К портрету одного древне-римского поэта

" N : " Как выглядела А.А.А"
Б : "Шамкающая старуха." "

Из воспоминаний N. о Б.


*

Вот поэта портрет - вряд ли это Назон, Вергилий.
Так, почти неизвестный , некто времён Упадка
Величайшей Империи - зрим деградацию стиля
и породы - навыкате зеньки и шея в складках,


в бёдрах широковат , вислая плоть под брюхом.
Старикашки портрет, а похож на портрет старухи.
Вот и ни бабы теперь, чтоб ждала на площади возле
фонтана, там где лягухи расквакались на морозе


почерневшего мрамора , ни угловой таверне,
чтоб встречала в порту, да и ты не сойдёшь на берег.
Глуп глагол любви из слюнявого рта старпера .
И Бессмертным и бабам юные треба смерды ,


 но никак не руины старца. Дедулька, прорюхал шутку?
Не зачни бубнить, что подружка шлюха и сука.
Толку то тёлке в твоей после-гробной славе -
 нонче её черножоп младой поподручней ставит!


*


Скоро не отразишся зеркале ли , в стекле ли,
везде, где досель отражаешься, ибо зане при теле.
Ну а скольки осталось: полгода, от силы - годик.
Скорей позабудь о бабах - на это старец не годен.


Думай о чём другом , к примеру о сигаретах
что может ещё и закуришь, даче снятой на лето,
вдыхай напослед аромат розовой черепицы
вытянув шею подобно съевшей потраву птицы.


Через год это будет : варвары, может - Время
ткнут кистенём в поросшее пухом темя ,
прямо промежду пятен выжженой солнцем кожи.
       В спальне случится ? В атрии? Сидя? Лёжа?


Дёрнешся и замрёшь хряпнувшись на пороге.
И ни кто и не спросит куда подгибая ноги.
пёрся : в сортир, к фонтану , в прошлое ? Выгнув шею
будешь валяться ,уже тихонечко каменея.


*


Жизнь дана ненадолго , но ведь зато халява.
Исчезают Время , семя ,кровь в пустеющей вене.
Но пушистую тыковку лавром венчает Слава
если это является слабым, но утешеньем,


то скорей домашним; они ,подавив рыданья,
что вдруг незаметно как перейдут в зевоту,
переберутся в иные комнаты в том-же зданьи,
оставляя Бренности делать свою работу .


А доберёшся Туда - там если кто и встречает
явно не плеск волны, не лягушки , не крики чаек.
И темнотища там, аки в полдень у кипарисов
В поиске смысла прожил, а смысл не сыскан.


Есть ли он, смысл, выразим ли в слове и ритме.
Отзовётся ли что , даже ежели вспомнишь имя?
Или только молчанье: кричи , ни кричи - как хочешь.
Вечность всё пожрёт , коли выплюнет - пару строчек.


*


Очёчник не шарь в красивой посмертной тоге,
не ищи сигареты , свою последнюю пачку,
что заначил в носок - всё отберут в итоге.
Там такая таможня , что ничего не спрячешь.


Втиснут монетку в роток - её передашь Харону.
За оную мзду переправит тебя за речку.
Та называется " Вечность" , в ней не бывает брода.
И сюда не кричи - Вечность лишает речи.


Не мечтай оттуда вернуться столом, буфетом,
колченогим стулом, что вытащат в сад на солнце,
или криком дрозда посредь кипарисных веток.
Не вернуться тебе назад, не отринуть посох,


не одеть очки, ужасаясь тем переменам
что случились в Империи, в Риме, за эти годы,
не услышать что прощебечут тебе камены,
и не вспучить зеньки, как здесь, на мраморном фото.


*


А подружка давно потеет с другим на ложе,
а наложница в Ливии где-то лежит на пляже.
И не скинуть плащ ,не подставить под солнце кожу,
пусть хоть пыль, не загар на мраморный череп ляжет.


Наступила Вечность, и коли в её пределы
привезли на лодке, иль так сволокли - на брюхе,
то оттуда не вырваться даже сменивши тело
на предмет неживой : с Вечностью эти штуки


не проходят - она не выпустит из объятий,
замыкая рот поцелуем сырой землицы.
Не кричи оставшемся на древне-римском - " ****и!"
- не услышат, сморкаясь платками прикроют лица


и попрутся нажраться как следует за бесплатно
подтверждая тем самым свою философски тленность.
Ты увидишь снизу лишь отпечатки пяток,
но как сам говорил - не различишь колено


*


Скульптор тоже нам неизвестен, наверно галл,
или кто из варваров - слишком реалистичен.
Сколь брутальна жёсткость кирзового сапога,
но как точно и чётко изображает личность


человека эпохи распада личности . Но ,увы,
имя варвара ,как и твоё мы уже не помним.
Может где сохранилось , может в шуме листвы .
Вряд ли где ещё могло сохраниться кроме.


Время предпочитает забвенье; и вот язык
превращается в хаос звуков и строгость пауз,
что почти невозможно смыл уловить из их
сочетаний , уже совсем невозможно - пару


хоть чуть-чуть не безумных слов, что однажды вдруг
окликают кого-то из инфернальной бездны.
Речь оттуда как шелест лиственных на ветру,
и хоть что-то понять в этом шелесте бесполезно.