на шерстяном (китайского производства ) костюмчике нашего Андруся приводят в восторг мастера: -- О! Ульманис! О! Наш штандарт!
-- Да? А нам и невдомёк -- какой-то буржуйский президент у них был до войны…

В сапожной мастерской ещё чудо -- вся починенная обувь лежит на стеллажах. Бери свою, а квитанцию положи вместо неё. Хозяин только мельком поглядывает на входящих. Доверие к клиенту, уважение. За это хочется уплатить вдвое…

Мама ахает: --Как у них всё «не так»…Почему? Потому…
Извини, уважаемый читатель! Это было предисловие…
***
Фильм! Фильм! Фильм!

. А теперь та же Латвия, но уже 1991 год, город Кемери. У меня путёвка в этот санаторий. Выхожу из автобуса, а на пути в регистратуру -- Ивар Калныньш!
Вот так встреча! И я, как дотошный журналюга, нахально напрашиваюсь на знакомство, подаю знаменитому актёру свою визитку.

Ивар вертит её. Смотрит на часы. Вежливо улыбается.
Мне ясно: жизнь семьи де Граншан, о которой пойдёт речь в фильме, накалена до красна. События будут мелькать со скоростью звука. Сроки съёмки поджимают. И я, войдя в круговорот их перипетий, обрекаю себя на репортажный манер подачи материала.

И вот уже мелькают передо мною предметы быта семьи де Граншан времён Наполеона Бонапарта. Так начался мой очередной отпуск в июле 1991г. И вот минутка на интервью с Иваром!

На втором его слове черноглазый шустрый мальчишка лет девяти вторгается в наш разговор: -- А он -- мой отец! А моя мама -- Гертруда, она Галя Симонова, по сценарию моя мама и по правде. А я -- внук Симонова! А мой папа -- сын Кирилла Симонова! А мы …А я вроде бы сын графа де Граншан! Но это неправда. Он…

О! Такой накал информации…Я напрягаюсь, запомнить всё происходящее, сказанное каждым встреченным тут! Ведь ни магнитофона, ни даже пишущей машинки у меня нет. Скомканно закидываю отрывки в свой блокнотик.
Ехала -то я в санаторий, а попала на съёмочную площадку!
-- Так, помнится, Симонов - то был Константином…Это тот, который «Жди меня и я вернусь, только очень…Да?
-- ДА! Дед Кирилл картавый, букву «р» не выговаривал, и назвался так. Мальчишка, как влетел, так и вылетел из беседы мгновенно.

А мимо нас уже катят инвалидную коляску, мысленно вернувшую меня в мою редакцию. Ивар, кинув взгляд на неё, пояснил: -- Для Гертруды…

Был недавно я в Германии. Там для людей, нуждающихся в таком способе передвижения, предусмотрено всё. Не то. что у нас…
-- Да, я как раз напрямую связана по работе с этой проблемой. Журнал «Надежда», созданный мною в 1989г. для этой категории граждан СССР. Такое неожиданное совпадение темы…
-- Мне нравится сниматься в классике. Опробованный путь. Современная классика -- Арбузов, Шатров…
Нет, Шекспир мне более по нраву. Ведь приходилось мне играть ходульные, выдуманные образы, классических секретарей Обкомов, Горкомов, председателей колхозов, «великодушных» профсоюзных деятелей…Так называемых «положительных» героев.

Бывал я и отрицательным. Над власть держащими не разрешено шутить. Извините, мне надо переодеваться. Ещё поговорим!

А навстречу мне идёт изящная, стройная молодая дама с огромными печальными глазами. Седые кудри её кольцами свисают ниже плеч. Всё в её облике кричит о чём-то тяжком пережитом ею. Инвалидная коляска для её героини.

Она и есть та Гертруда, «двойная» мама шустрого Кирюши. Галя Шепетнова. О! Фильм - фильм!
--Извините, пару слов о Вас…о вашей героине!?.
-- Да, конечно поговорим. Но сейчас мне нельзя выходить из уже настроенного образа.
Да, мой муж -- сын знаменитого Симонова. По линии бабушки он тоже из потомственных знаменитостей. А я? Родилась в Саранске. Работаю в Московском театре имени Гоголя.
Очень рада знакомству с режиссёром этого телефильма, Адой Мартиновной Неретниеце. А Ивар? Он чудо и как актёр, и как человек!

Ещё несколько слов в историю 19 века и, прихватив подолы шелковых и кружевных юбок, дама, как-то сразу постарев лицом и походкой, уходит в сторону инвалидной коляски.

Всё происходящее здесь вот - вот будет уже новой историей -- Латвия закрывает границу…Приезд сюда уже будет связан с визой, с вызовом для путешествия сюда от родственников, от фирмы или властей. Увы! Кончаются права страны Советов на этой территории…

В минуты, свободные от встреч с актёрами, бутафорами, администрацией, я рыскаю в поисках пишущей машинки, чтоб хоть как-то выстраивать зрительно будущий материал.

Работники санатория «Кемери» встречают уже довольно не любезно. Шрифт пишущей машинки (как ни странно, когда успели!) переделан с русского на …латышский!

Вот такие пироги с лягушками, говорю я себе. И иду напролом за интересным материалом.

И вот очередная встреча -- Андрис-бутафор в отчаянии: - Экономика должна быть экономной! Приходится кемеровскую дей ствительность приспосабливать к французским фантазиям!

И как они на полмиллиона советских рублей сделают двухсерийный полнометражный цветной художественный фильм!

А пони! Господи! Сколько же придётся уплатить за этих сказочных лошадок! Рабские цепи! Вроде, обещали дофинансирование в связи с повышением цен! Но это пока всё на словах…

Передышка. И я иду в комнаты Гали и Кирюши. Тут всё вверх дном. Клетка с попугаем на столе. Весёлый голосок птички одомашнивает казённую обстановку: -- Кирюша, голубчик, дай водички! Куда пошел! Хороший я! Очень хороший я!

Я тоже совсем «хорошая» -- температура у меня уже под 38. Отголоски моей пневмонии сжимают горло, мутят мозги. И я вынужденно бреду к кабинету врача.

Извини, уважаемый читатель. Продолжение этой истории всё-таки обещаю, хоть и не уверена, что тебе она интересна.

А пока -- пока! Я -- Белорусочка, родом из г. Горького. Теперь он снова Нижний Новгород. До встречи в г. Кемери!
Пишите мне: olg-y@yandex.ru
***
© Copyright: Яна Ольгина, 2008
Свидетельство о публикации №2803100118
***