В Раменках на башне

       
В Раменках на башне жили две малютки,
Ели они кашку, звались Ванька с Людкой,
Мучили всё птицу, маму всё сердили,
Сонного всё папу в книжный всё водили.

Было у них также два огромных брата,
Те всё пропадали часто всё куда-то.
Ездили по дачам, где-то всё катались,
Их в военкомате все уже заждались.

Вот однажды утром вся семья проснулась,
Вскрыла холодильник, дико ужаснулась.
Кончилась там кашка, колбаса вся съелась,
И пельменей груда вся куда-то делась.

Повезло лишь птице, та кормилась «трилом»,
А его в коробке очень много было.
Вся семья огромная очень тут расстроилась,
Так как плотно завтракать только что настроилась

Птица наклевалась вдоволь вкусных крошек
И воды холодной выпила весь ковшик.
Вся семья огромная очень рассердилась
И от птицы вредной дружно удалилась.

Разошлась по комнатам вся семья печальная,
На дела семейные налегла отчаянно.
Ванька с Людкой стали кашку рисовать,
Два огромных брата в телефон кричать.

Мама вся серьёзная мыла холодильник,
Папа вечно сонный тряс в руках будильник,
Только птица глупая пела и чирикала,
И беду огромную на себя накликала.
       
Два огромных брата положили трубки,
Рисовать тут кончили даже Ванька с Людкой,
Мама с папой быстро тут переглянулись
И на клетку с птицей дружно оглянулись.

В головах ужасные мысли зароились
И густой слюною за щеки отлились.
Два огромных брата потянулись к вилкам,
Облизнулись тут же Ванька и Людмилка.

И тут птица глупая чувствует, что близко
Два огромных брата, как к бульону миска,
Что зубами клацают страшные малютки,
И у папы с мамой всё бурчит в желудке.

В ужасе тут птаха в клетку вся забилась
И в лице зелёном вся переменилась,
Застучало громко маленькое сердце,
Подогнулось тихо жёлтое коленце.

И печальный клёкот вырвался наружу,
На глаза, на бусины навернулся ужас.
Крылья вдруг опали, хвост обвис пером,
Сжалась птаха милая как под топором.

Может быть когда-то пращур человека,
Не ходивший вовсе по библиотекам,
И пытался где-то в тихом уголке
Пару попугаев съесть на чердаке.

Но ведь то от голода и ужасных мук,
Да к тому ж не вовремя изобрёл он лук.
Сами вы подумайте, мамонтов повыбило,
Ну а кушать хочется, что бы там уж ни было.

Но ведь это пращур, а не человек,
На дворе давно уже двадцать первый век.
И то правда верная, что за свинство страшное,
Попугаем завтракать, если нету каши?

И увидев птицу в жалком положении,
Вся семья голодная, сбросив наваждение,
Вдруг переглянулась, побросала ложки,
Стала приходить в себя даже понемножку.

Нет, не стали добрые, бедные малютки,
Те, что ели кашку, звались Ванька с Людкой,
Птицу есть несчастную, попугая милого,
Самого прекрасного, самого любимого.

Два огромных брата тоже есть не стали
И, как было раньше, надолго пропали.
И хотя голодными утром ранним были,
Птицу бестолковую всё ж они любили.

Мама тоже добрая и к тому ж красивая
Птицу есть не стала бы, сколько не проси её.
Разве только папа, сонный и циничный,
Может съел бы птицу с соусом клубничным.

И теперь как прежде в Раменках на башне
Всё растут малютки Людочка и Ваньша.
Два огромных брата тоже там бывают,
И семью родную часто навещают.

Мама варит кашу, вкусную как прежде,
Вечно сонный папа дремлет там в одежде.
Птица же зелёная рядом с ними кружит
С добрыми малютками и как прежде дружит.


       Сентябрь 2001 года.