Гений

Целый день он в каморке
Один просидел –
Над рифмованной прозой
Усердно коптел.

Образ нимфы
Сердечных волнений –
Словно нимб серафима
Незримо висел,
Сея в мозг
Семена озарений.

И наивный прохвост
Из разряда рвачей
Сочиняя, амурно мурлыкал
От солнечных
Славы грядущей лучей,

Трафаретности
Изобразительных средств,
А тем паче –
Натянутых
Фабулы переплетений
Замечать не желая в упор,
В коме творческой
Самозабвенья:

Здесь таинственный блеск
Неприступных очей,
Тут фантомная боль –
Дальный отзвук
Признания страстных речей
В лунном сумеречье
Средь причудливых теней…

Тут коварна
И неразделима любовь,
Тут героем
Угрюмым и праздным
Соперника юного
Пролита кровь,

Здесь контрастные
Противоречия
Мировоззрений,
Здесь кудесница-ночь
И зари лучезарный ручей. . .

Весь, короче,
Прилипчивый сплин
При мерцанье свечей
В тусклом храме
Бесплодных молений.

Ближе к ночи (однако!)
На письменный стол
Вместо рифмы летучей –
Глухой частокол –
За глаголом глагол! –
Не найти от напасти спасений!

Ну а после и вовсе
Посыпался мел.
Точно карточный домик,
В момент развалился размер
И закончились краски сравнений.

Сладкозвучнейший лирик,
Тернистый служения Музе
Сознательно выбравший путь,
Тут резонно решил,
Что пора отдохнуть –
Освежить закрома впечатлений.

Для начала – в сортир
(наконец-то!) сходил.
Сигаретку
На кухне затем закурил.

И, досужих вкусив настроений,
Расслабленный сел
На хромой,
Остолопом каким-то
На скорую руку
Сколоченный стул.

Суррогатом
Лужёную глотку смочил
И протяжно зевнул –
Бедолага
У дрёмы предутренней
Время урвал
Ради жалких
Бумагомарательских
Поползновений.

А когда заскучал
И нечаянно
Отяжелевшую бошку
К окну повернул –
Без дыханья застыл и движений:

Светлой песенной поступью
Девица шла,
И листвой на ветру
Трепетала душа
У неё в этот вечер весенний.

С переливами солнца
Волна в волосах,
Небеса отразились
В огромных крылатых глазах
Необъятностью
Нежности синей…

Но захлопнулась гулко
Парадная дверь,
И влюблённый затворник завыл,
Словно дикий
Затравленный зверь
От нахлынувших было волнений.

Вдруг под задницей хрустнул
Схалтуренный стул,
И, едва только мать горе-плотника
Словом недобрым поэт помянул,
Рухнул с грохотом –
Вот невезенье!

Правда, шибко от этого
Не пострадал –
Лишь на вышеуказанном месте
Об гвозди штаны разодрал:

Так Искусство (наверное!)
Требует жертв
От художника
В знак преклоненья.

Поскуливши с досады,
Он снова дерзнул
Разыскать
Родники вдохновенья,

Да возлюбленной
Ангельский лик ускользнул,
А святые мечты
Алкоголь захлестнул
Чередой похотливых видений,
Приправленных стонами
Сдобных шалав.

Доморощенный гений
Листок с пустословными виршами
Злобно швырнул
В допотопный,
Клопами засиженный шкаф,
Малодушно анафеме
Дар свой тщедушный предав...

Так и канул
В каморке он душной,
В бездонной пучине забвенья.

         2000 – 2007