Мечта

       В поисках окультуривания многие пары прибегают к испытанным способам полезно провести время. Перечень выбора всегда строго ограничен. Но одно успокаивает музеи и театры свободны для входа, как для студента, так и для взрослого состоявшегося человека.

       Один мой знакомый настолько не любил театры, что проходя мимо них, если такое случалось, обязательно употреблял слова крепкого содержания, чем изрядно удивлял прохожих. То, что ему определенно было неприятно находиться рядом с таким заведением, следовало из его дальнейшей речи и некоторого слюноотделения в ту сторону. Этакий приступ интеллигентности и закоснелого менталитета, он старательно применял ко всем областям жизни.

       Музейные столпотворения вдохновляли его также, как и классическая музыка : он зевал, становилось нехорошо или вдруг ни с того ни с сего на него нападал смех. Сосредоточенность была ему не по душе.

       То ли дело зайти в прокуренное кафе, за сигаретой почитывая газету попеременно глазеть на людей прибывающих и убывающих и насладившись людским гулом, чужими разговорами, прийти, домой на засоленную, кое-где поцарапанную кровать, с мыслью о том, что жизнь проходит не зря, хотя этот день, как и все предыдущие похожи друг на друга.

       Желала ли чего-то большего душа нашего знакомого – неизвестно. Знал ли он, что у него есть душа, остается загадкой.

       Однако, не уютность ощущалась во всем его теле, он словно бы извинялся за свое существование перед другими, и люди с присущей им добротой, видели в нем чужого всячески сторонясь его чавкающей манеры разговаривать и украдкой исподлобья зло улыбаться.

       Кто-то сравнивал его с Распутиным, неважно, что сами они, может, и не видели этого столь известного субъекта русской истории. Однако, однажды, вся жизнь его переменилась в один миг.

       Яркие краски заполнили его прокуренную голову. Он влюбился. Все тело его напряженно ныло, когда он представлял ее наготу перед своей дрожью. Глаза ее влажно пульсировали.

       Но в кафе, в котором ему посчастливилось увидеть ее, она была совсем другой. Следы легкой усталости, бедноты, но по морщинкам вокруг глаз и губ было ясно, что она охотлива до смеха.

       Это-то ему и понравилось. Смех – умение наслаждаться, с корыстью о своем нежном чувстве подумал он. Ни тени сомнения, ни мелькнуло в его затуманенной голове, что эта девушка может быть замужем или не захочет с ним вести знакомство.
Теперь он еще более рьяно, чем прежде прокуривал свое бренное тело, и ему каждый раз при виде этой девушки казалось, что он уже близок.

       Однако перемены и другого рода происходили с ним. Теперь он тщательно чистил свои потертые из грубой кажи ботинки, поимел привычку приглаживать волосы, и делать утренний туалет. Бритье вызывало акт злостного негодования, но все-таки уговаривая себя на эту жертву, стоя перед зеркалом, он видел предел своих мечтаний – она держит его под руку, и неспешно прогуливаясь по какой-нибудь местности, полушепотом наговаривает ему ласковые слова, от которых его сердце неизменно (теплеет) расцветает, он ощущает себя самцом победителем. становясь выше самого себя.

       Но, то были мечты…

       Она, все так же заходя в кафе, садилась за дальний стол в угол, боясь лишних взоров в ее сторону, и без особой мимики, точнее сказать с полным отсутствием, с жадностью голодного человека поедала пышки, запивая чашкой сбавленного водой кофе.

       И вот настал прекрасный день – в этот день он твердо вознамерился завести с ней знакомство. Каждый жест, каждая фраза были отрепетированы им как хирургом перед операцией. Он знал, на что хочет обратить ее внимание и что о своем положении в жизни ему следует скрыть. За репетициями он забыл время.

       Двери кафе открылись позднее обычного. Ее стол был не занят. В радостном предвкушении их близкого знакомства он сел за столик рядом. Но, как ни надеялся, на то, что она придет как обычно – надежда с каждой проходящей минутой медленно, но верно угасала, как и его готовность познакомиться с ней.

       Некоторое время спустя он ослабил душивший его галстук, заказал рюмку спиртного, выпив залпом, подумал с горечью, как он здравый человек мог позволить себе мечтать о чем-то, с легкостью он признал эту мысль отвратительной, недостойной внимания.
Заплетая ногами, отплевываясь, от досады, что зря готовился к встрече, он вышел из кафе.

       Сомнение подкралось в душу нашему герою.
а было ли это правдой, существовала ли такая женщина и были ли чувства по отношению к ней, как и читателю, нам это стало неизвестно.