Старый грач

Есть люди, что многое в жизни успели,
Их ветры романтики звали вперёд.
В двенадцать он пробовал строить модели,
В шестнадцать предпринял свой первый полёт.
Хоть небо бывало туманным и мглистым,
К нему он всегда обращался лицом.
Пройдя всю войну, Виктор стал журналистом,
Он книги писал и, к тому ж, был певцом.
Среди увлекательно, важной работы
Он был планеризмом всегда увлечён.
Как прежде, любил Гончаренко полёты.
Не зря же друзья его звали Грачом.
Обычно в весеннюю, светлую пору,
Когда, голубея, манит небосвод,
Оставив дела, приезжал он на Гору,
Чтоб вновь совершить свой свободный полёт.
Ценивший всегда ощущенье свободы,
Решавший десятки сложнейших задач,
Летал над Горою, любуясь природой,
Влюблённый в полёт всей душой Старый Грач.
Он будто искрился задором здоровым.
От жара и солнца пылала земля,
Когда Гончаренко взлетел со Смирновым,
Что клуб планеристов тогда возглавлял.
Не ждал знойный день поворота такого.
В безмолвии горы застыли вокруг.
Разбился биплан Гончаренко-Смирнова
У синих холмов у подножья Коклюк.
Гора с той поры сизой грустью объята
И ветви акаций склонились слегка.
На камне начертана скорбная дата,
Как траурный знак под хребтом Коклюка.
У склонов хребта изменились размеры,
Финал получился суров и жесток:
Изрывшие склоны предгорий карьеры
Нарушили здесь восходящий поток.
 Возделывать люди задумали Гору
И камень они добывать здесь взялись,
А лётчик, поток потеряв, как опору,
В районе карьеров срывается вниз.
Гора год от года меняла обличье,
Отдав со всей щедростью людям дары.
С трудом удалось запретить здесь добычу,
Чтоб снова планёры летали с Горы.