Печки - лавочки

Рулеточка.

Рюмочки, стаканчики, горькое вино,
Девочки и мальчики пьют его.
Крутится рулеточка. Будет ли "зеро"?
Прикупи-ка тузика и куда б не шло...

Эй, нажми залётная, ну нажми!
Суку воры подняли на ножи.
Кто-то сделал ставочку на бегах.
Проигрался Славочка в пух и прах.

Ах, ты, жизнь-рулеточка, раскрутись,
Только, малолеточка, не сорвись.
Не спеши наколочку наколоть,
Как бы в спешке дурочку не спороть.

Как бы не раскаяться и не взвыть...
Может, жизнь-рулеточку не крутить?
Но уже закручена, не судьба.
Ах ты, непутёвая, голова.

А во чистом поле перепёл кричит,
Кого злая доля ловит, сторожит?
Не тебя ли, миленький, не тебя ль?
По-собачьи вылакай грусть-печаль.

Раскрутись, рулеточка, раскрутись.
Покатилась под гору, эй, держись!
Всех за жизнь прегорькую не вини,
Возлюби ты ближнего, возлюби.


Как хочу я в Париж!

Крыловой Ларисе

Звёзды падают вниз,
Мои мысли в тумане.
Как хочу я в Париж
Жаль, что пусто в кармане.

Кто-то в модном манто
Пьёт сухое вино
И коньяк, и "Бордо",
И не ниже.
Жаль Париж далеко,
Как прекрасно в Париже.

Как летучая мышь,
Ночью падает тишь,
А душа как в капкане.
Как хочу я в Париж,
Как Париж меня манит.

Я хочу на Поля,
Ой ля-ля, ой ля-ля.
А Париж для кого?
Если не для меня.

Ночь опустится лишь,
Сердце раня,
Как хочу я в Париж,
Жаль, что пусто в кармане.


* * *

Жил в болоте водяной,
Добрый водяной, не злой.
Всю ночь с Бабою Ягой спорил до утра.
Говорил он бабке той:
"Надо б кончить мордобой",
А она не в зуб ногой, старая карга.

Он твердил, мол: "Там и тут,
В душу все мою плюют.
И пиявки день и ночь кровь сосут".
А она, мол: "Терпят все
В нашей средней полосе,
А ты молчи и будь себе на уме".

Водяной - мужик простой,
Пережил давно "застой",
Но всюду бесы то с серпом, то с косой,
Снова бегают за ним:
"Всё равно, - кричат, съедим!"
Водяной туда-сюда, - всюду клин.

Снова пенсий не несут,
Баламутят черти пруд,
Караси забились в ил - не клюют.
Курва, бесова родня,
Всего съела мотыля.
Всё сожрали, не спрося карася.

И мечтает водяной
Не послать бы за Балдой.
Ведь Балда, он мужик вроде свой.
Может бесов он тряхнет,
От нечистой пруд спасёт,
И по кочкам всех чертей разнесёт.

Водяной к Яге пришёл.
И когда сели за стол,
Водяной ей всё сказал, глядя в пол:
"Свою ступу, как коня,
Оседлай скорей, карга,
И Балде свези письмо от меня".

Баба в ступу и взвилась,
Только брызги, пыль и грязь,
И с письмом к Балде понеслась.
А Балда землю пахал.
Он давно не отдыхал,
Рано-рано нынче утречком встал.

И на пашенку к нему
На полянку, на траву,
Опустилась тихо так на лугу.
И с письмом спешит к Балде.
"Не оставь, - кричит, - в беде!
Правды больше не найдем мы нигде.

Балда, милый, выручай,
Дам на водку и на чай.
Ты поможешь или нет, отвечай?!"
А Балда ей говорит:
"Кто ж от правды устоит".
Ну а сам под дурачка всё косит.

"Водяному передай,
Ни за водку, ни за чай
Из болота изгоню я чертей.
За любимый сердцу край
Изведу их, так и знай,
Распрягу, вот погоди, лошадей".

Балда прибыл точно в срок
(Хоть и был всё ж путь далек).
Он с запазухи извлёк
Правду чистую, что всю жизнь копил.
И сказал, перекрестясь:
"А ну, нечистая, вылазь!
Кончилась твоя кровавая власть".

Зачитал он им досье.
Собрались тут бесы все,
Завопили, застонали, как в смоле.
А Балда им напрямик
Правду выдал на язык.
Ну, а бесы только в стон, только в крик.

А Балда - прямой мужик,
Правдой снова вжик да вжик.
И нечистая, как мыльный пузырь,
Только лопалась. Пок-пок!
Получив сполна урок
И стремглав, кто куда наутек.

Ожило болото-пруд,
Караси опять клюют,
Вволю в иле развелось мотыля.
Водяной с Бабой Ягой
Обнимаются с Балдой.
Они пляшут и поют, ля-ля-ля.

И в пруду осела муть,
Глядь, в срок пенсию несут!
И пиявки уже кровь не сосут,
И довольны вроде все,
Даже в средней полосе,
А беда - та была вся в брехне.

В нашей средней полосе
Если бы никто не врал,
Если бы не воровал,
Свято Божий Закон соблюдал
Жизнь бы светлая текла,
Словно чистая река,
Вволю б ели караси мотыля.


Кто-то в чёрном.

Игорю Талькову

Кто-то выход на Свет сторожит,
День и Ночь кто-то в чёрном не спит.
Нам ломает то мачты, то весла.
Мимо едешь, он палки в колеса.
Кто-то в чёрном,
Кто-то в чёрном,
Кто-то в чёрном.

Это кто там на Свет? Выход тесен!
Вот опять не допел кто-то песен.
Певчий стих, рядом хищник крадётся.
Кто-то в чёрном глядит из колодца.
Кто-то в чёрном,
Кто-то в чёрном,
Кто-то в чёрном.

Кто наверх! Опасайтеся лестниц,
Троп, дорог, что ведут с перелесиц.
Топором и сапёрной лопатой
В совершенстве владеет, ребята,
Кто-то в чёрном,
Кто-то в чёрном,
Кто-то в чёрном.

Днем он дома и смотрит мультфильмы,
Но стемнеет, и он уже киллер.
Если люк приоткроет кто к Свету,
И глядишь, уж в живых его нету.
Кто-то в чёрном,
Кто-то в чёрном,
Кто-то в чёрном.


Здесь, как будто, кричи что угодно!
Можно всё и, как будто, свободно!
Но над Родиной вьется как ворон
Кто-то в чёрном,
Кто-то в чёрном,
Кто-то в чёрном.



Божии угоднички.

Как задумаешься, - умом тронешься,
Никуда от войны не схоронишься.
Слева белые, справа красные,
Продолжаются дни ужасные.

Здесь дела вновь вершатся кровавые,
Правы левые, правы правые.
И все заняты поиском Каина,
А на земле русской нет хозяина.

Из деревни сбежали все чадушки,
Нет там дедушки, нет там бабушки.
Все на кладбище, похоронены,
Под правительства крики вороньи.

Упокоились Божьи угоднички,
Уработались, землёй сытые,
Кузнецы, хлеборобы да плотнички,
Всеми брошенные, позабытые.

Лишь из города мэр прилетит, погостит,
Постреляет птиц в пух и перья.
Ильей Муромцем беспробудно спит
Русская святая деревня.

Где на горе крутой, на реке небольшой,
Как на горочке да на высокой,
Церковь крестик закинула свой золотой
До обители Божьей далёкой.

Там у кладбища, в тихой балочке,
Во сосновом бору, во смолистом
Разговоры ведут свои галочки,
Да лишь ветер гуляет со свистом.

Упокоились Божьи угоднички,
Уработались, землёй сытые,
Кузнецы, хлеборобы да плотнички,
Всеми брошенные, позабытые.


* * *

То метнусь к окошку, то метнуся к двери.
Это кто там спился, это кто расстрелян?
И кого по утру птицы поминают
В светлый день июльский, да в родимом крае?

Колокол церковный охает да стонет,
Нынче мать сыночка своего хоронит.
Всего месяц минул, мужа схоронила,
А теперь сыночка забрала могила.

А в Чечне далекой, на чужбине горькой
Мать другая плачет по утру на зорьке.
Мать сынка хоронит, плачет, причитает
И своим рыданьем сердце разрывает.

Кто умней, мудрее? Царь ли, президент ли,
Коль сыны воюют до крови, до смерти.
Кто толкнул их к драке, кто войну затеял?
Кто костьми да кровью землю всю засеял?

Всходят злые всходы, ветры злые дуют,
Братские народы меж собой воюют.
Дело не в религии, не в духовной драме,
Не живы сыночки возвратились к маме.


* * *

Наша жизнь по воде писана вилами,
а мы строим гаражи, обзаводимся виллами.
А наша жизнь по воде писана вилами.

Мы знаем так мало, а мним, что много,
и так доживаем с тобой до итога.
Мы знаем так мало, а мним, что много.

Ах, как мы сильны, ах как мы горды!
А жизнь умнее нас и бьет нам морды.
Ах, как мы сильны, ах как мы горды.

Над нами кто-то смеётся, шутит,
мы в суете всю жизнь и в смуте.
Над нами кто-то смеётся, шутит.

Всю жизнь таскаем на гору гири,
сами с собою живем не в мире.
Всю жизнь таскаем на гору гири.

Наша жизнь по воде писана вилами,
а мы строим гаражи, обзаводимся виллами.



Россия - океан любви

Россия - океан любви.
Поэтому, она живет, страдая.
И лучшие в ней дочери, сыны
Здесь снова гибнут, чтоб она была живая.

Гори, огонь божественный, гори!
И исцеляй болящие в нас души.
Спасай, спасай горящих от любви,
И всех почивших грешников заблудших.

Живи назло врагам, живи!
Живи за всё и всех, сгорая,
Последнее, как прежде, отдавая.
Россия - океан любви.

Неопалимой купиною будь,
Чтоб было нам кому молиться.
Любовью мне наполни грудь,
Чтоб уходя опять к тебе вернуться.


* * *

С жизнью счёты не сводите,
Счастье может впереди.
Не спешите, не спешите
Пробегут ненастья дни.

За дождями, за ненастьем,
За осенней кутерьмой,
Может быть, засветит счастье,
Может, встретимся с тобой.

Может счастье не далёко,
Может быть,- подать рукой.
Друг мой милый, одинокий,
Мой товарищ дорогой.

Ну не надо хмурить брови,
Всё наладится, пойми.
Ни пера тебе ни пуха
И спасения в любви.


Стерва

Ты так рядом, ты так близко,
Но нам встретиться нельзя.
Как же подло, как же низко
Обманула ты меня.

Ты с другим гуляешь, знаю.
Ну так что же, Бог с тобой.
Камень я с души снимаю,
Может камень золотой.

Что ж, гуляй, гуляй же, стерва.
Что ж, крути хвостом, крути.
Проверяй на прочность нервы,
Но с любовью не шути.

Я тоской переболею,
Скуку водкой залечу.
Эту ревность, черт бы с нею,
В гроб стальной заколочу.

Я найду любовь покрепче,
К тебе больше ни ногой.
Я ценю за верность женщин,
В ком привет души иной.

А ты свет звезды вчерашней,
Отгоревшей на заре.
Что ж, прощай, живи, не кашляй
И не помни обо мне.
20.12.2000 г.


Ветеран

Опять старик к окну приник.
Его лицо в оконной раме,
Как у святого в божьем храме
Такой же, но без нимба лик.

Скажи, а чем он не святой,
Старик, обвенчанный с войной?
Он на войне такое видел,
И так любил и ненавидел,
Как никому, не дай Господь,
Так душу вымучить и плоть.

Но вот любовь, она осталась,
И зло сгорело в той войне.
В нем лишь любовь одна осталась,
Чтоб нянчить внуков, встретить старость
И передать любовь тебе,
Что не сгорела в той войне.

Он знает истину одну,
Что счастье лишь в сирени мая...
И всех жалея и вздыхая,
Не любит фильмы про войну.


* * *

Тишина ещё не мир,
Тишина на час, не боле.
Жаждет крови Сатана,
А васильки синеют в поле,
Васильки синеют в поле,
но не кончена война.

Прах и кости травы скроют,
Сроют ямы да холмы.
Панихидно ветры воют,
Панихидно ветры воют
По невернувшимся с войны.

Нас обманывают власти,
Дескать, вражеские пасти
Нас пытаются сожрать.
Они правы лишь от части,
Они правы, лишь от части.
В том, что ждёт сыночка мать.
В том, что ждёт сыночка мать.


Стеченье обстоятельств

Из всех известных качеств, чудачеств из чудачеств,
Осталось без ответа "стеченье обстоятельств".
Втекает ниоткуда и вытекает тоже
И мы его, покуда, никак понять не можем.

"Стеченье обстоятельств", случайный видно случай,
С каких таких сиятельств, вдруг светится над кучей?
И падает, не долог, с каких-те несуразиц,
Как в ночи яркий всполох блестящих каракатиц.

И стукает всё время и попадает точно,
Как раз тебе по темю, где всё казалось прочно.
А где казалось шито, наскоро тонкой ниткой,
Там, как щитом прикрыто и проползло улиткой.

Ах, что же это значит? Да кто же это плачет?
Ах, он не мог иначе, три литра выпив чачи.
Нам не понять, не скрою, чудачество чудачеств,
Придумано не мною "стеченье обстоятельств".

Гремит, сверкает что-то, то дождь льёт, не видно свету,
Кого-то не за что-то и туч на небе нету...
Тот, глянь, с пятого этажика на клумбочку свалился,
И даже не ушибся, и даже не разбился...

А этот шел, нагнулся, головка закружилась,
Височком в камень ткнулся и вот она немилость.
И вот уже хоронят, и ёлочки бросают,
"Стеченья обстоятельств" здесь разные бывают.

Один всю жизнь работает, другой всю жизнь ворует,
А этот в церкви молится, другой во тьме колдует.
Один живет как ангел, другой, как черт кровь пьет,
"Стеченье обстоятельств" всё ж каждого найдет.

Бабахнет неожиданно, как гром из-за угла,
И от дворца высокого лишь пепел да зола.
"Стеченья обстоятельств" над нами словно Бог,
Висит, как меч дамоклов над жизнею дорог.



* * *

Словно гончая, зима,
Сорвалась со старта
Ветер, солнце, кутерьма,
Середина марта.

По ночам мороз велик,
Ледяные лужи.
Эй, затягивай, мужик,
Животок потуже.

В затишке припека лень
Спит с котом в обнимку.
Коммунизм из деревень
Высосал кровинку.

На пригорке спит погост
После "дел великих"...
Дачу выстроил прохвост,
В круг забор, как пики.

Умерла деревня вся,
Ни детей, ни старых.
Деревенская семья
В городах угарных.

Молодые спились вдрызг,
Старики в печали.
Что ни день опять сюрприз,
Кулаком по харе.

Толь живьём ложиться в гроб,
Толи в петлю шею.
Перестройку, в рот ей чтоб...
Подавитесь ею.

Десять лет кремлёвский кот
Обещания даёт.
Только дуру гонит,
Сам - мышей не ловит.



* * *
"Деточка, все мы немного лошади.
Каждый из нас по своему лошадь".
В. Маяковский

Мы в жизни все кони да лошади,
Кнутом нас стегает судьба.
Мы молим: "Помилуй нас, Господи!
Спаси нас, за ради Христа".

Везём мы тяжёлую ношу,
С рожденья до смерти своей,
В мороз, в снеговую порошу,
Под свист и удары плетей.

Мы в юности сильны, беспечны,
Нам крылья - могли б полететь!
Как вешние дни быстротечны,
Как призрачна ловчая сеть.

В которую тихо сгоняет
Надежной рукою судьба.
И выхода не оставляет,
Ни взад, ни вперёд, никуда.

И ты у судьбы той прощенья,
Напрасно проси не проси.
О, Господи, дай же терпенья
И грешную душу спаси.


На обочине

На обочине дороги старичок стоит,
На груди, как солнце, орден ослепительно горит.
Легковая мчит машина, видно шофер-дока,
И туда, куда спешит он, долетит до срока.

Газу, газу от отказу,
Эй! Посторонись.
Кто там лезет под колёса?
Брысь! Брысь! Брысь!

Руку зря, отец, ты поднял,
Зря подмоги ждешь.
 За рулём, ужель не понял?
Прилепилась "вошь".

Постоял дед на дороге
И махнул рукой.
Не ругался очень строго
И пошёл домой.

Только сердце больно сжалось,
Покатилось вниз....
Он не верил. Показалось?
Брысь! Брысь! Брысь!



Стихи, написанные после просмотра
кинофильма "Калина красная"
Посвящается светлой памяти В. М. Шукшина

Обложили, мы в загоне.
Нам обратно хода нет.
Мы в малине, мы в притоне,
Чад и запах сигарет.

Нету милой, нету дома.
Отсидел уж пятью пять.
Против лома нет приема,
Окружили, будут брать.

Где ж спасительные двери?
Есть в запасе черный ход.
Обложили будто зверя,
Ну, посмотрим, чья возьмет.

В рассыпную сиганули,
Кто-то в дверь, а кто в окно.
Свистки свищут, словно пули,
Так не бегали давно...

Сердце бьётся где-то в горле,
Ночь- подруженька темна.
Ножки резвые, пропёрли
Двор, заборы и дрова.

Затаился в затишочке,
Менты мимо пронеслись.
Эх, весёлые денёчки!
Воровская наша жизнь.

Ну, а дальше, как же дальше?
Нету дома, милой нет.
Ночь черна, чернее сажи.
Где же выход, где же свет?


Печки-лавочки

Захмелев от крепких вин
Ванька спит, как сукин сын,
Потому, что ночь пришла
И от крепкого вина.

Снится Ваньке теплый Крым,
Жизнь прошла, остался дым.
Всё вокруг да трын-трава,
Голова болит с утра.

Словно на душе помин,
Осень вся в огне рябин.
В домике у Ванечки
Печки всё да лавочки.

Всюду дыры, всюду клин.
День прошёл и Боже с ним.
Покосился старый тын,
Плачет Ванька, сукин сын,

От машин вонь и бензин,
Машка шляется с другим,
А к зиме нужны дрова.
Эх, жизня развесёлая.

Ванька встанет, запоёт,
Машку "к матери" пошлёт,
Так проходит день за днём,
Синим всё горит огнём.

Словно на душе помин,
Осень вся в огне рябин,
В домике у Ванечки
Печки всё да лавочки.


Иван-дурак

Он живёт не ради денег...
Деньги - мусор, деньги - пшик.
Ищет он счастливый берег,
Русский труженик-мужик.

Сможет всё не ради славы,
Слава тоже мишура.
Но обидно за державу,
Вот такие брат дела.

Нечисть продала Россию,
За полушку, за пятак.
Ловит рыбку в речке синей
Наш Иванушка-дурак.

Он всегда за все в ответе,
Валят всё на дурака.
Жив Иван-дурак на свете,
Хоть болят его бока.

Но болят не от лежанья,
На горячих кирпичах.
Ванька, божие созданье,
С головою на плечах!

Всё он сможет, всё сумеет!
Не мешайте "дураку".
Он и вспашет, и посеет,
И смолотит на муку.

Только дайте волю Ваньке,
Без харчей он чуть ослаб...
За Россию Ванька встань-ка!
Он, не ваш, он Божий раб.

Заседают депутаты,
Заседают дерьмократы,
Но знает сам Иван-дурак
Обустроить землю как.

Есть, жива ещё смекалка
У Ивана-дурака.
И ему Россию жалко,
Знаю я наверняка.


Плач по деревне

Тишина по окрестным дворам,
В небеса улетает с тоскою.
Петухи не поют по ночам,
Не взовьется дымок над трубою.

Прилетят на пустырь снегири,
Залетит в одичавший сад птица...
Эй, деревня! Где люди твои?
Что тебе в одиночестве снится?

Здесь домов догнивают венцы,
Но никто их уже не меняет.
Лишь вернувшись весною скворцы,
Всё зовут песней прежних хозяев.

Дух жилой ветер выдул в окно,
Здесь гармошка давно не звучала.
Но родник под горой всё равно
К речке змейкой вьётся упрямо.

Всё ж добили деревню до тла!..
Кровь повысосали кровопийцы.
Позаброшены всюду поля,
Зарастает травою землица.

Будто вновь полыхает война,
По деревням России безлюдно.
Кто же так обескровил тебя?
Кто же предал тебя, как Иуда?


Кляча

У соседа машина и дача,
И жена здорова, как кляча.
Он её на машине возит,
И глаза мои клячей занозит.

Ей ногами ходить бы дуре,
Прибавляла б глядишь в фигуре,
А он возит её в машине, нянча,
Та развалится, кляча клячей.

Дверь откроет он ей: "Садись, дорогая".
И одежда на ней дорогая.
Грохнет в кресло она, утопая,
Преогромная кляча такая.

Не похожа на женщину баба,
У неё талия баобаба.
И прогнулись рессоры "Лады",
От такой аппетитной бабы.

Тормоза взвизгнут, тонко плача,
Муж откроет ей дверцу настежь:
"Выходи". Он не скажет "Кляча",
А он скажет: "Пожалуйте, Настя".

Ой, не дай Бог такое случится,
Нас порой покидает удача.
Вы не представляете, если вам на ногу приземлится
Эта многопудовая кляча?

Не переходите перед нею дорогу,
От вас останется каша да чача.
Ну нет, вы не представляете, если вам на ногу а?
Да с подковкой эта многопудовая кляча!



* * *

Она продавщица в раймаге,
А он в автобазе шофер.
Хотя и в разводе живут бедолаги
В квартире с окошком во двор.

Она водит, с ментами шашни,
О завтрашнем думая дне.
На мужа кричит: "Ты не кашляй,
А то будешь, гнида, в тюрьме!"

Он спьяну орет, распалится:
"Я, ****ь, тебя, суку, убью!"
Но тут же приедет милиция
И руки назад, и адью.

Чем кончится эта житуха?
Двум мишкам в берлоге не жить.
Такая вот, брат, невезуха,
Ни выпить, ни бабу побить.

И мать поучает Егора,
Сынку наставляет ума:
"Коль с ней не расстанешься скоро,
То ждет тебя, милый, тюрьма".

Что будет? Что будет? Что будет?
Капели звенят о весне.
Мечтают о будущем люди,
О светлом и радостном дне.

А тут, вроде б, всё уже ясно,
Квартиру пора б разменять.
Двум хищникам вместе опасно,
Давно уже надо понять.


Сукин сын

Все мы пьяницы и воры,
Все мы грешны как один.
У России под забором
Плачет горько сукин сын.

Он как каторжный работал,
А теперь вот старым стал...
Труд всю молодость ухлопал,
Труд здоровье подорвал.

Он оборван, он голодный,
Видно пенсия мала...
Сеет дождичек холодный -
Впереди зима.

Коченеют руки, ноги.
Щас бы рюмку водки и...
Хоть на миг забыть бы муки
И страдания свои...


* * *

Эх, овса б, мечта кобылья,
Да не в коня бывает корм.
Кнут и вечное насилье,
И хомут везде, кругом.

Только ночью есть раздолье
Под луной щипать траву,
Только ночью тихо в поле,
Иль у речки на лугу.

И мечтают конь и лошадь
О несбыточном своём,
Чтоб полегче жизни ноша,
Чтоб не били их кнутом.

Чтобы им не сокращали
Без того короткий срок.
Чтобы корма вволю дали,
Да не спутывали ног.

Под луной река искрится,
Рассветает не к добру...
Поскорей попить водицы,
Пока сбросили узду.

Хорошо в лугах на воле,
Тихий шорох, речки плеск,
Мирно лошади и кони
Тащат на гору свой крест.

Злобный смилуйся хозяин,
Позабудь хоть на день кнут.
Пусть рабы твоих окраин
Вволю травки пожуют.

Где их воля? Где их праздник?
Всё вези, тащи, паши.
Лишь соловушка-проказник
Пел всю ночь им от души.

Лишь всю ночь луна светила,
Да в росе была трава.
Жеребёнка "мать" кормила
Для кнута ль, для хомута?



"Песня бомжа"

Дайте масла, дайте сыра!
Колбасы, вина, зефира,
Молока дайте, кефира,
Я так голоден и слаб.
Я чума, я сын вампира?
Но и мне б хотелось мира,
Хотелось праздника и пира,
Я ж не дуб, не баобаб.

Я с утра в помойках роюсь,
Год, наверное, не моюсь,
За Россию беспокоюсь,
За неё тайком молюсь.
На работу не устроюсь,
И вконец заела совесть.
Толи броситься под поезд?
До весны не перебьюсь.

Мне б помыться, подхарчиться,
Всё одно и тоже снится,
А вокруг всё волчьи лица,
Окровавленная пасть...
Эх, махнуть бы за границу,
Перелетною бы птицей,
Но с перемётною сумою
Не в протык мне и не в масть.

Не живу я здесь, а маюсь,
За прегорькую цепляюсь,
Я слезами умываюсь,
Перемен счастливых жду.
А по родному ходит краю,
Злая мачеха чужая,
Камень в шутку мне бросая:
"На-ка хлебца", - говорит.

Мне куда идти не знаю,
Я окурки подбираю,
Я страдаю, голодаю,
Только этим я и сыт...
Я иду, иду, хромаю,
Дым колечками пускаю,
Мама - Родина родная
У сыночка бледный вид...



"Забыли"

Вам Бог помог, но, вы забыли
Его чудесные дары.
Теперь, купаясь в изобилье,
Вкушаете Его плоды.

Смеётесь часто над несчастным,
Хоть братья вы с ним по крови.
Богаты стали вы и властны,
Лишили ближнего любви.

И ослеплённые наживой
Чужих, и крови, и трудов,
Живете праздно и лениво,
Не видя слёз детей и вдов.

Что вам обиженная старость?
Калека нищий у дорог,
Подайте же ему, хоть, малость,
Того, что щедро дал вам Бог.


* * *

Надоели Лжи чёрные стены,
Тесных камер удушливый мрак.
Света жаждет душа, перемены,
Судорожно сжимаясь в кулак.

Сквозь решетки, колючие сети,
Смотрит в синь, не мигающий глаз,
На летящие по небу эти,
Облака, что плывут мимо нас.

Уплывают бесследно надежды...
Какой ветер занёс нас сюда?
Мы свободы хотим, как и прежде,
Справедливости дел и суда.

Но опять эти мрачные стены,
И опять этот адовый бред!
Но дождемся всё ж мы перемены,
Но из камер всё ж выйдем на свет.

По широкому небу просторному,
Куда канут бесследно века,
Гонит ветер, сзывая валторною,
Словно стадо коров облака.

И плывут они вдаль, исчезая,
Будто грёзы вчерашнего дня,
Над долинами милого края,
Где с надеждой гляжу в небо я.


* * *

Я выпал из Рая, как птенец из гнезда.
Дороги не видно, погасла звезда.
Я выход ищу в лабиринте страстей,
Где весь перепутан порядок вещей.

В разрушенном доме ни двери, ни стен.
Вновь к свету ползу, не вставая с колен.
И каждая ночь мне приносит "сюрприз",
Я падаю, падаю, падаю вниз.

Опять этот сон, как навязчивый бред,
И вроде б есть выход и выхода нет...
Мой ангел небесный с невидимых струй
Пришли мне любимой один поцелуй.

Хотя бы один и улыбку её...
Потерянный рай не забыл я ещё.
Там реки прозрачней невинной слезы
Там ложью болтливой не связан язык.

Там птицы чудесные песни поют
И радуги нежные в небе цветут,
Там травы душисты и зори хмельны,
И снятся под утро веселые сны.

Замедлен там ход и часов, и минут,
Там детство смеётся, и сказки живут.
Я выпал из Рая, как птенец из гнезда,
Дороги не видно, погасла звезда.


* * *

В ресторане столько пьяни,
Пьют и водку, и коньяк.
Хорошо поют цыгане,
А я плачу как дурак.

Я попал сюда впервые.
Выпил лишнего опять.
И все стали мне родные,
Как же мне не зарыдать.

Вот напротив мой начальник,
Что всю жизнь пил кровь мою.
Мне б разбить ему хлебальник,
А я еще с ним говорю.

Улыбаюся по пьянке,
Забавляюсь коньячком,
Подпеваю в такт цыганке,
Даже дергаю плечом.

Хорошо, как в ресторане!
А цыгане как поют.
Может истина в стакане?
Я узнаю, как допью.

Я, вообще-то, тут случайно
Оказался, господа.
Но, открою вам я тайну:
Здесь приличная еда.

Осетрина и омары,
Коньячок и балычок.
Под цыганские гитары
Плачу я, как дурачок.

Да, живут ведь где-то люди!
Ходят часто в ресторан.
И подносят им на блюде
Всё, чего б хотелось нам.

А начальнику я врезал,
Своротил скулу слегка.
Вспомнив и резец, и фрезу,
Выпив пива для рывка.


"Радиация"

За нами всюду невидимкою,
Лаская, обнимая всех,
Под наши шутки и наш смех
Смерть белая идет в обнимку -
Радиация.

Невидимая бродит в комнате,
Крадется к нам под шум дождя.
"Раз Хиросиму вы не помните,
Чернобылем напомню я! "-
Радиация.

Так шепчет в ночи невидимка,
Целуя и лаская нас.
И все мы ходим с ней в обнимку,
Вчера, сегодня и сейчас,
С радиацией.

Спаси, спаси, спаси нас, Господи.
От радиации спаси.
В любом селе, деревне, в городе,
Она гуляет по Руси
Невидимкою. Радиация.



"Дорога"

Устала дорога, задохлась в угаре,
Машины несутся по следу за нами.
Нам некуда деться и мы уступаем дорогу,
Дорогу, которая приводила нас к Богу.

По нашей дороге теперь едут черти,
А мы закружились в хмельной круговерти.
Вдоль нашей дороги цветы не цветут,
И солью посыпан наш некогда путь.

Деревья зачахли, им нечем дышать!
Их Бог здесь поставил, куда им бежать?
Они на посту, они преданы Богу,
Они жизнь отдали за нашу дорогу!

Когда-то ходили мы здесь босиком.
Здесь клевер стоял вдоль дороги кругом.
Теперь убегает подальше трава,
Как будто чужая ей стала земля.

А птицы, как прежде сидят у дорог,
С веселей надеждой поют у дорог.
И чудно кукушкой аукает лес,
Чтоб сгинула тьма, чтоб нечистый исчез.


"Слепцы"

Слепцы - слепца в поводыри,
Вновь выбрали себе на муку.
И вытянув перед собою руку,
Шагают к бездне мытари.

И друг за дружкою, гурьбой,
Они идут, срываясь с кручи.
Мечтая всё о жизни лучшей,
На кладбище найдя покой.

За ними дети их спешат,
А там и внуки по их следу.
Грехи болезнями горят
И нет конца бессвязному их бреду.

Куда? Зачем идут слепцы?
Их мысли путаны и сонны.
И все начала и концы
Так очевидны и законны.

И нет ответа на вопрос.
И кто охотно - неохотно
Погружены в этот гипноз,
Насильно и бесповоротно.


* * *

Разлажена гитара,
Нельзя на ней сыграть.
Она в чехол зачехлена
От пыли, как печать.

Она на стенке в комнате
На гвоздике висит.
Она играла, помните?
А вот сейчас молчит.

А ей нельзя томиться,
А ей нельзя скучать,
Не для неё темница,
Ей надобно звучать.

Ей хочется на волю,
И в стужу, и в мороз,
Чтоб плакать - так до боли,
Чтоб хохотать до слез.

Разлажена гитара.
И тихо, чуть дыша
На гвоздике устало
Покоится душа.


* * *

Вот и кончилася воля,
Будь что будет, ну и пусть.
Я в тебя влюбился, Оля.
Завтра, завтра я женюсь.

Ты моя ромашка в поле,
Ты мой милый идеал.
Я в тебя влюбился, Оля,
Враз, как только увидал.

Может это злая доля?
Может ты не для меня?
Васильком стою я в поле,
Заглядевшись на тебя.

Ну а ты не замечаешь,
Что цветком я синим стал.
Что-то часто ты зеваешь.
Ай, кто спать вам не давал?

Ой, вы черненькие брови,
Ой, зеленые глаза.
Не шутите вы с любовью,
Чтоб не грянула гроза.

Я глазами вас целую
И вы глазками меня.
Кто ж придумал вот такую,
Распрекрасную тебя.

В поле бабочка летала,
Обнималась с мотыльком,
Где ромашка целовалась
С синим, синим васильком.


* * *

Еду темным лесом,
Не видать ни зги.
Всюду воют бесы,
"Ведьмины круги".

То глаза пустые,
То пуста душа,
Близкие, родные
Режут без ножа.

Светлая поляна
Где-то там за тьмой.
Как попал я спьяну
В этот лес густой?

А за мной охота
Яростней и злей.
Бесов злая рота
И ползучих змей.

Я бегу ручьями,
Путаю следы.
Тёмными ночами
Не видать звезды.

Днем не видно солнца,
По ночам луны,
В двери и оконца
Лезут колдуны.

Визг стоит да стоны
По родным местам.
Ходят по иконам,
Топчут по крестам.

Ничего святого
От чертей не жди.
Света никакого
Не видать вдали.

Всюду пахнет смертью.
Прах её и тлен.
Воют дружно черти,
Всё без перемен.

Я иду на ощупь.
Ветки бьют в лицо
Всё слышнее поступь,
Сейчас возьмут в кольцо.

Вправо ли податься?
Влево ли бежать?
Пропадаю, братцы,
Некому кричать!

Всюду бродит нечисть,
Злые голоса.
Душу не излечат
Тёмные леса.

Я - приманка зверю
В этой жизни злой.
Ни во что нет веры,
Тёмен лес густой.


"Плуту"

Часы бегут, считает сердце
Секунды, дни, года.
Ему вовек здесь не согреться,
Я знаю, - никогда!

Унизят, вывернув карманы,
И долг не возвернут.
Его я требовать не стану,
О, успокойся, плут.

Меня ведь обмануть так просто,
Пусть для тебя я "лох",
Залюбовавшийся на звезды,
От зла и лжи оглох.

Я все равно богаче,
Хотя, быть может, тем,
Что о потерянном не плачу,
И хлеб чужой не ем.



"Благоверная жена",
или в прозрачном платьице.
(Романс-шутка)

Кто-то хитрый, с наглой рожей,
Наставляет мне рога.
Одного любить не может,
Одного любить не может,
Одного любить не может,
"Благоверная жена".

Она ходит, улыбаясь,
Словно гений красоты.
А под платьем всем на зависть,
Проявились, показались,
Проявились, показались,
Аппетитные трусы.

Ее чудные наряды,
Все видны, как сквозь рентген.
Грудь бюстгальтер обнял ладно,
Грудь бюстгальтер обнял ладно,
Грудь бюстгальтер обнял ладно,
Но глядит выше колен.

Плут - любовник, соблазнитель,
Сам давно попался в плен.
Но меня вы пощадите,
Но меня вы пощадите,
Но меня вы извините!
Он глядит выше колен.

Кто-то хитрый, с наглой рожей,
Наставляет мне рога.
Одного любить не может,
Одного любить не может,
Одного любить не может,
"Благоверная жена".



"Проституточка"

Я дарил тебе подарки,
Я дарил тебе цветы.
Не найти нигде нахалки,
Понахальнее чем ты.

Ты бессовестно смеешься,
Лжешь в глаза и за глаза.
Ехал я на Запорожце,
Отказали тормоза.

Испугалась ты для вида,
Даже вскрикнула, ой, ой!
И сразила инвалида
Своим взглядом, как стрелой.

Мой мотор теперь не тянет,
Не заводится стартёр.
На меня она лишь глянет,
Исподлобья и в упор.

Ей любовь одна лишь шутка,
У меня ж внутри болит,
На отпетой проститутке
Спотыкнулся инвалид.

Ах, она мной, сучка крутит,
Закружилась голова.
Говорит, что очень любит
Проституточка меня.



"Я может музыки хочу"

Крыловой Ларисе

Мне роль шута осточертела.
Не надо гладить па плечу!
Какое до меня вам дело?
Я, может, день и ночь бы пела,
Я, может, музыки хочу.

Среди пустых, унылых душ
Скучаю, мучаюсь, спасите.
Вокруг тоска, все порят чушь
И каждый о своём корыте.
Забросить всё, - уехать в глушь?!

О чём вы снова, боже мой!?
Ну хватит, хватит лезть из кожи.
Как хочется побыть одной
А я вновь с вами день-деньской,
Вы, надоели мне до дрожи.

Наступит ночь, зажгу свечу.
О нет, о нет, одной не скучно!
Как скрипка просится к плечу,
Мелодия с душой созвучна.
Наступит ночь, зажгу свечу...


* * *

Давно начался наш роман,
Я был отчаянный пацан,
И с девочкою мне тогда фартило.
Но раз залез в чужой карман,
И был отправлен в Магадан,
И девочка меня моя забыла.

В тюрьме я был и червь, и раб,
Конвойный бил меня, Зураб,
И в век ему того я не прощу.
И был ещё один прораб,
Такой дотошный, сволочь, гад,
И этому я тоже отомщу.

Пришла свобода наконец!
Как жаль уже я не юнец.
Ах, где ты моя девочка, ах где?
Приеду я к тебе в Елец,
И в загс с тобою под венец,
Засос, капкан и стоп, и гоп алле.

Напрасно губы растрепал,
Её я долго проискал,
И как-то забалдел в дребан.
Я вдруг от кореша узнал,
Что был у девочки "завал"
 И что её сослали в Магадан.

Что ж делать, брат, таков закон,
С людьми то ведь не шутит он
И не всегда бываем мы в ударе.
Я вспоминаю давний сон...
По вечерам вечерний звон,
И во дворе играет кто-то на гитаре.

Свою красотку подожду,
Я ей, конечно, напишу,
Пусть в Магадане молодость пропала.
Забыв все распри и вражду,
Я завтра утром к ней лечу,
Просить её, чтобы моею она стала.


* * *

Зря дерутся петухи,
Кто толкнул их к ссоре, к драке?
Всё равно съедят собаки
Всё, что добыто в крови.


* * *

Всё ругаемся мы, как дети,
Всё мы ссоримся по пустякам.
Мы помиримся на том свете,
Все поделим там пополам.

Дачи, тряпки, сервизы, машины,
Всё судьба отберёт в один день,
Отберёт даже запах бензина,
И за нами ходящую тень.

Мы об этом всё знаем, не дети,
Но вновь ссоримся по пустякам.
Мы помиримся на том свете,
Всё поделим там пополам.


* * *

Когда душа сбирает свет - я рад,
То радости ко мне, как ангелы летят.
Когда же света нет - душа в слезах,
От радости летит, лишь пух да прах.

Когда охотник убивает птицу
Он радости лишает всё и вся.
Слеза предчувствует ресницу,
Как птица выстрел от ружья...

Живое падает к нам мертвым,
Тепло стекает кровью к нам.
Жестокосердным, "грубошерстным",
"Венцу творения", людям.

Азартны мы, трясутся руки,
Скрывая стыд, хмельное пьем.
Чтобы предсмертной птичьей муки
Не осознать во весь объем.


* * *

Носители печали, невольники тоски,
Бежим, спешим и пашем до гробовой доски.
Нас мучают сомнения и беды, и нужда,
Мелькают дни рождения. Куда? Куда? Куда?

Последняя стоянка, последний наш поход,
Весенняя полянка, берёзок хоровод.
А там за горизонтом не видно ничего
И вроде бы пожили, не хочется ещё.



Ах, копейка, ты копеечка...

Потихоньку, помаленечку,
Горб ломаем за копеечку.
А когда совсем сломаемся,
Без копеечки останемся.
А без копеечки жить плохо нам,
Никуда негодно, прям скажу...
И зачем тогда козе баян,
И балалаечка ежу?

Ах, копейка, ты копеечка.
Злая, звонкая злодеечка,
Отчего ты не заводишься
Да в кошелёчечке моем?
Ах, копейка, ты копеечка,
Жизнь ключом нам бьет по темечку,
Разводным по темю ключиком,
А мы надеемся на лучшее.

Друг, присядем на скамеечку,
Откровенно побалакаем,
Ты скопил себе копеечку
Про запас, на пропасть всякую?
Не запасся? Да откуда же!?
Получал то ведь копеечку...
Что ни день, все хуже, хуже всё.
Вот такое нынче времечко.


* * *

Как сердце ложь не переносит,
Как мрак душе невыносим,
И глубоки у переносиц
Легли траншеями морщин
Боль и страданье, и бессилье,
И чистой совести упрёк.
Порою мы мешаем с пылью
То, чего не позволяет Бог.
Тогда судьба кладет на карту
С прискорбием всю нашу жизнь.
И сердца рвутся от инфарктов,
А души наши рвутся ввысь.


* * *

Мы живем теперь отлично...
В магазинах всё-всё есть.
Хочешь водочки "Столичной"
Выпей за России честь!

Есть вино и даже пиво!
И лимоны, и банан.
Так давайте жить красиво,
Наливай полней стакан.

Голова болит - пустое!
Опохмелишься - пройдёт.
Ну и что, что сердце ноет
Или на бок рот ведёт.

Улыбайтесь, да почаще,
Это всем полезно нам.
Можно взять портвейна ящик
И ударить по мозгам.

Ну и что, что дрожат руки,
Держат ноги нас ещё.
Пей вино, не надо скуки,
Все проходит, пей вино!

Если ночью плохо спали,
Пейте водку натощак.
И откинете сандалии,
Всё проверено, ништяк!

Нам от недуга любого,
Всё спасение в вине.
Выпей водочки немного,
Легче станет на душе.


* * *

Жил на свете пьяница,
Водки много пил.
И в кабак по пятницам
Чёрт его водил.

А по средам, к ноченьки,
Проводив гостей,
В спаленке у доченьки
Он гонял чертей.

Пил он и по вторникам,
И по четвергам.
А вчера он дворнику
Врезал по рогам.

Думал, чёрт рогатый
Перед ним с метлой.
Бил его он матом,
А потом ногой.

Дворник вырываться,
Кричит: "Караул!"
Пьянице по яйцам
Всё же саданул.

Кто-то ментов вызвал,
Как обычно, и
Пьяницу так быстро
Сразу замели.

Догола раздели,
Облили водой,
И узнал "Емеля"
Чёрта с кочергой.

Утром "окрестили",
Как положено.
С Богом отпустили
Чистого его.

А к обеду будет
Он опять "косой",
Расцелует в губы
Дворника с метлой.

И простит он дворнику
Роковой удар.
Спьяну про подводников
Заведут базар.


* * *

Выключайте телевизор,
Закурите табачку.
Давай выпьем, тетя Лиза,
По стакану коньячку.

Все равно ведь жизнь проходит,
Не вернуть ее назад...
Если вам дадут по морде -
То никто не виноват!

Не за то, что много выпил,
Не за то, что закосел.
Мне сосед все зубы выбил,
Потому что Беспредел!

Здесь так темно и печально,
Нету страсти никакой.
Я уже не сексуальный
И почти что неживой.

Если вам сломают ногу
Или пришибут хребет.
"Жив остался? Слава Богу!" -
Утешал меня сосед.