***

       * * *

Безмолвно мрази уступал,
Кишащей в властных закоулках,
Вскормлённый на французских булках,
Московский люд себя продал.

За ним стояла роскошь знания,
Свершения тысяч поколений,
Вся горечь вековых лишений,
Прогресс земного мироздания.

Нет не Москва за ним стояла
И не России грозный лик,
Здесь завершила свой блицкриг
Мощь мирового капитала.

В угоду глупых самомнений
И обывательской морали
Святыни мы свои сдавали
Под дальний шёпот одобрений.

И в душном гомоне двуличия
Проевропейских упований
Менялись помыслы дерзаний,
Меняя облики приличия.

Родная сторона молчала,
Таясь в безмерности просторов,
И хоронясь московских хоров,
Судьбы знамениям внимала.

А из окраинных пределов
Уже вставала тень раздора,
Всё та же злая вражья свора
Рвала страну в куски наделов.

Мы долго, молча отступались,
Укрывшись с головой обманом,
Не утруждаясь в деле бранном,
Мы поля битвы не искали.

И лишь однажды страшным стоном
В смертельной и неравной схватке
Под смрадный грохот ржавых танков
Сошлась когорта с миллионом.

Но та когорта не отсюда,
Других кровей, другой закваски.
И весь народ глядел с опаской
На их бесстрашие, как на чудо.

Они ушли из смрадной гари,
Их души вырвались, как птицы,
Мы плохо помним, как их звали,
И помнить не хотим их лица.

И мы им тоже не по нраву,
И нас бы встретив в вышней дали,
Они руки б нам не подали,
Как соучастникам расправы.

Но наша участь неизбежна,
И нам гореть в проёмах окон,
И может быть простить нас смогут
Оставшиеся в белых стенах?

       Ноябрь-декабрь 2001 года.