Просёлки

   
СБОРНИК






ДЛЯ  ЧЕГО  ВСЕ  ЭТО?

Накрепко закрыли дверь
Чуть прибавив света.
Я же думаю теперь:
«Для чего все это?»
Он мешал при жизни вам —
Грохнули поэта.
А теперь лить фимиам?
«Для чего все это?»
Впущена свинья в цветник —
Странная примета.
Я все это видя сник:
«Для чего все это?»
Трое лупят одного,
Разве он котлета?
Умный он, они — того...
«Для чего все это?»
Вот и все мои слова,
Песня вся допета.
А кому-то трын-трава -
По фигу  все это.

МОЙ  ОЧЕНЬ  ДАЛЬНИЙ РОДСТВЕННИК

Во времена сплошного людоедства
Жил очень дальний родственник (мой дед),
С таким мировоззрением он с детства
Был не согласен, вплоть до зрелых лет.
И деду каннибальство надоело.
И он воскликнул: «Что же это? А?»
Его душа искусства захотела,
Возвышенности, правды и добра.
Но был за это съеден за обедом
Без соли и без перца — «ам-ам-ам...»
А я горжусь своим великим дедом,
И эту гордость детям передам.

ПОДДЕРЖАЛИ  СТАРИНУ

Восстановить хотели храм,
Который предками был дан.
И мы вздымали к небу длани:
«Разбрасывать довольно камни!»
Но очень долго собирались,
Все по-хорошему старались.
Но частников сбежалась рать
За нас каменья собирать
И на участках огородных
Растить домишки принародно.
Как это ставить им в вину?
Так поддержали старину.

* * *
Мерину зажали рот,
Ишаку — наоборот.
Кругом ходит голова:
Отовсюду лишь — «Иа!»

СЫНОК

Помню в классе пятом
(Речь веду о сыне),
Говорил он: «Папа,
Денег дай на «джины»,
А не дашь — даст мама —
Ты имей в виду,
Но без джинсов фирменных
В школу не пойду!»

Я такой — со строгостью
Не люблю спешить,
И сынка не хочется
Радости лишить...
В иностранных джинсах
Он явился в класс...
Детство всем даётся
В жизни только раз.

А в седьмом, он в школе
Выставил стекло.
Мне тогда от завуча
Крепко припекло:
«Сына вы испортили!
Он у вас наглец» —
«Все же я не враг ему,
Я ему отец.
Только лишь хорошего
Для него хочу.
За стекло разбитое
Деньги заплачу...»
Носовой платочек я
Подержал у глаз.
Детство всем даётся
В жизни только раз.

Пишет из колонии
Мне сынок письмо:
«Сигареты кончились
Все, папан, давно,
И конфеты срезали
За один присест.
Тряхони посылочку
Из родимых мест...»
Мы с женой поплакали
Над письмом. И вот —
Говорю: «Ну, как же нам
С сыном не везёт.
Пальчиком не трогали.
Был ли в чем отказ?..

Детство всем даётся
В жизни только раз.

* * *
— Я слышал, у себя в НИИ,
Кентавра вы изобрели?
Что будет он пахать поля
Не задыхаясь, не скуля?
— Ещё не ясно. Для разминки
Пока он пишет анонимки.

* * *
Говорить мог очень долго,
В основном — о чувстве долга.
А вопрос поставлен краткий:
«Ты когда вернёшь десятку?»

* * *
Обещал упасть на рельсы
Ельцин Боря. Вот те на!
Рельсы ржавчина поела —
Не дождались ни хрена.

* * *
Его подняли до небес,
Он даже в облаках исчез.
Убрали руки. Нету чуда.
Свалился кирпичом оттуда.

* * *
Плакал шут, а все смеялись —
Все подвоха дожидались.
Плакал шут на самом деле —
Зубы у него болели

* * *
Диоген забрался в бочку
И сидит в ней, как медведь.
Да, с квартплатой, между прочим,
Только в бочке и сидеть.

* * *
Ох! Всего теперь полно:
Масло, шоколад, вино.
Нету денег — стой, смотри
Да ногтём затылок три.

* * *
Волк один задрал полстада,
Учинив кровавый бой.
Говорит: «Так им и надо —
Нечего ходить гурьбой».

* * *
Битюг услышал пенье скрипки.
Кто б удержался от улыбки?
Кто б не был ею опьянён?
Но мнения другого он:
«Все музыканты-скрипачи
Едят чужие калачи.
Нашли занятие без мук —
Таскать за хвост,
Как кошку, звук.
Я, как помешанный, в поту
Вожу дрова, кирпич, муку.
А эти хилые сверчки
Лишь нажимают на смычки...

Есть головы, как утюги.
Мораль: молчите битюги.


* * *
Дитя явилось — просто, ах!
И пальчиков нет на руках.
Ухо до колена,
Шире таза талия.
Ну а что поделаешь? —
Аномалия.
Но мать не замечала
Уродства, хоть реви,
Ребеночка ласкала,
Как рот он ни криви:
«Ну, что ты мой косуля?
Не плачь и не сипи.
Ах, ты, моя красуля!
Опять ты здесь — пи-пи».

* * *
Совхоз по маслу с молоком
План выполнял, и был знаком
С хвалой начальства строгого
(В райцентре — там их логово).
А вот по яйцам подкачал.
Но председатель не скучал:
Велел всех тех, кто сено ест
Садить в курятник, на насест.
Навозу больше стало —
Особенно одна корова —
За пятерых свистала.
А яйца? Коль без матюгов —
Добавились — за счёт быков.

* * *
На всю бригаду «айн» топор,
Используется он в упор.
А почему один всего?
Ну, не скажу. Не знаю.
Но дел, скажу вам, у него
Сверх нормы, понимаю:
Илья возьмёт дрова рубить,
Вернёт его Макару,
Тот кирпичи начнёт долбить —
Задаст бедняге жару...
Ну, зачем топор жалеть?
Он общий, а не личный ведь.

* * *
Кто жарит щуку, что сошла с крюка?
Такого не встречали чудака?
Не годен для ухи не пойманный налим...
А почему не сделав дела
об успехах говорим?

* * *
Волчонок рукопись принёс.
Редактор — стеклышки на нос.
Окинул взглядом, говорит:
«Бесспорно, что-то в вас горит».
Подумал сам: «Печатать станем —
Волков голодными оставим».

* * *
Барбос был неподкупный пёс —
Ворам простора не давал,
Лай очень громкий поднимал,
Когда ключи те подбирали...
Барбоса вдруг с поста убрали.
Но не ослаблен был дозор —
Барбоса заменил Трезор.
Тот, видя все, умел молчать,
Умел покой не омрачать,
Умел начальство понимать —
Всем надо сливочки снимать...
О, тишина! — бесценный дар!
И разворован был амбар.

* * *
Нагрузили Мерина
Сыпали не меряно.
Даже слон не увезёт.
Мерин удила грызёт.
Семь амбалов, что грузили,
Сверху приспособились,
От их наглых образин
Кирпичи коробились...
Мерин груза не довёз —
Все-таки не тепловоз.

* * *
Конь телегу с грузом вёз,
Погоняли в гриву, в хвост.
Конь упал и околел,
Словом, «долго жить велел».
Жалко этого конягу -
Без отказа работягу.

* * *
Едят в Малайзии бананы,
В Перу жмут больше на маис.
Есть на земле такие страны,
Где ценится пшено и рис.
Американцем «Кока-кола» —
Напиток пенистый воспет.
А чукча предпочел юколу,
И говорит: вкуснее нет.
Японец ест креветок бойко
И осьминога гадину.
За мясом где-то мордобойка —
Хватают впрок говядину.
Аджика — гордость осетина
(Ну, как они огонь едят?)
Не естся где-то осетрина,
И на свинину не глядят.
Едят по-разному народы,
Характер проявляя свой...
А мне по средствам — бутербродик:
Кусочек хлеба, соли слой.

* * *
Если ты посеял лук,
Только лук, и дело с рук.
Сладеньким себя не тешь:
Вырос лук — его и ешь.

* * *
Опять на работу вчера опоздал,
И мне бригадир нахлобучил скандал:
«Тебя жду, – кричит, – а тебе все равно!»
Я главный напарник его в домино.

* * *
Успела износиться,
Порваться рукавица.
Короче, стала старой,
Взялась за мемуары.
Теперь читает вся семья,
А там лишь:
«Я! Я! Я! Я! Я!»

* * *
Показали нам резец
И сказали: «Образец!»
— Он металл  строгал, трудился?
— Нет, счастливчиком родился.

* * *
И этот неприметный пёс
Лизал чужой, и лоб, и нос,
Плечо, затылок, ухо, пятку
(Перечисляй все по порядку).
Лизал и там, где не годится,
Где от природы... (подбери рифму).

* * *
Написал Комар стишок
И раздулся, как горшок.
А булавкой ткни его —
Не осталось ничего.

* * *
Нет ничего вкуснее хлеба!
Да, чуть не позабыл,
Ещё щепотку соли — следом,
И я бы счастлив был.
А к ним стаканчик чаю мне б,
Чтоб намочить усы.
Вкуснее хлеба только хлеб...
С кружочком колбасы!

* * *
Яркий свет не выест глаза,
Если это фара «КрАЗа».
Море слов, в делах убог,
Если это демагог.

* * *
Мой новый друг, гудя набатом,
Считал меня сначала братом,
Но посерьёзнел вдруг лицом
Он стал себя считать отцом.
Не много ли кругом отцов —
Нравоучения чтецов?
Но, разумеется, вполне
Хватило бы и друга мне.

* * *
Дуб высох — чтоб на землю лечь.
Пришёл лесник и начал речь:
«Он был велик! И потому
Теперь замены нет ему!
Он есть начало всех начал!..»
Что раньше-то не замечал?
К чему восторгов канонада?
Красивых слов теперь не надо.
Когда он жив и зелен был
К нему ты и не подходил.

* * *
Поучать, брат, будь здоров,
Нынче много мастеров:
Как писать стихотворение,
Как сожрать ведро варенья,
Дефицит где прикупить,
Как дуплетом в цель влупить,
Как в учёбе отличиться...
Да, учить, брат, не учиться.

* * *
В деревне Кудрявцы —
Кудрявые жители,
Посмотришь на них —
Сплошь одни небожители.
Улыбки на лицах
У них не вмещаются.
Приезжие ими
Во всю восхищаются:
«Ах! Есть же на  свете
Счастливый народ!
Дороги не знает
К ним недород.
Семейные дрязги
Им неизвестны.
Их дети упитанные
Прелестны.
Бродячих не видно
В деревне собак,
Нет пьянок разнузданных,
С пьянкою драк.
Нет наглецов
И бескрайних рвачей,
Никто не болеет
К досаде врачей.
Женщины — скромницы —
Серые глазки,
Не изменяют
пугаясь огласки...»
Ох! Перестаньте
Восторги срывать.
Здесь просто умеют
Пороки скрывать.

ИЗ  ПИСЬМА

Ой, Мама, а мне здесь нравится,
Я понял тревогу твою.
Наш ротный совсем не ругается,
По часу не держит в строю.
Здесь грубость не в моде
и выспренность,
Здесь нету тупых, как пим.
Дают нам,  как следует выспаться,
И на политсходках не спим.
Нас строем пожрать не выводят,
В сральню и к мудрым врачам.
А лучший мой друг Володя
Не писается по ночам.
Мы часто поем по привычке,
Ах, ты бы послушала, мам.
И наши сержанты за лычки
Друг друга не порвут пополам.
Зимой здесь не холодно вовсе,
Приказов дурных не суют,
Телаг мыкоротких не носим —
Дублёночки выдают.
И сладкого мне не надо —
Тому, что имею рад,
Тут все для меня — сладость,
Вкуснее чем шоколад.
Нет, мне не грозит простуда.
И вот что ещё скажу:
Ну, как я уеду отсюда,
Срок этот когда отслужу?
Да я от «гражданки» отпрянул,
Свободную жизнь не стерплю.
Наверное,  здесь и останусь —
В прапорщики поступлю.


ЖОНГЛЕР

Вот он снова выступает —
Удалая голова:
Ловко в воздухе мелькают
Блюдца, шарики, слова,
Обещания, убеждения,
Осуждение и смех...
Это просто загляденье,
Поразительный успех!
И ничто не разобьётся,
И не разорительно.
Как ему так удаётся?
Просто поразительно!
Все рассчитано отлично,
Придерёшься ли к чему.
Только жаль, что безразлично,
Чем жонглировать ему.

* * *
Открыто опасен к вершине подъем
Путём ещё неизведанным,
Дорогу проложат,  и мы пойдём
Ворочая задом медным.
И тайную зависть поглубже храня
Утешишь себя аргументом:
«Ну что здесь такого? На это и я
Бываю способен моментом...»
Плетись по дороге открытой другим,
Помалкивай в тряпочку, Кеша.
А кто не способен к подъёмам таким —
Мечтою себя пусть потешат.

* * *
Но в боксе ниже пояса
Не бьют, мой дорогой,
А ты в стихах пороешься,
И норовишь... ногой.

* * *
Два тысячелетия
Христос не сходит с Креста.
Два тысячелетия
Вещают его уста:
«Люби не себя, а Бога;
Брата — а не себя».
Дел у людей много,
Чтоб слышать Христос Тебя,
Слово Твоё мешает
Радовать телеса,
Слово Твоё мешает —
Оно же зовёт в небеса.
И чтобы видом-укором
Ты не смущал нас —
В чулан посадили, как вора,
Вымели иконостас.
Сверху Отец желанный
Хмурит белую бровь.
А из Христовой раны
Алая, алая кровь.

* * *
Пух облака так низко -
Нити на свитер пряди.
Сопка зелёной миской
Выгнулась впереди.
Эти Сибири  туманы,
Этот лес голубой…
В окна глядят Саяны.
Как я хочу домой.

ТАЮТ  СНЕЖИНКИ

Тают снежинки, тают, —
Дворникам досаждают.
Люд по асфальту мокрому
Катит  толпою плотною.
Кажется все озабоченные —
Жизни чернорабочие.
Люди несут зонтики,
Людям не до экзотики.
Взгляды бросают под ноги,
Сыро, какие там подвиги.
Люди дверями хлопают…
Падает снег хлопьями.
Тают снежинки, тают.
Надо таять —  считают.

* * *
Паук пучеглазый
На тучи  косится,
Дрожит за свои
Кружева тенет,
Ветер почти что
С утра носится,
Ветви, вершины
Деревьев гнёт.
Ноги вязнут
В перине мшистой,
Небо так низко —
Среди ветвей,
Перемешалось
С зелёными листьями:
Серо-зелёная
Бьётся метель.

* * *
В покое ль, радости бытуешь,
Добра ли, злобы слышишь гимн.
Когда ты сам с собой враждуешь,
Как в честном мире быть с другим?

* * *
Слетает снежная труха
С широкой шали ели,
Погодка зимняя лиха —
Метели налетели.
Легли сугробов вороха
Везде, где захотели.
Слетает снежная труха
С широкой шали ели.

* * *
Всякий имеет свою цену.
Надменный
Себя выше ценит.
Пусть он не пуст,
Но все же
Зачем быть себя дороже.

* * *
И большая река
В устье дробится.
Люди долго живут,
Но расходятся.
Все сначала
Бурлит, пенится,
А потом затухает,
Ленится.
Мы, как речки
С тобой слились,
А у устья
И распростились.

* * *
Всякое платье износится —
Сколько ни береги.
Камень в озеро бросится,
Быстро исчезнут круги.

* * *
Столбы — как черные распятия
Шагают прямо по стерне...
Когда-то люди были братьями —
Вчера опять приснилось мне.
Ещё мне снилось, что на свете
Царят и радость и уют,
И о купце, и о поэте
Одну и ту же песнь поют.
И будто я — не я, а птица,
И всюду у меня родня...
Такому надо же присниться
Под утро пасмурного дня.

* * *
Не взвешивайте поэта
На собственных грубых весах.
Неблагодарно это,
Себя он пусть взвесит сам.
Не надо искать в нем пятен,
На ком этих пятен нет;
За все он сполна оплатит,
За все предоставит ответ.
Не надо кричать: «Безобразие!
Он лжёт! Напускает туман!»
Не лжёт — увлёкся фантазией,
И этому верит сам.
Много к сочувствию строгих,
Сердцем скупых. Потому
Хотя б под босые ноги
Стекло не бросайте ему.

* * *
А если б все не умирали —
Такие были б трали-вали.

* * *
Тебе уже почти не больно,
Почти привык, почти привык,
И отступаешь добровольно,
Не восстаёшь на всякий крик.
Наверно, это и неплохо,
Вполне приемлемо, вполне.
Ещё бы разуверить похоть
И научиться тишине.
Есть путь, который неизведан
Ни мудрецом, ни кем другим.
Здесь учатся, под этим небом,
Тому, что нужно под другим.

* * *
Не всякого в свой впустит мир
Певец, к тому и не стремится;
И день, и час, и даже миг
Поющая не помнит птица.
И не ищи ты скрытый смысл
В стихах поющего поэта, —
Там взлёт, парение и срыв,
И мрак там борется со светом.
Но ежели в твоей душе
Отозвались его рулады —
Ты что хотел найти — нашёл,
И больше ничего не надо.

* * *
Ну, родился средь потерь,
Надо ль слёзы лить теперь?

* * *
Поэт запрятанной души,
Сторонник высоты и граций, —
Разгаданным быть не спешит,
В себе сам хочет разобраться.
Ему до мелкого троп нет,
Его совсем другое точит.
Запрятанной души поэт
Бывает признан поздно очень.

* * *
Цунами, лава из вулканов,
Движение земной коры.
Что будет здесь?Что будет с нами?
Бог миловал до сей поры.
До сей поры. Но неизбежен
Тот страшный день, тот страшный час, –
Калабрии-Мессины скрежет
Разбудит ранним утром нас.

* * *
Согласен, ваше крепколобие,
С расчётом ваших точных смет:
Какая польза от мелодии?
И от поэтов проку нет.
Ну что от слов, от звуков этих? —
Воздушного потока дрожь;
В реестре можно и отметить,
Однако, к делу не пришьёшь.
Но ваша честь одно забыла,
Как бабушку Авдотью слон:
Не нос у вас, а рыло б было,
Не будь мелодии и слов.

* * *
Хоть ты в пруду утонешь грусти,
Хоть ты сгоришь в огне тоски,
Тебя сознание не отпустит
Угрозой гробовой доски.
Не придавай ей сверхзначение,
Не возвышай тяжёлый лёд,
зачем глушить реки течение,
И ветра обрывать полёт.
Наивен, кто от страха плачет,
Словами жалкими частит.
Тебе дан срок, а это значит,
Сумей себя в него вместить.

* * *
Могу с иронией о смерти,
Мол, вот какой я индивид!
Браваде лёгонькой не верьте —
Под ней душа моя скорбит.
Чтоб вырваться из сети страха
Одни по брови лезут в блажь:
Мол, послежизничерепахой
Сведут их на другой этаж;
Тот станет репкой, этот рыбкой,
Другой цветочком, и т.п. —
Довольно милая открытка
В своей открытой простоте.
Что будет за чертой — не знаю,
И не дано знать никому,
А мир зазакатныйтьмою залит,
Одной тропой идут к нему.
Я так влюблён в леса и реки,
Влюблённости велик запас.
Могу с иронией о смерти,
Пусть это не обманет вас.

* * *
Кто-то мне дует в уши:
«Ждёт нас конец один:
Небо планету разрушит,
Лунный ландшафт — господин, —
Царствовать будет веками
На разорённой земле:
Только песок да камни,
Только простор золе;
Черные-черные ветры
Там, где нет места лесам...»
Но все равно я верю
Радуге и небесам.

* *  *
Зачем уверяет искренность:
«Все люди разделены.
И даже в толпе многочисленной
Как будто в пустыне они, -
Ну, как на высокой вершине,
Ну, как на морском дне.
И ежели не застынешь —
То душу утопишь в вине...»

Не верю я в эти пророчества,
Как тем ненадёжным часам.
Но тот лишь холоп одиночества,
Желает кто этого  сам.

* * *
Я тихо иду по дороге,
Иду приминая пыль, —
Осталось совсем немного —
И будет другая быль.
Я слышу задорные речи,
И чей-то весёлый смех.
А холодом всех обеспечат,
И холода хватит на всех.
Стремленье оставил, старание,
Надменность забыл хорошо.
Я успокоенный странник,
Я много уже прошёл.

* * *
Ты тишину назвал блаженством,
А смерть — царицей тишины.
Не возражу тебе ни жестом,
Ни взглядом даже. Так сильны
Твои надежды, убеждения —
Души обманные цветы.
А я, наверное, с рождения
Не склонен думать так, как ты,
Мне тишина нужней для звука,
И я не верю в пустоту.
Смерть — очень сложная наука
И не постичь науку ту.

* * *
Я вижу во сне дорогу
И поле, и дальний лес,
И снова желания трогают,
И жалко потерянных лет.
И снова чужда мне размеренность,
И снова мне сытость чужда.
Ах! Сколько всего не сделано,
Заброшено в никуда.
Небес голубое блюдце
Совсем непохоже на сталь...
И надо всего-то — проснуться,
Чтоб снова бесцветным стать.

* * *
И пусть тревожно на душе,
И смутен новый день, неясен, —
Будь как берёза на меже,
Или у тропки торной ясень.
Никто не знает строк судьбы,
Последняя строка знакома.
Строги подлунные суды,
Но выше Бога нет закона.
Да, человек безмерно слаб
На фоне туч, — небесных башен.
И коль не жил ты ради зла —
Небесный суд тебе не страшен.
О Боге думал между дел?
В тебе добра гнездилась птица?
Своей душой не огрубел? —
Тогда и нечего страшиться.

* * *
Да, мир расчётлив и жесток,
И надо камнепад усилий,
Чтоб в дом входил электроток,
Ковриги чтобы приходили.
Конечно, можно протянуть
На паперти руки тарелку,
Пустить в глаза печаль и муть,
Актерствуябездарномелко.
Бог немощных всегда простит,
Он нищих духом не обидит.
А коль ты можешь хлеб растить.
Тогда от паперти отыде.
Не так Он свой задумал мир
В своём, нам неизвестном стане,
И лжекалек-слепцов, проныр,
Наверно, опекать не станет.
Обречены на тяжкий труд,
На честный труд обречены мы.
И если ест здесь пышки плут —
Он не достоин и мякины.

* * *
Судьба — кому-то на горе,
Судьба — кому-то в душной яме;
Не важно — где, лишь бы гореть,
Себя сжигая постоянно.
Ну не заметили тебя,
И костровище затянуло,
Не позволяют — не велят,
Не с этой стороны подуло.
Но все равно ты догорел
Огнем заметным или тленом...
Судьба — кому-то на горе,
Кому-то в яме, в лапах плена.

* * *
Я грешен — от кого скрывать,
И не ушёл от грязных сделок.
Нет, не таким родила мать,
Таким меня соблазн сделал.
Мне Небо говорит: «Отдай!»
А я в ответ: «А где излишки?»
А Небо: «В высший мир ступай!»
А я: «А шанежки? Коврижки?»
И вновь оно: «Не обольстись
Чужой женой, чужою крышей!»
А я: «Зачем такая жизнь —
Сидеть в амбаре мыши тише?»
И правда Неба далека,
Земная тяга много ближе.
Да, землю я люблю пока,
Души высокий мир обижен.

* * *
И лес, и поле, все вокруг,
И человек — плоды природы,
И ветер, и речные воды:
Все это звук и звук, и звук.
И эти строчки тоже звук, —
Они возникли и растают.
Куда-то улетает стая
И провожает стаю луг.
Где есть движенье — там и звук.

* * *
Случались в истории сдвиги,
Такое неслось сгоряча:
Сгорали и свитки и книги
Под ярой рукой палача.
Сгорали картины и люди,
Как остов сухой шапито.
К сжигателям ласковы судьи,
А судьи-то, судьи-то кто?
Неправде пройдёт воскурение,
Последний петух прокричит...
Сгорят непременно в презрении
Оправданные палачи.

* * *
Ты сам себе, наверно, враг,
Скорее так, совсем не диво,
Тебя все тянет за овраг,
Где выше головы крапива.
Дороги есть, по ним идут,
И редко каются, вестимо.
А ты все давишь на редут,
Где более непроходимо.
Ну что тебе-то до того
Что там скрывается за гранью?
Ведь спит спокойненько другой
И никаких сомнений гранул.
Вино, мол, неспокойный пьёт?
Но не для всех так говорится.
Поэт через чащобу прёт,
Чтоб из мечты-ручья напиться.

* * *
Пусть слава мне не досаждает,
Пускай мою не топчет грудь,
Я без нее доковыляю,
Дошкандыбаю как-нибудь,
Дочапаю — где судят строго,
Дотопаю, досеменю.
Туда одна ведёт дорога,
Другой дороги нет в меню.
Запомни, призванный к ответу,
Покинувший земной уют:
Там, за чертой, за славу эту,
И полкопейки не дают.

* * *
Промелькнула бабочка
На цветном откосе.
А на небе — башенки,
Ветер их уносит.
Под откосом — озеро
Утопает в травах.
Далеко до осени,
Низким тучам — рано.
Что-то не рыбачится,
Комаров гоняю.
Пролетела бабочка,
А за нейдругая.

* * *
Лжёт не история, Кирилл,
А кто ей уши отдавил.

* * *
Ещё не вызрел меценат,
Наш меценат ещё зелёный,
Он собирает миллионы
Нацелившись на миллиард.
Ему пока не до искусства,
Ему — пока искусство бред.
Возможно через сотню лет
К прекрасному проснётся чувство.

* * *
Асфальт нас за город выводит,
Мы по нему шутя идём,
Не натирает ноги вроде б,
Спуск мягкий, мягонький подъем.
И птички с веток нам щебечут,
И солнце светит с высоты,
И ветерок летит навстречу,
И по краям шоссе — цветы.
Но ты подумай осторожно:
Не все же будет так — олрайт.
И грязь большую встретить можно
Там, где кончается асфальт.

* * *
Сгорела до золы обида,
Не только обгорела с краю,
Увы — лучей твоих не видно —
Жду, словно забиваю сваи.
Всё, неужели смыто веско,
И только лишь печальный выход?
Висит надломленная ветка
И листья засыхают тихо.

* * *
Хвалёный плод он часто гнил.
Но подрумяненная кожа
Его спасти пока что может,
А что потом? Ну, скажут: был.
Из воска вылит виноград —
Заманчиво  и аппетитно, —
Он для витрины сделан видно,
И только глаз такому рад.
Сгниёт перехваленный плод,
Облупится с подделки краска.
Так кончится любая сказка,
Дурить придуманная чтоб.

* * *
Зима скопила много снега,
Упрямей будут ручейки,
Закатятся они с разбега
В объятия большой реки
Твердишь: «Не всякий снег растает
Тот, что в расщелины набит...»
Растает, так всегда бывает,
Пусть даже и лучом забыт.

* * *
Листочки жизни разбираю.
Ошибок много здесь и там:
Тут как дурак ходил по краю,
Тут верил сказкам и мечтам;
Здесь полюбил, увы, напрасно,
Здесь — не напрасно — скуки для.
Испортил очень много красок,
И много дней потратил зря.
И вновь нелепых всплесков сшибки.
Трудился взбалмошный простак:
Ужасно неумело сшито,
А скроено — так абы как.
Хотел здесь плюсы приумножить,
Здесь долго жил свинья свиньёй.
И гадок сам себе до дрожи,
И это я — себе родной.

* * *
Лает пёс дурной породы,
Хмурой ночи смят халат.
Ты понять меня попробуй,
Чтобы груз обиды снять.
Тучу пусть прорежет лучик,
Речку пусть ласкает гладь,
Пусть дворняжки хвостик куцый
Ласково начнёт вилять.
Ветер треплет космы ночи,
Бередя испуг и дрожь;
Ты меня понять не хочешь,
Ты обиду бережёшь.
Бережёшь свою обиду,
Как заветный амулет.
И покуда дождь не вылит,
Тропки из чащобы нет.

* * *
Эта выцветшая осень,
Непролаза туч намокших,
На просёлках грязь по оси,
Дождик вроде нудной мошки,
С веток капли-капли-капли,
Речки вылинявшей воды,
Незаметные закаты,
Незаметные восходы...

* * *
Любил ли я тебя?.. Конечно!
Но все прошло... (Ах, асмодей!)
И я тебя увековечил
В бескрайней памяти своей.
Приму упреки и обиды,
И буду осужден людьми...
Но ты была моей Кипридой,
Пока тебя ни разлюбил.

* * *
Ничто не вечно, нет, не вечно,
Ни эвкалипты, ни дубы,
Ни камни старостью отмеченные,
Ни толщина морской воды.

* * *
И колесами давили,
И топтали башмаком,
Очень много было пыли,
С грязью тоже был знаком.
Но и солнце было тоже
(Если ветер, дождь уснут),
Шорох птахи осторожной,
Радуга на пять минут,
Ночи длинные сырые,
Тучи серые, как дым,
Поле и осинник рыжий,
Грустный пруд — совсем один,
Чернобыл подсохший, вербы,
Глина, провода, столбы...
Так и жил до самой смерти
Подорожник у тропы.

* * *
Ничто не смеет быть напыщенным,
Никто не смеет быть надменным,
Для всех последний миг отыщется,
Так повелел Отец вселенной.

* * *
Говорят, что жизнь — пожар,
Путь в долине лезвий.
Да, такой нам выдан  дар
Тяжкий, но полезный.
Все в нем абсолютно есть,
Дрянь там и хорошее:
Бог не даст — свинья не съест
Даже полгорошины.
Кто-то любит ногти грызть,
Кто-то — финик сморщенный.
Как ни бейся, ни ярись —
Все в нем предусмотрено.

* * *
А жизнь временами – жесть,
Но и за это грацие.
Куда хоронить у нас есть,
Можно не волноваться.

БЕРЕЗА

Подмыло берег, и упала
Она в поток речной весной,
А ведь вчера ещё стояла
Блестя ажурною листвой.
К чему упрёки, вздохи, слезы? —
Тяжка могильная плита.
Не стало на лугу берёзы,
Но не исчезла красота.

* * *
Бегут в берегах воды,
К вершинам им гор не сметь.
Нет на земле свободы,
Есть на земле смерть.

* * *
Я промелькну,  и ты промчишься,
Растает как туман тщеславие.
Зачем поет-щебечет птица?
Зачем поля и рощи славит?
И без тебя прекрасна роща
Весной цветущей, вечно новой.
Грустишь ли ты или смеешься —
Ток времени не остановишь.

* * *
 Да, отличный поворот -
 Не со всеми в ногу.
 Мне бы в лучший огород,
 Но, увы, не мОгу.

* * *
 Все должны взлететь однажды,
 Словно лёгкий змей бумажный,
 Не на час иль полчаса,
 Но исчезнуть в небесах.
 Всем давно известно, птица
 На земле гнездо совьёт…
 И душа  освободиться
 От гнетущего её.

* * *
 Всех любит смерть,
 Готовься и ты, смерд.

* * *
Потерял колёса джип.
Покосилось дышло.
Хочется ещё пожить,
Только время вышло.

* * *
Запил Бобёр,
Бобёр запил,
Кулак о жёнку
Затупил.
Теперь, наверно,
Будет суд.
Теперь, наверно,
Поднесут...
Порой ломаем
Сгоряча.
А может ей снача?..
А ча?..

* * *
На статую накакала пичужка.
Ну что же — выпьем с горя, —
Где же кружка?

НЕСКЛАДУШКИ

Летним утром в январе
В прошлую субботу,
Взял корзинку для гвоздей,
Двинул за грибами.

Шла дорога через лес,
Всюду рожь стояла
И шумели камыши,
И росла картошка.

Солнце дикое пекло
Даже снег не таял,
А грибов — косой коси,
Не грибное время.

Стал корзинку наполнять
Разными стихами.
Штук пятнадцать для детей
В куче оказались.

Суп изладить не пришлось
И поджарку тоже.
А в редакции со мной
Говорить не стали.

* * *
Вчера по городу гулял
Один мужик в трусах. Скандал.
«Я закаляюсь!..» — Тело — медь.
Врёт, просто, нечего надеть.


* * *
Порою врёт поэт безбожно
Витая где-то в облаках.
Ну что ж, ему, конечно, можно —
Все козыри в его руках.
Разжалобит корову даже,
А постарается — и двух.
И небу звёздному докажет,
Что неземной живёт в нем дух,
Что видит он прекрасный берег,
Ушибы все изведал сам.
И первый, кто поэту верит,
Кто солидарен с ним — он сам.

* * *
Писатель всегда уважает собрата —
В рыло ударить согласен без мата.

* * *
Стас считал себя поэтом,
И овсянку ел при этом.
Назревает перемена —
Скоро будет кушать сено.

* * *
К пенсионерке тёте Тасе
Проник домушник Фролкин Вася:
Дал ей сухарик, вот дела,
Чтоб с голоду не умерла.

* * *
 А наши мужики со свистом
Люлей навесили фашистам.

* * *
Если хочешь быть богатым,
То не крой всех круглым матом.
Если хочешь быть дебилом —
В ухе ковыряй зубилом.

* * *
По бутылке водки в сутки —
Будет спиртзавод в желудке.

* * *
Тот рисует, тот строгает,
Тот мечом колотит в щит,
Тот детишек наставляет —
Сочно менторски трещит.
Кто-то заседает в думе,
Где сморкается в платок,
Кто-то подъезжает к Дуне —
Завлекая в закуток.
Этот пляшет, этот вяжет, —
Поглядишь — воскликнешь: «Ах!»,
Этот умудрился даже
Сочинить роман в стихах.
Ну, а для кого-то деньги,
Что пласт черный для крота.
В жизни надо что-то делать,
А иначе маята.

* * *
Наготовили котлет.
Из копыт, рогов. Жри дед.

* * *
С балкона на асфальт
Свалился,
Не будь так мягок зад,
На части б развалился.

* * *
Как сказал ещё Декарт:
«Ждёшь автобус — едет в парк».
А несёшься, как дурак,
Двери перед носом — «бряк».

КНИЖНАЯ ПОЛКА

 Каждый день — новая книга,
 Не для знания, только для вида.
 Но не знает она бедняжка,
 Хоть и с книгами —
 Всё деревяшка.

ПОЭТ  ИЗ  РАБОЧИХ

Часто я ночами
О любви пишу.
Утром вместе с вами
На завод спешу.
Рвет мой рот зевота,
Как последний тать.
Через край охота
На скамье поспать.
Мастер недоволен,
Говорит: «Митяй,
Чем опять ты болен?
Озорник, лентяй.
Носишься ночами
Словно асмадей,
Лупишь кирпичами
Стекла у людей.
Просишь у прохожих
Встречных закурить.
На тебя похоже,
Ты мастак дурить...»
Пусть меня карает
Вплоть до требухи.
Пал Кузьмич не знает -
Я пишу стихи.

* * *
Заработал право
В понедельник Слава:
Выбил зубы Пете
И не при ответе.

ЦИРКУЛЬ

 Как помешанный кручусь —
 Все одни круги кручу.
 Народятся дети,
 Пусть кружочки вертят.

* * *
Мой сосед большой поэт:
Ростом. Пишет сорок лет.
Строчек вывел множество
И на всех убожество.

* * *
А на фоне нищеты
Выглядишь эффектно ты.

* * *
Не дурите алкашей
Не в Литве, не в Польше.
Если ноги от ушей,
То – минет, не больше.

* * *
По грибы пошли тверёзые,
Видели следы лосинные…
Под берёзой – подберёзовик,
Под осиной – подсосиновик.

* * *
Жмет жара или мороз,
 Лыбишься, страдаешь…
 Этим и хорош склероз,
 Глупость забываешь.

* * *
 А у нас не так, послушай,
 Но иная дрица-ца:
 Если памятники рушат,
 Так уж рушат до конца.

* * *
 Принимаем срочно меры,
 Всякие новации.
 Будем сплошь миллионеры
 При такой инфляции.

* * *
 Мы покончили с ворьём,
 И с жульём речистым.
 В среднем хорошо живём:
 Говорят статисты.

* * *
 Лёгкою походкой
Прутся к тёлкам с водкой.
 Знаем их пижонов –
 Утром катят к жёнам.

* * *
 Давно бы запомнить впредь,
 Усвоив внутри и вне:
 Кому суждено сгореть,
 Тот не утонет в дерьме.

* * *
 Мозги имеем из полен…
 Из ржавой жести кроим,
 Друг друга бьём из-за Елен   
 У пресловутой Трои.

* * *
 Нет сомненья на копейку даже,
 Будь узбек я, русский иль казах.
 Мне никто дорогу не покажет –
 Если я с повязкой на глазах.

* * *
 Если двое пишут эпопею,
 Прочитав,  я точно опупею.

* * *
 И откуда в людях злость? –
 Не ответить мне,  небось.
 Вот и я сижу, блин, злюсь:
 С бодуна нальют небусь.

* * *
 Разве яблоки – еда?
 Вот картошка – это да!
 Яблоков у вас навалом,
 А у нас картошка с салом.

* * *
 Медработников мы хаем –
 Плох лечения венец.
 Если с ними жизнь плохая,
 То без них вообще писец.

* * *
 А для секса существуют спады взлёты,
 Нету спада для застолья с коньяком.
 «Первым делом, первым делом – самолёты,
 Ну, а девушки, а девушки – потом».

* * *
 Всё же губы – это всё,
 А не трали-вали.
 Да, такая засосёт,
 Поминай, как звали.

* * *
 В Перу, Конго, Италии,
 В России у нас, наконец,
 Дамы – чудо до талии,
 А ниже – вообще писец.

* * *
 Эта Дуська на панели
 Крутится как НЛО.
 Эту Дуську поимели
 И начистили мурло.

* * *
 При мощной гравитации
 Не пребывай в прострации.
 Ещё грамм двести коньяка,
 И гравитация - пока».

* * *
 Зараза прячется во рту.
 А где ещё ей быть?
 Когда бациллы на спирту,
 Их тоже можно пить.

* * *
 Если хамом сердце смято,
 К горлу тянется рука.
 И никак нельзя без мата
 На основе языка.

* * *
 По нудистскому пляжу
 Ковылял навозный жу…
 Через полчаса ужо
Очутился в чьей-то жо…

* * *
 Какая быть может обида,
 Не будь этой фразой раним:
 Останется два индивида,
 И тот, и другой заменим.

* * *
 Ну да, неволя в копоти,
 Заботой ты раздут.
 И на свободе хлопотно -
Похавать не дадут.

* * *
 Пьяный, он чей-то, возможно брат, зять;
 Выпил, воспользовался моментом.
 Не надо его ругать, оскорблять,
 Выспится, станет интеллигентом.

* * *
 В холодильнике сижу,
 Холодище, просто, жуть.
 Целый вечер пили с Зинкой.
 Зинка где? Да, в морозилке.

* * *
 Всё так, короче говоря,
 Зачем нам новый - сдался.
 Царя сменили на царя,
 А мордобой остался.

* * *
 Толкотня нажимиста
 Жарит словно ржа.
 Скоро  омашинимся,
 Будем смазку  жрать.

* * *
Хлеб с маслом отбирает,
На табаке вина.
Курение убивает,
Коль поднялась цена.

* * *
 Только так и рассчитаемся –
 Можем пинануть  ногой…
 Делом чьим-то занимаемся,
Нашим – кто-нибудь другой.

* * *
 Порядок на земле таков,
 При полной прямоте:
 Сначала бьём своих врагов,
 Но, а друзей – за тем.

* * *
 Светит мутная луна
 Тоже, видно, с бодуна.
 А возможно это я
 Так нарезался с ранья?

* * *
 А цезарь как только войну разожжёт,
 Чеканить велит медали.
 Да, полководец себя сбережёт,
 Своих подчинённых едва ли.

* * *
 Цезарь крови не жалеет,
 Цель высокую имеет.
Боль зачем держать в груди? —
 Не своя же кровь поди.

* * *
 Такую жизнь построили мы сами,
 Эдема потеряв чудесный сад.
 Всё если называть своими именами,
 Выходит поневоле голый мат.

* * *
 А есть собаки попрошайки, —
 Угодливость в любой строке,
Такие не собьются в стаи
 За городом при вожаке.

* * *
 Во власть и баба влюблена,
 Хоть как словами жарь.
 Когда царя бранит жена,
 Какой он к чёрту царь?!









* * *
«У нас незаменимых нет…» -
Щербатого таков ответ.
Ну, да, конечно же, прав он…
С успехом  тоже заменён.

* * *
Ты слабости
Другим прощай.
Прощать себе
Не обещай.

* * *
Сидели под игом,
Отсюда со сдвигом.

* * *
Ещё не всё
Потеряно,
Хотя потерь
Не меряно.

* * *
Коррупционер –
Всем чиновникам
Пример.

* * *
Много сказок от болтушки,
Брешут летом и зимой:
Видел я в лесу избушки,
В них старухи не одной.

* * *
Мы Ленина не отдадим,
Пока другого не родим.

* * *
Писатель, пиши,
Не продавая
Души.

* * *
Сил у быка
Не меряно,
Бифйштексом
Быть доверено.

* * *
Миру – мир, но без дыр.

* * *
Вступайте в нашу
Партию.
Мы вам внушим
Симпатию.

* * *
«Ну, где мне взять такую…»
Пенсию?

* * *
Любит женщина
Гордись.
А не любит –
В жопу жизнь.

* * *
Продажность коль
Распущена,
К людской душе
Допущена.
Хоть ты на тряпочки
Порвись,
Хрен вам столетний,
А не высь.

* * *
Без ироний –
Наш век – гармоний.

* * *
Тогда недостатки
Всплывают,
Как только любовь
Остывает.

* * *
 Жизнь местами
 Гнусь и слизь —
 А местами зашибись.

* * *
День рождения
Привыкли отмечать,
Лезем с поздравлениями
В печать.
Ну, родился ты –
Какая в том заслуга,
Чтобы на всех углах
О том кричать?

* * *
Сто лет революции,
И столько же
Коррупции,

* * *
Подопытные
Кролики
Подались
В алкоголики.
 
* * *
С деньгами жить –
Трубою хвост.
Без денег – тут
Другой вопрос.

* * *
Мой дядя,
 самых честных - ПРАВИЛ,
Когда в полиции
Служил.
Принципиальных
Он - отправил.
А гнутых
Данью обложил...

* * *
Туда не лезь,
Где мнений взвесь.

* * *
Работать ломом
И лопатой, -
«Горбатый, Выходи.
 Горбатый!!!»

* * *
Пожизненку дали
Вроде медали.

* * *
В подвешенном
Состоянии –
При полном
Понимании.

* * *
Весёлое солнышко
Светит в окошки,
А с тучек хрустально
Стекает вода.
Союз нерушимый
Лапши и картошки,
Останется с нами,
как был, навсегда.

* * *
Хотели Запад
Перегнать.
Опять не то,
Ядрёна мать.

* * *
Не умеешь выбивать,
В олигархах не бывать.

* * *
Посадили ёлочку
Срезав корешки.
Перестала ёлочка
Сочинять стишки.

* * *
А вечность за порогом,
Её и дальше много.

* * *
Ненавидим мы подчас -
Кто значительнее   нас.
Быть бы нам ещё при силе
С грязью бы перемесили.

* * *
Партия такая есть,
Что другие может
Съесть.

* * *
Пьющих жизнь,
Конечно же, не мёд,
Разных бед на них
Стремится масса.
Алкоголик пьяницу
Поймёт, -
Одного общественного
Класса.

* * *
Намутили – победили.

* * *
Нужна революция,
Чтоб процветала
Коррупция.

* * *
"Отговорила роща
Золотая" -
Пропел топор,  пеньки
Вокруг считая.

* * *
На массу – масса, -
На партию «Водки» -
Партия «Кваса».

* * *
С животным сходство
Неприятно –
Что даже ёжику понятно.
Увы, куда деваться
От этого нам, братцы?

* * *
Палачу
Всегда похлопают
По плечу.

* * *
Волку
Не жить втихомолку.

* * *
Как можно не любить
Народ,
Который на прокорм
Даёт?

* * *
Можно всё наврати
Поднимая рати.

* * *
Войны придурков достойны.

* * *
Там и шашлык бесплатно,
Где нас нет. 
Понятно.

* * *
Повешен –
На людоедстве
Помешан.

 * * *
Полетела ракета,
Приземлится там где-то.

* * *
Водила из дурилки
Родом –
Гнал по подземным
Переходам.

* * *
Неповторимых пород,
Вот потому раз и живёт.

* * *
Силы – словно у быка.
Не использует
Пока.

* * *
Переплавим ватрушки
На пушки.

* * *
Любит халяву обычный мужик,
Что-нибудь свистнуть остёр.
Не  оттого ли велик наш язык –
Слов много чуждых он спёр.

* * *
Мой народ –
Ему можно заткнуть рот.

* * *
Без копейки,
Зато в телогрейке.

* * *
Вот что скажу я вам,
Братцы:
Ведьмами нынче
Гордятся.

* * *
Мощная ракета,
Не для себя это.

* * *
Не прокормишь бегемота,
Жрать ему всегда
Охота.

* * *
Продолбил мой
потолок
Сосед и люстру
уволок.

* * *
Согласись со мной народ,
Всё понятно мне:
Всяк себя здесь продаёт
По своей цене.

* * *
Грызня во всю
Не только в лесу.

* * *
Пьяненьким
Рот не закроешь
Пряником.

* * *
Спишь?
Дивиденды
 – шиш.

* * *
- Пей пиво, дед.
В нём алкоголя нет.
- Ну, вас – лучше квас.
- Пей, старина,
Та же цена.

* * *
Накопил –
Непокой себе
Купил.

* * *
Лежит в пирамиде
В законсервированном
Виде.

* * *
Залез в карман –
На благо нам.

* * *
Жил на свете
Ренегат.
Почему-то
Был богат.

* * *
Подтвердите, понятые,
Мы ведь точно
Развитые.

* * *
Что, Европа,
Опять чешется
Жопа?

* * *
Овсянка не для танка.

* * *
Вполне обычное явление –
Ведь, не собаки
С Марса шерсть...
Сидящей даме на коленях
Легко на шею пересесть.

* * *
Галилей, согласен,
Налей.

* * *
И не верится,
Что до сих пор
Она вертится.

* * *
От ракет прохода нет.

* * *
Подскажи , пословица,
Где бомж обычный
Моется?

* * *
Любовь обычная – она
И обольщать и врать сильна.
А тот, её кто обучил –
Плохую  шутку отмочил.

* * *
Жизнь планеты пока
Зависит от одного
Дурака.

* * *
Господа, вы куда?

* * *
Топориком – тук,
И пилочкой вжик,
Но вот ничего
Нет на лапе.
Не любит работать
 Наш русский мужик…
Когда за работу
Не платят.

* * *
Человек – звучит
Гордо,
Хоть и побитая
Морда.

* * *
Любит путь,
Где можно в сторону
Свернуть.

* * *
Зла и доброты  виновник,
И другое в нём опричь;
Очень вежливый чиновник
Может ёжика постричь.

* * *
Налили на дорожку –
Подставили ножку.

* * *
- Налей на посошок.             б
- Куда налить?
- В мешок.

* * *
Так что лишка не мели
Про годов дебоши.
А тебя бы в короли,
Больше б надебошил.

* * *
Для того я здесь,
Голос отдать, но не весь.

* * *
Собака в космос
Полетела,
Хоть и не очень-то
Хотела.

* * *
- Печень, ну, и как ты там?
- Провались ко всем чертям!

* * *
А кто начальству ж… лижет,
Знай тем  расчёт, конечно,
 Движет.
И этому сопутствует
Брезгливости отсутствие.

* * *
Пришёл с мечом –
Стать палачом.

* * *
По пьянке – на Таньке…
Извиняюсь –
На танке.

* * *
Способность –
Еле шает.
Потребность –
Превышает.

* * *
Если ты мужчина –
Выпить есть
Причина.

* * *
Пусть у него вскочил
На пятке чирей,
Но вот сплясать  ему,
Однако, светит:
Культуру бегемоту
Поручили –
Когда-то отличился
Он в балете.

* * *
Если денег
Три мешка,
Значит,
Не пуста
Башка.

* * *
За нами
Есть кому следить,
Хоть не желают
Наследить.

* * *
Купируй уши у осла,
Увидишь, нет ослам
Числа.

* * *
На свете жил хамелеон,
Судьбе не огрызался он.

* * *
Мой дядя
Самых честных правил,
Он долго
 Этим цехом правил.
И было всё в порядке…
Но залетел на взятке.

* * *
Без ссор никак,
Не обойтись без драк.

* * *
Братцы,
Дайте и мне
Оторваться.

* * *
Клюёт по зёрнышку,
Залезет в зонушку.

* * *
Летальное – фатальное.

* * *
Подходи ты к урне весь
Занавеску
Занавесь.

* * *
Не всякую собаку
Затащишь в драку.

* * *
Стыли в сталинской
Харизме,
Нам теперь её
Не надь.
Ты не жил при
Коммунизме?
И не стоит начинать.

* * *
Учился драться –
Чтобы состояться.

* * *
Не настаивайте,
Робяты, -
Не пойду я
В депутаты.

* * *
Шагать куда?
Везде вода.

* * *
Мы должны жить
Обалденно,
Добывать чермет и медь.
Ради собственного дела -
Склад металла поиметь.

* * *
Плати,
И будут тебе
Пути.

* * *
Гена крокодил
В оппозицию входил.

* * *
Да, ну, пусть
Следят за мной.
Всё лучше чем
Сидеть одной.

* * *
Не нужна коров
Бодливость
Здесь, в деревне
Нашей.
Что такое
Справедливость? -
Сутками коль  пашешь.

* * *
Нужны ли деньги
На том свете?
Мне задают про это
Дети.

* * *
Ибрагим
Раньше был другим.

 * * *
Шёл своим путём,
Пыль подняв
Лаптём.

* * *
Не будь ты пародистом,
Но будь экономистом.
Все пародисты – на бобах,
Экономисты – при деньгах.

* * *
Сегодня подрались,
Завтра побратались.

* * *
Был у нас особый
Путь.
Только надорвали
Пуп.

* * *
Вопрос задайте
Унитазу:
Не поцепил ли он
Заразу?

* * *
Хреновая погода,
Ну, где же антипод.
"Зимы ждала природа".
Потерпит, подождёт.

* * *
Откуда ссора?
Муж не купил
Пакет для сора.

* * *
За пустяк фанату
Проглотить
Гранату.

* * *
Теле – своё стелет.

* * *
Мой дядя самых
Честных правил,
Он уважать себя заставил.
Полиция дрожала аж.
Его попробуй, не уважь.

* * *
В объяснении любви
Не говорится
Про рубли.

* * *
Вечно живой,
Не встречается
С женой.

* * *
Перестань
Собакой быть,
Надо в люди
Выходить.

* * *
Некогда слушать,
От еды хрустят уши.

* * *
А стрекоза у тропки
Лежит,  отбросив тапки,
Сворочено сусало.
Короче, отплясала.

* * *
Банки
Держат наличные
Не в баньке.

* * *
Привязался
К женской ножке.
Выше подними
Глазёшки.

* * *
Аптека. Улица, Фонарь.
У  фонаря толчётся шмарь.
Здесь собралась не сессия –
Древнейшая профессия.

* * *
Остался в анналах
Иуда
Ценой очень жуткой.
Паскуда.

* * *
Есть ещё белые
Пятна,
И за сараем.
Понятно.

* * *
Не сравнивай
Женские ноги
С мужскими,
Приятель убогий.

* * *
Я русский бы выучил,
Но не сейчас –
Спешу протолкнуть
В альманах
Свой рассказ.

* * *
История не учит –
Привык кто
Ближних мучить.

* * *
Сколько ни держись
За власть,
Всё равно тебе
Упасть.

* * *
Так, где инквизиция -
Плачет оппозиция.

* * *
Уверен Паша был в упор,
При людях заверяя как-то:               
«Мне дайте помощней
Мотор, -
Без крыльев полетит
И трактор.

* * *
Забывает –
На всё забивает.

* * *
Жизнь в Москве у нищих –
Шёлк.
Хоть грязны, не бриты.
Я бы в нищие пошёл,
Все углы забиты.

* * *
Ногти на ногах
Он стриг,
Отсюда и кровати
Скрип.

* * *
Сегодня Врубель
Стоит не рубль.

* * *
Да пойми же ты, чудак,
Не придурок вроде б.
Ну, конечно, нужен брак,
Но не на заводе.

* * *
Иные краски
Стоят опаски.

* * *
По ряду, так сказать,
Примет,
Тенденция такая –
Привыкнуть можно
И к тюрьме,
И крепко привыкают.

* * *
С покоем вечным
Поздравляем,
Не забывать нас
Умоляем.

* * *
Качок,
А дурачок.

* * *
«Мужик – кобель»,-
Сказал ВрубЕль.
Не то врубил,
Он сказал –
Гамадрил.

* * *
Развалить страну
Такую –
Хрен кукушка
Накукует!

* * *
Пришла идейка –
Ты рыло побрей-ка.

* * *
Пошли калмыцким
мы путём.
И до сих пор
Своё плетём.
Шептала же кобыла:
«Китайским надо
Было.

* * *
В этом болоте
Все при работе.
Но зачастую
Только впустую.

* * *
Не выпускать тарелок
Массу.
Летают -
Никакого спасу.

* * *
Олигарху не завидуй.
На фиг ты ему с обидой.








Дождь над рекой

Поливает, как из крана,
И попробуй успокой.
Целый час и беспрестанно —
Дождь (заботливый какой).
Муть в реке как в грязной луже,
И раскисли берега.
Для чего ей ливень нужен?
Чтобы заливать луга?
Есть места, где травы чахнут,
Сушь гуляет с ножиком...

Так и мы, довольно часто,
Служим речке дождиком.


ЧЕМОДАН

Жизнь чемодана —
Чемоданная жизнь.
Пока он был новым —
Блистал свежей кожей.
Теперь он похвастаться
Этим не может.
Теперь ветеран он,
Теперь сторожил.
Он помнит Париж,
По Вене гулял,
У Рейна стоял,
У Темзы туманной.
От жизни сумбурной такой
Окаянной
Наклейки гостиничные
Растерял.
Теперь он на полке,
Теперь он в кладовке.
Не ценности в нем,
Далеко не обновки.
На драную обувь
Глядит свысока...
Пока...

* * *
Неистово лупит кровельщик
Киянкою да по жести.
А что он кроме умеет еще
(Это я так — для лести)…
По сердцу, подобным образом,
Жестянщик внутренний садит.
Не стать бы мне бросовой обрезью
Сбоку, спереди, сзади.

* * *
Журчит ручей, поет пичужка,
В бокале пенится вино, —
А для чего? Да потому что —
Молчать и капле не дано.
Все тяжелее груз на плечи,
С трудом усталости рвешь сеть.
Все быстротечно, все не вечно,
А надо ли о том жалеть?
Умрут стихи, сотрется память,
Развеется былого дым.
И радуйся — пока ты с нами,
И не старайся быть другим.


ПРОЦЕССИЯ

Опять хоронят кого-то.
Погиб? А может — года?
Сынишка мой смотрит: «Папа,
Он умер, наверно, да?»
Взял меня за руку. Вижу —
Слезы готовы в кап.
«Зачем умирают люди?
А мы не умрем, пап?»
«Не умрем!» — я ему ответил,
Словно уверен я,
Что все разговоры о смерти —
Праздная болтовня;
Просто — душа переселится,
Бренное тело — прочь,
То, что здесь очень ценится,
Там не в потребу, не впрок.
Вижу - малыш успокоился,
Выдержал на излом.
Траурная процессия
Скрылась за ближним углом.

* * *
Труба в земле лежала тихо,
По ней вода текла спокойно,
Буран бузил над нею лихо,
Мороз жердяк ломал разбойно.
И вот она весной промерзла,
Вода в ней ток остановила. д
Ну, надо ж, кончились морозы,
Она такое отчудила…
И вы, наверное, взрывались,
Когда мороз запрячет зубы...
Весной обычно замерзают


* * *
По Древней Греции — печаль,
По Древней Греции — «химера».
В жизнь эту, словно невзначай,
У молодых сломалась вера,
Гречанки знойные как луч,
Себя лишали жизни юной,
Они бросались в море с круч
В своем стремлении безумном.
Совет старейшин и решил: д
Прежде склониться перед Летой,
Кто жизни сам себя лишил —
Держать на площади раздетым.
И сразу схлынула волна
Самоубийств необъяснимых:
Сильно влияние стыда...
А ныне? — лучше помолчим уж.



СЛУЧАЙ В ДЕКАБРЕ

Зима. И ветер равнодушен —
Притих, ветвей не шелохнет,
И был несказанно воздушен
Их покоряющий полет.
Стоят красавцы молодые
Вдоль всей дороги — тополя,
От куржака они седые,
Слегка холодный тальк пыля.
Вот автокран за поворотом,
Стрела длиною с полверсты,
Дороги не хватило что-то,
И он пошел давить кусты,
Он тополей срубал верхушки,
И те звенели, как стекло,
Они стреляли, как хлопушки,
К земле их срубленных влекло.
Кран развернулся и вписался
В прямой фарватер полотна,
Но строй деревьев разорвался...
Душа кирпичная плотна —
Вину не чувствует водила —
Окурок дымный на губе.
Не только строй живой разбил он,
Он и проехал по тебе.

ЗОВ И ВЫСТРЕЛ

Лось шел на зов своей подруги
Через болото прямиком.
А дух багульника упругий
С рождения был ему знаком.
Красавец вышел на поляну,
Сюда-то и стремился он...
Ружейный выстрел громом грянул,
И мрак упал со всех сторон.
И тишина, лес словно вымер,
Стекает на брусничник кровь.
И это не последний выстрел,
И это не последний зов.

* * *
Жизнь не тихая речушка
Что укрыта от ветров...
Раскипелась заварушка,
Печка ломится от дров.
Доверял охотно сказкам,
Где жилья нет для жулья.
Не жалей меня напрасно:
Как-никак, а выжил я.
Сам стремился к неустройству,
Мысль паслась в такой дали...
Знаешь, не хотелось, просто,
Ползать пузом по мели.

ОБЪЯСНЕНИЕ...

Я искал на тебя похожую:
И сутулую, и узкорожую,
Красноглазую, губопухлую,
И как лист преддекабрьский жухлую.
Пол-России пешком облазил,
Но такую не встретил ни разу.

* * *
Серые тучи лохматые
Все голубое залапали,
Дождь просеивают через сито,
И дорога грязью покрыта.
Плачут ветки березы и стекла,
Газонов трава промокла.
Значит, есть от чего плакать.
Ветер, холод, дикая слякоть.
По углам все своим да по норам,
Только тени торчат под забором.
Еле тянутся стрелок обозы...
Тучи серые. Ветки березы.

* * *
Я веки пытаюсь сомкнуть,
Хочу одного — уснуть.
Дурак! — по уши втрескался.
Сжал пальцы —
по комнате треск пошел.
Словно лежу на дынях,
До сотни берусь считать,
Но вместо отсчета имя
Ее склоняю опять.
Знаю что все напрасно,
Что точек слияния нет,
Такие мы с ней разные,
Не из соседних планет:
Кружки ей, а мне ромбики,
Ей замкнутость, мне — полоса,
И все-таки-все-таки-все-таки
Надеюсь на чудеса.
Снова гоняюсь за сказками,
Снова наивен, смешон,
И голос надежды ласковый:
«Все будет хорошо».

* * *
Гляжу, и на сердце моем неуют:
«Ромашки-ромашки, и вас скосят, —
Коровы сопливые вас зажуют
И по дорогам потом распоносят...»
Так для чего же живет красота?
Да неужели для этого только?
Ведь не съедобна любовь и мечта!
Ведь не съедобны солнце и звезды!
В рот не полезет небес синева,
Даже в такой, где жуются вожжи.
И мудрецов несъедобны слова;
Многое что проглотить невозможно.

* * *
Бедный чахленький кустик,
Землю ты не украсишь,
Корни в глубь ты не пустишь,
И не добьешься власти.
Да не печалься, глупенький,
Пред вечностью дуб - травинка;               
Дом наш земной кругленький
В космосе просто соринка.

* * *
За всех, кто в жизни не устроен,
Стучится ветер мокрый в стекла...               
Ты сыт, ты лаской успокоен,
Твоя одежда не промокла.
Не забывай тех, беспокойных,
Удача чья в пути поблекла...
За всех, кто в жизни не устроен,
Стучится ветер в наши окна.

* * *
У ложка поет полянка,
А внизу густой ивняк.
Нас с тобой встречает льнянка.
Говорят: она — сорняк.
Говорят: она — отрава,
Скот любой её не жрёт.
Но не все же, Боже правый,
Что увидел — сразу в рот.



Весеннее настроение

Весна! Нагрелись лучики!
Нахальней воробьи.
А я иду с получкой:
У! сколько нагребли!
У! сколько накантарили! —
Карман — как бегемот
Разбух — не видно талии.
Ждет славненький промот.
Куплю жене пирожное —
Уместится в горсти.
Я Крез! Сегодня можно мне
Мошною потрясти.
И теща не обидится,
Ни явно, ни в потай, —
Про секс просила книжицу;
Купил про секс — читай.
Коту — рыбешку странную,
Дочуркам — эскимо, —
Не наше — иностранное —
Полезнее оно.
Взял кофе из Колумбии —
Люблю без молока.
Взял банку пряной скумбрии —
Помятые бока.
Иду не спотыкаясь,
Добро несу — не вред,
И кое что осталось —
На пачку сигарет.

* * *
«Чок-чок-чок, — долдонит славка. —
Чок-чок-чок — ну как дела?»
Мелкой сеткой птичья травка
У тропинки залегла.
Я иду, куда — не знаю,
Не знакомы: поле, лес.
Хоть одна душа живая
Проявляет интерес.

* * *
Лет прошло уже немало
(Страшно скучные слова);
Это раньше расцветала
На полянах трын-трава.
Это раньше было лето,
А не жар да комары.
Много выпито и спето,
Сброшено телег с горы.
Смыты дождиком картинки,
Все не то — глянь хоть куда.
И скучают у тропинки
Молочай да лебеда.

* * *
Столько тропок в лес понатаскано,
Порассыпано, поразбросано;
Сколько травами их заласкано,               
Позабыто да позаброшено.
А над лесом то тишь, то ветер,
То созвездия ночной порой.
Мы похожи на тропы эти.
Или вы не согласны со мной?

* * *
Крупные хлопья снега,
Не шелохнется лес,
Давно на поляне белой
След одинокий исчез.
Ели свое не упустят —
Случай удобный такой,
Они же не худенький кустик
Над занесенной рекой;
На них уже белые шубы,
Белые, как зима,
Они с этим делом не шутят —
Берут и без слов: «Хочешь? На...»
Сквозь редкие прутики ивы
Мимо снежинок рой.
Кому-то - шутя прибудет,
Кому-то — не жди, не стой.

АФИША

Она пестреет на заборе,
Верней — остаток от нее,
Листвой пожухлой ветер сорит,
Вонзает холод острие.
Мечтой в тот день переносилась,
Когда свой начинала путь,
Когда цветною появилась —
Пред собой собрав толпу.
Толпа от каждой буквы млела,
Неслись восторги и хвала.
Афиша выспренно пестрела,
Афиша счастлива была.
Дни нашей жизни — капли с крыши,
Проходит всякой моды власть...
И рвется бедная афиша
Прохожим под ноги упасть.

А ТЫ БЫ СМОГ?

Клубясь, надвинулась, явилась,
Собой все небо заняла,
Всем грузным телом навалилась
И пляску пыли завела.
Ударил дождь сплеча, наотмашь;
И сразу — лужи, пузыри.
С дождем и град вонзился — вот вам! —
Набедокурил, натворил.
Прошло, и в туче есть оконца,
Средь мятых словно одеял.
И протянуло лучик солнце,
И он улыбкой засиял.
Как мог в такой бурде рожденный
Он злость-обиду не взрастить?
А ты бы мог непринужденно,
Как лучик туче все простить?

* * *
В библии еще из храма
Гнали этот «вид» взашей.
Ох, родимая ты мама!
Не люблю я торгашей?
Этот век во всю торгующий —
К тем — лицом, а к тем — спиной,               
У штурвала - в уши дующий,
Беспокойный, деловой.
Чтобы быть удачной повестью,
А не ползать-бедовать,
Писаниной или совестью
Обязали торговать.

* * *
Костер мой отодвинул мрак,
Не хрустнет под ногой плитняк.
Вдруг, мотылек упал в огонь,
За ним — другой, со всех сторон,               
Кругом, летят, бело, как снег,
И пламя гасит их разбег.

На этом берегу реки
В костер летели мотыльки.



Ветер

От алчности тесно на свете,
Тесно на свете от злобы.
С плачем рождаются дети —
Родители плакали чтобы.
Ветер, опять ветер.
Тени, опять тени.
Тесно от мысли этой:
«Грубое неизменно».

* * *
Сердцу не укажешь,
Сердцу не прикажешь,
Лед ума не в силах
Погасить тоски.
Говорят, что разум
Чувств превыше. Разве?               
Сердце не уступит
До гробовой доски.
Битвы чувств с рассудком,
И, порою, жутко...
Кто же победитель?
Мудрый, подскажи.
Все мы, поневоле,
Длинной битвы поле,
Этой битвы поле —
Под названием жизнь.

* * *
Небо осеннее — зонтик дырявый,
Всюду проникнет влаги гнус,
Словно мочалки рыжие травы.
Лист растерял ракитовый куст.
Тропка смачно рыхлая чавкает —
Нравится ей резина сапог,
Чёрные птицы повесть печатают,
Осень уводят под локоток.
Ползает трактор весь перемазанный,
Дуя в трубу и вовсю урча...
Дни в октябре бывают разные,
Дни в октябре не ругай сгоряча.

* * *
Опять упреки застрочил,
Волос вздымая ветошь;
Ты все, что надо, получил,
А лишнее во вред уж.

* * *
Да, когда-то, нечего скрывать,
Я себя считал превыше многих,
С жаждою искать и открывать,
Не хотел застрять на полдороге.               
Наконец, заметно, помельчал,
За удачей не бросаюсь брассом,
Не увял, и лавры не встречал,
Но, зато умишка понабрался.

* * *
Разве плохо у печки свернуться
И дремать безмятежным котом?
Пусть другие во всем разберутся,
Кулаками могут притом.
А натура — почти ватная,
Разум — не испечатанный лист,
Совесть тоже не испечатана:
Многоспящий, вроде бы, чист.
Пусть сознанием правят мистики,
пусть насилия плещет гроза...
Разве можно назвать чистеньким —
Кто на зло закрывал глаза?

* * *
Легко сказать, что ада нет и рая,
Что в пустоту уходим умирая.
А если все же есть и рай и ад?               
Сочувствовать тебе придется, брат.

* * *
Мудрец спокоен — это так,
А случай — он мудрее:               
Любому наперекосяк
Свернуть способен шею.

* * *
Полеты кому всего дороже,
В безбедной неволе
Тому не жить,
Такого не держат
Крепкие вожжи,
Тот мнением сытых
Не дорожит.
Тот меряет жизнь
Не съеденным хлебом,
Пред крупным собратом
Не держит отчет;
Любовным, над женщинами,               
Победам,
С довольством глупца
Не фиксирует счет.

* * *
Что за звуки над лугом разносит
Утро росное? — плач уловил.
Кто-то травы сочные косит,
И ногою гнездо раздавил.
Да не бейся ты так, пичужка, —
Не кори косаря-молодца,
Ты гнездо завела — где не нужно,               
Он в тебя не вгонял свинца.
Знаешь, в жертву весомых выгод,
Много мелких свет отдает.
Вот — под поездом люди гибнут,
Разве поезд желает того?
Но великое зло вершится —
Когда умысел родит стон,
И когда многосильный убийца
Признает «право сильных» закон.

* * *
Радую... Слезы кому-то несу...
Часто блуждаю, словно в лесу.
Кто мне подскажет, куда я впаду,
В радость сплошную или беду?



Себе лишь

Всяк хочет себе лучшее.
Подарки-подарки-подарки.
Лучший из солнца лучик,
Звезду — самую яркую.
Как это желание обелишь
Не замарав ладони?
На фоне «себе, себе лишь»
И возникают войны.

* * *
Обрушусь, сползу ли,
Не в этом суть;
Тело оставив
В объятии смрада,
Ангелы душу
Мою понесут,
Чтобы доставить,
Куда надо.
Куда — я не знаю,
Куда — я не вем,
Но биться не буду
С крылатыми споря,               
А пожелаю себе
И вам всем,
Больше там радости,
Нежели горя.

* * *
Битые стекла — стали острей.
Хрупко хрустят под ногами прохожих.
Старая известь слазит со стен,
Сажа стремится забраться под кожу.
Взвизгнула шалая пьяная плеть.
Стекла – от дальних, стекла – от ближних.               
Надо привыкнуть, надо стерпеть,
Надо чуть-чуть походить на булыжник.

* * *
Давно рассказана та сказка,
Давно-давно уснул восторг...
Воздушный шарик порван, скомкан,
А мотылек отправлен в морг.
И волка скромного не сыщешь,
Нужд транспортных пригодный для.               
Мазай дед — этот на кладбище,
А зайцев лупят снова зря.
Жизнь — это холодно и жарко,
Порой так хватит-припечет.
Есть и дарение подарков,
Но более всего расчет.



* * *
— Зачем ты дом спалил — свое наследство.
— А я замерз, и захотелось мне согреться.

ФАБРИЧНАЯ ТРУБА

Она дымила как обычно
Вовсю, фабричная труба,
Конечно, можно неприлично
Послать ее туда-сюда.
Но почему за гадким дымом
Трубы не замечаем труд,
Она же нам необходима,
И ничего не скажешь тут.
Наверно, в будущем исчезнет
Дым этот мерзкий, о-ее!
А за ее небесполезность
Должны мы уважать ее.
Мы жизнь нелегкую ругаем,
Но только лучшей нет — судьба.
Пока нам не дана другая...
Дымит фабричная труба.

* * *
Ясный, колючий полдень.               
Варежка у лица.
С нами тепло порознь,
Порознь и чьи-то сердца.
Солнце большое алеет.
Узкая тропка молчит.
Если лучи не греют,
То для чего лучи?
Вьюги безмолвен улей —
Ночью сходила с ума.
Вон деревья застыли.
Лютая нынче зима.
Тихо. Искристо. Морозно.
Стынет небесная гладь.
А под ногами звезды,
Значит, их будут топтать.

* * *
Нужда какая Прометею
Куда-то лазить за огнем? —
И дни б спокойно пролетели
До старости — с женой вдвоем.
Кто в норке просто, кто в квартире,
А мох-то к камню пристает.
Но почему-то в этом мире
Чего-то, но не достает.
А горизонт — он так обманчив,
В мир отзывает от мирка...
Вон, видишь — новый одуванчик
Ждет дуновения ветерка.

* * *
Плыла над лесом бархатным
Бессоница-луна,
С крутых небес бабахнулась,
Теперь в пруду она.
Бездумно бухну бахарем,
Чуть-чуть скосив глаза:
«И сколько тебе бахнуло?
Не старишься, коза».

* * *
Мне ль оправдывать себя:
Где ни ступишь — там вода.
Много жаждал совершить,
Но не смог — зачем грешить.
«Брось ты, парень, этот вздор, —
Скажет разум-прокурор, —
Вздор все эти — «Ах!» да «Ой!»
Все — в стихи я ни ногой.

КРУЖИТ СНЕГ

Грустный-грустный лес стоял,
Капала вода,
И казалось — будет так
Сумрачно всегда.
И казалось — у реки —
Вечен неуют,
С неба звезды-светляки
Свет свой не прольют,
На дорогах — вечна грязь,
Скучным будет луг...
Наконец, снежинок вязь
Ожила вокруг!
И теперь кругом бело,
Даже режет глаз.
Я про снег писать готов
Много-много раз.

ЗАБЫТЫЕ ИМЕНА

О, сколько ты имен великих
И знать не знаешь, человек!
Они растаяли без крика
В бездонном море прошлых лет.
Когда питаешься плодами,
Едва ли вспомнишь, кто растил
Деревья. Да и как узнаешь —
Века остались позади. д
Кто первый вскинул к Небу руки
И захотел жить для добра?
Кто музыку услышал в звуках,
И первым стал стихи слагать?
Кто первый, ополчась на серость,
Не пожелал дремать-молчать?
Кто без награды станет делать
Сейчас, а, сделав не кричать?

* * *
Не дают потухнуть искрам —
Тормошат-напоминают,
И внезапный дальний выстрел
Поздним эхом возвращают.
То, что было, не вернется, -
Но почти уже не слышный
Дальний выстрел отзовется      
Градом по намокшей крыше.



Ты

Ужасно уязвимым, хрупким
Пришел по воле Неба ты;
На этой крохотной скорлупке
И расцвели твои цветы.
И кто тебе сказал, несчастный,
Что мир был создан для тебя?
Пройдет тяжелый ливень страсти
Твои надежды истребя.
И не о том ли блещут звезды?
Качает веткой чернобыл? —
«Не для тебя мир этот создан,
Но ты для мира создан был».

* * *
Как-то сразу явился вечер,
День свалился усталый с ног.
Он обычный, ничем не отмеченный,
Этот вечер, осенний и всё.
Было много их, будет больше,
Так диктует житейская быль.
Но для этой срубленной рощи
Он последним сегодня был.

* * *
Солнце окно осветило,
Лучами тронув стекло.
Это минуту было,
А в комнате как светло!
…пасмурно, безответно,
Навязанности виражи…
Напоминает это
Нашу обычную жизнь.

* * *
Ястреб сбил влёт слётка,
Как пулю послал ствол.
Сработал злодей чётко,
Опыт его не подвёл.
Ранняя гибель стрижонка      
Смутила ни одного –
Все возмущались громко,
Только лишь и всего.
Произошла жестокость,
Крайне крутой поворот…
Списался на силу рока
Жизненный эпизод.

* * *
Сюжет романа строен,
Хвала его творцу;
Надуманным героям
Рыдания к лицу.

* * *
Скошены первые травы,
Залив окружает куга,
А изумрудом отавы
Вновь молодеют луга.
Июль окунулся в солнце,
Редкие тучки бегут.
И у людей ведётся
То же, что на лугу.

* * *
Как зверь себе вырыл нору
Свалки огромной близь;
Жизнь поднималась не в гору,
Вниз опускалась жизнь.
Солнце тучами скрыто –
Осени сериал.
Бульдозера щит – как корыто,
Свалку с утра расширял.
И завалил нору
Вместе с лохматым жильцом,
Который, свернувшись в ту пору,
В лохмотья уткнулся лицом.
Огромная сила вдавила
Того, кто был всех нищей.
Свалка, известно, могила
Не только ненужных вещей.

* * *

Собирал человек вещи,
Человек эти вещи копил.
Накопительства жесткие клещи
Чёрт вещизма его окропил.

Человек возводил виллу –
Сила есть, деньги есть, не урод.
Но болезнь его вскоре скрутила.
В этой вилле другой живёт.

Человек оседлал иномарку,
Он машины менял не раз.
Но не долго асфальт он шаркал –
Оказался мощнее «Камаз».

Человек не думал о Боге,
Человек полагал – Бога нет;
При деньгах оказался убогим
И направил в свой лоб пистолет.


* * *
Вчера погребали серьёзного,
А не жука навозного;
Было много речей.
Всех больше рыдал казначей…
Вчера хоронили нищего,
Год-два и могилу не сыщете.

* * *
Всё из энергии выткано,
Всё издаёт свой стон.
Видишь кусок гранита,
Если взорвётся он?


* * *
Мухи, они сексуальней
Много, любого из нас;
А у самца идеальный
К этому делу запас.

* * *
Хмуриться не надо,
Незачем роптать, -
В жизни есть услады,
За усладой – падь.
В жизни очень много
Скучных, серых дней.
Жизнь – подарок Бога –
Ясного ясней.
Так решил Всевышний:
Каждому своё,
Не напрасно вышли,
Здесь нашли жильё.
И не надо больше,
Нам дано как раз…
В силе слово Божье,
Что воскрылило нас.


Такие времен (ретро)

Такие наступили «трали-вали»
В республике свободного труда.
Когда-то очень сильно воровали,
А как сейчас, наверно, никогда.
Утрачена уверенность и сила,
Едва горит унылая свеча.
Из-за «бугра» на нас шипя косились,
А нынче тычут пальцем хохоча.
Куда ни глянь — машины-иностранцы
(Вот такие шаньги-пироги),
Может за рулем сидят «афганцы»?
Те, что без руки ли, без ноги?..
Продаются фабрики, квартиры,
В переулках выстрелы: «Бабах!»
Широки в плечищах рэкетиры
(Золото желтеет на зубах).
Вот такая вызрела сатирка,
Колкая, что твой еловый лес.
У меня есть блеклая квартирка,
Есть такие люди, что и без...
Кулаки сжимаются до хруста
(Стыдненько за собственный уют).
Не обидно, что в кармане пусто —
Родину на вынос продают.
Многое порой необъяснимо
(Дух войны — он не угар печной):
Были Куропаткины Цусимы,
Нынче — Куликовы под Чечней.
Нет, конечно, равенства на свете,
Этих гладят, этих бьют «под дых»:
У вокзала брошенные дети
В курточках засаленных худых.
А из ресторана смех и хохот
(Что там миллион-другой спихнуть)
Этим смехачам пока не плохо.
Будет плохо — за «бугор» махнут.

* * *
Войны - как эти волны –
Рушат прибрежные скалы,
В них выбивают штольни;
Скалы обломки скалят.
Волнами правит ветер –
Вы же видите сами.
Войны на белом свете
Вспыхивают и угасает.

* * *
Куда ни иду – ограда.
В трясину упёрта стезя.
Всего-то мне в жизни надо –
Это найти себя.

* * *
И подчиняясь природе
Крылья ломаем свои.
Любовь – это дань свободе.
Любовь – помещение тюрьмы.

* * *
Звёзды не любопытны,
Люди охочи до звёзд –
Взглядом лизать привыкли
Этот небесный наркоз.
Звёзды внушают мысли:
Как мы с вами малы;
Горошинками повисли
Огромные страны земли.
У всякой свои векторы,
У всякого свой грамм…
А кто вам сказал что молекулы
Завидуют всё еще нам?

* * *
Мотыльки мы здесь под пламенем,
А великость наша – блеф.
Конечно, что-то понимаем мы,
Но как ничтожен этот блеск.

* * *
Озверевшая толпа
И жестока и тупа –
Всё сметает, губит всё,
Разорение несёт.

* * *
Гаснут звёзды большие и малые,
Исчезает с небес их свет –
Миллионы лет так, и стало быть
К удивлению повода нет.
Снова позднесентябрский вечер
Устилает дорожки листвой.
Память тоже не может быть вечной –
Против этого естество.

* * *
Зверю подарите власть,
Он свою покажет масть.
Явит «лагерную пыль»,
Кнут ременный и костыль.

* * *
Мы все придурки, дураки,
И делать глупость нам с руки,
В потоке бьёмся ошалелом
И называем это делом.

* * *
Чудак идёт за идеалом –
Не терпится найти – аж жуть.
Но остается он при малом –
Тревожиться, терпеть нужду.
За путь он этот платит кровью,
В безумстве крутится почти,
И цели он не видит кроме
Осуществления мечты.
А жизнь способна дать что может,
Став неизбежного слугой:
Иль ты хватаешь в руки ножик,
Или берет его другой.


* * *
Всего-то девять граммов…
Всего-то девять… Ах!..
Короткий выкрик: Мама!
И ты на небесах.

* * *
Жестокость – отражение эгоизма,
Реакция живого организма,
Явление, конечно же, не белое.
Но с этим ничего и не поделаешь.

* * *
Тополиные пушинки –
За вершинки, провода;
Всполошинки-порошинки,
Хорошинки хоть куда.
Дворники, чины из ЖЭКа
Слов расшнуровали течь,
Косятся не хуже Джека –
Это о собаке речь.
И пожарники рыдают,
Предрекают злой пожар.
Ротозеи наблюдают,
Надо же такое в дар.
А из мэрии указы
Четкие – куда верней:
Тополя подрезать сразу,
Если можно, до корней.
Скоро летних снегопадов
Не увидит детвора.
Лёт пушинок – детям в радость.
Дяденькам большим ура!

* * *
За жестокостью расчёт? –
Крови много потечёт.




* * *
Лазури он открыт, простору,
Видна далеко красота, -
В кустах шарахаться – не впору,
Из-под листочков щебетать.
Он не вольётся в хора говор,
Совсем не из гордыни, нет…
Над полем жаворонка голос,
Он здесь ни кем не перепет.

* * *
Зло восседает на горе
Весь год и при любой поре.
Ложь уверяет, что гора –
За справедливость, ей ура!

* * *
Лишнего много на свете:
Коряги в приречной тиши,
Старые травы, как плети,
Блёклые камыши,
Лодка без днища эта,
Этот от дома хлам,
Берёза грозой задетая –
Сломанная пополам.
Так же скажу без прелюдий,
Это видит любой:
Зачем эти хмурые люди,
Истоптанные судьбой?

* * *
Веселей труда держись,
Упирайся рогом.
Дал тебе Всевышний жизнь,
Это очень много.

* * *
Ночь пришла на водопой
По тропе своей крутой.
Постояла, помолчала,
Звёзды в небе покачала,
Вымыла ладони в речке,
Почесалась о крылечко.
Петуху чтоб не вопилось –
Выговор большой вкатила.
Наступила тишина.
Спи родная сторона.

* * *
Красивых слов хоть отбавляй,
И строй их не шаляй-валяй,
А если в смысл забраться,
От смеха обос…

* * *
Разлуку выдержали двое,
А брак? – вот здесь подумать стоит.

* * *
Когда-то рубились мечами
Встречаясь к лицу лицом,
Мата слова кричали,
Сравнимые лишь со свинцом.
Падали и вставали,
Или уже нет.
И на века оставались
Лежать на песке, дерне.
Кто они – эти люди,
Не кандидаты наук?
Кто из них дедушка будет,
Кто правнук, а кто внук?
Мы тоже на поле боя
Сегодня, теперь, сейчас.
Мы тоже уйдём с болью
И встретим забвения час.

* * *
Какие низкие тучи,
И грязные волны реки.
Господь нас высокому учит.
Плохие мы ученики.

* * *
Учиться всю жизнь — настойчиво, преданно,
И все равно недоучкой останешься.
Поляны мои цветущие где они?
Годы мои, где вы странные странники?
Тикают-тикают древние ходики,
Ходики-время, упрямо-степенные.
И до последней минуты приходится
Учиться нелегкой науке — терпению.

* * *
Было много дней впереди,
Но терпения было мало;
День стремительно уходил:
Промелькнет, как не бывало...

Нетерпения – хоть отбавляй,
Так и скачет оно на плечи;
Всё, что дали тебе, отдай.
Так устроен ты, человече.

* * *
Побродишь так по белу свету,
И к мысли прибредешь такой:
Надежда есть, а счастья нету,
Венец желания – покой, -
Страх перед болью, перед мраком,
И эта боль всегда свежа.
И продолжаешь жить, однако,
Любой минутой дорожа.


* * *
Качнутся черные крылья,
И будет как быть дано;
Себя к ним давно приучил я,
Привык к этой мысли давно.
И это не стоит печали,
И это не стоит тоски,
Тревогу не надо мочалить,
Надежду рвать на куски.

* * *
Я слышал: все мы бессмертны,
Ждет нас другая жизнь,
Другая нам форма светит;
Срок кончен — перевоплотись.
Так ли - зачем споры,
Да ну их ко всем котам;
Все это пока разговоры —
Правду узнаем там.

* * *
Бессмертие - оставленное в камне,
Бессмертие - оставленное в строчке,
Когда-нибудь оступятся и канут,
Изменят форму как иное-прочее.
Пустыни там, где раньше мчались реки,
Где были пятна света — нынче тени.
Бессмертие не дается человеку,
Дается торжество — и то на время.

* * *
Это слепая сила —
Желание тепла и участия;
Потом появляются сдвиги
В сторону алчной страсти.
За страстью приходит остуда,
С остудой спешит расплата…
Осудят, осудят, осудят...
А ты ждал тепла лишь когда-то.

* * *
А кто не желал счастья?
Не видел цветные сны?..
Бродил по земле прекрасной
Восторженный блудный сын;
Он ведал — ничто не вечно,
А дни пролетают как пух,
Что скоро наступит вечер —
И солнечный диск потух.
Он радости светлой пленник —
Высот не достоин он.
Но станет и он на колени,
Пред небом. Прервётся сон.







ВСЁ