***

Я ждала своего триумфа, но он так и не наступил…
Когда-то я думала, что самым главным средством моего успокоения станет месть, приготовленная для него. Ещё более мерзкое и искажённое отражение его жестокости ко мне. И я могла бы сделать всё, что хотела, понимая самое главное – вместе нам никогда уже не быть…Да и потерять того, кто никогда тебе не принадлежал, тоже невозможно…
С другой стороны, я могла бы послать к чертям принципы, поверить в его прежнюю сказку, впустить его, но он бы никогда не стал по-настоящему моим.
Меня всегда услаждала мысль, что он однажды пожалеет обо всём, что натворил. И теперь он признал свою вину, по крайней мере, по отношению ко мне. Сейчас я часто вижу его, слышу его в телефонной трубке и чувствую, что он тянется ко мне, но уже не как к женщине, а как к своему ангелу, которому он сам поломал крылья, заставив ползти на коленях по земле, способному ему помочь и умеющему его хотя бы выслушать.
За глянцевой красочной обложкой этого человека скрываются обыкновенные страницы, которые только сейчас я научилась прочитывать. Может хотя бы теперь и он научился быть со мной простым и настоящим…А я ведь так просила его об этом раньше!
Он знает, что я не стану его осуждать, отчётливо понимая, что я слишком хорошо его узнала и во многом поняла. К тому же, иногда я вижу в нём своё собственное отражение моих пороков, мыслей, поступков, раздвоения личности и тягостных дилемм. Он, как и я, предвидит конечный результат, знает, как нужно поступить, но поступает всегда по-своему. Так же, как и я.
Сейчас ему приходится проходить через все круги ада, разбираясь в самом себе и в том, что он натворил, и, похоже, ему настолько тяжело, что нет даже желания срывать всё своё отчаяние.
По законам сценария я должна была бы его добить в этот самый момент, растоптать, как он меня когда-то. Ведь он буквально сам вручил мне оружие против себя в руки! Но я так и не смогла научиться его ненавидеть…Я, скорее, ненавижу саму себя за то, что я такая. За то, что я умею прощать. Он сказал: «Ты самое светлое и чистое существо в моей жизни. Я тебя очень люблю». По иронии судьбы, другая его любовь, о которой я всегда могла только мечтать, никогда не предназначалась мне…
Я была никем в его глазах, мишенью, в которую можно было пускать стрелы, целясь по самым больным местам…Я была его подушкой для иголок, а стала подушкой для слёз. Той, которой он никогда не оказывал помощи и той, к которой он сам пришёл, чтобы спастись.
С тех пор я выросла в его глазах, без его помощи и поддержки, завоевала тот уровень уважения, который раньше мне мог только привидеться. И, казалось бы, вот, добей его, когда он слаб, брось его, умирающего и тонущего в своих собственных грехах и проступках! Ты разве не этого ждала? Разве ты напрасно набиралась сил больше года, готовясь к возмездию? Нет…Спустя год после расставания, я уже не ждала ничего…
Он сжёг во мне прежнее «я», но остатки пепла моего снисхождения остались глубоко внутри, со мной…
Я ждала своего триумфа, так и не сумев назвать себя победителем. Триумфа не было. Не было и ненависти к нему…