Ода ночной Москве

Давай пройдемся по ночной Москве,
Посмотрим, кто гуляет вместе с нами,
Кому не безразличны, как и мне,
Огни Москвы у нас над головами.

Посмотрим, кто чем занят под луной,
Вот пары, лишь друг-друга замечают,
Вот пьяный спит, как-будто неживой
Посмотрят на него, вздохнут и забывают.

Нам дела нет ни до кого, мой друг,
Ведь мы гуляем сами по себе, не так ли?
Ну, так давай с тобой заглянем на Арбат,
Мы там с тобою очень долго не бывали.

Ночной Арбат, ах, как же ты красив,
Пустой, безмолвный, силами иссякший,
Но скоро новый день, ты набираешь сил,
Чтоб не сказали, что Арбат давно уж старый.

Давай у Окуджавы мы присядем,
Он ночью нам тихонечко споет,
А мы с тобою подпевать негромко станем,
И незаметно время сна пройдет.

Под утро встанем и пойдем мы к дому,
До дому не дойдя, свернем с тобой,
К Большому театру – музыки музею,
Но он в лесах, и все-таки домой.

Мы перейдем Садовое подземкой,
Там тусклый свет, и совсем нет людей,
Лишь одинокий парень глушит водку,
Ему на нас плевать, ведь он убит тоской.

Проходим мимо, выйдем мы на воздух,
Закурим мы с тобою по одной,
И медленно пойдем с тобою дальше –
Гулять все еще сонною Москвой.

Возьмем пивка, присядем у дороги,
Посмотрим мы на города подъем,
Как первые машины пролетают,
И как выходит заспанный шофер.

Бутылки отдадим бомжу, их жалко,
За то, что так прокинуты страной,
Она такая, стерва, ей не жалко,
Того, кто вынужден по ней ходить босой.

А все-таки не нам судить, ты знаешь,
Я в чем-то с ней согласен, нам с тобой
Неплохо в ней живется, хоть и страшно,
Что можем стать чужими мы с тобой.

Ну, даже если станем, значит будем
Карабкаться с тобою со всех сил,
И выберемся, знаю, наша дружба
Поможет продвигаться по прямой.

Ну что молчишь, ты знаешь, что не прав я,
Ну, так скажи мне это, ну, поспорь,
Не хочешь, ну и ладно, хрен с тобою,
Пойдем-ка лучше дальше, дорогой.

Еще темно, проносятся машины,
И ударяют светом фар в глаза,
Они спешат, но вот куда – не ясно,
Ведь не куда спешить нам в выходной.

Но люди вечно бегают по кругу,
Не замечая этот самый дикий круг,
А ведь не сложно просто ехать прямо,
И не сворачивать, держаться той прямой.

А люди все спешат, спешат куда-то,
Хотят успеть все сделать в один день,
Но мы же знаем, это невозможно,
Порою не хватает жизни всей.

А знаешь, очень мало понимают,
Что можно раз в году себе сказать:
«Все, хватит бегать, надоело»,-
И просто ночью выйдет на балкон.

Закурит сигаретку и посмотрит
В ночную даль, манящую с собой,
И выйдет он на улицу неспешно,
И молча двинется гулять ночной Москвой.

Он все поймет, возможно, и захочет
Почаще выходить вот так гулять,
Но он не сможет, снова торопиться
Заставит его старый город мой.

Москва, Москва, ах как же ты красива,
Готов тобою восторгаться я всю жизнь,
Твоя краса – заслуга нашего народа,
Он поднимал тебя всю жизнь своей рукой.

Пусть говорят, что наш народ уж обленился,
Но знаю я, что если вдруг война придет,
Или другие горести настанут,
Народ поднимется с колен и в бой пойдет.

Ну ладно, друг, ушли с тобой от темы,
Я про Москву не все тебе сказал.
Готов о ней я говорить и днем и ночью,
Не пропадет в моей душе Москвы запал.

Ты говоришь, что иногда природы надо,
Ты прав, конечно, но тебе скажу,
Что для того не многого и надо,
Достаточно лишь выйти в парк любой.

В Москве таких – за день все не проходишь,
Сокольники, Парк Горького, Фили,
Они как острова природы, как клочочки
Той самой жизни, что так не хватает нам с тобой.

Пройдут года, но будем мы как прежде
С тобой гулять по Матушке-Москве,
И снова мы пройдем с тобой Арбатом,
И снова будем Окуджаве подпевать.

Москва – Москва, ах, как же ты красива,
Ты, как и прежде, будешь нам сиять,
Витринами красивых магазинов,
Салютом празднеств и огнем машин.

Ты будешь сызнова шептать нам о всех бедах,
Ты будешь снова петь нам про любовь,
Мы будем слышать твою песню сквозь моторы,
Сквозь гул машин и ропот голосов.

Ну, а когда состаримся с тобою
Мы вспомним, как ходили мы с тобой,
И будем внукам говорить: «Пройдите, дети,
Той самою красавицей Москвой»

Однажды мы умрем, забудут люди
Про нас с тобой, но будет помнить нас Москва
Как красоту ее мы нежно чтили,
И как воспели мы ее в своих стихах.