Убить не всегда спасти

Сегодня меня убили выстрелом из ружья.
Я парила над прямоугольником самого высокого строения из белого камня. Чуть приподнималась в воздухе над самым высоким парапетом, делала пируэт, несколько раз стремительно оборачивалась вокруг своей оси, опускалась, касалась носком туфельки камня и тут же поднималась в высь. В таком соло вальса, я облетела всю крышу. Потом устремилась высоко в небо. Всходило солнце и купаться в первых его лучах было необычайно приятно и волшебно. Лучики проходили сквозь кожу, касались сердца. И сердце замирало от таинства, которое ему открывалось. В эти минуты я была счастлива и вся открыта. Это было прощание с этим солнышком, с этой башней, с этой землёй и с этой планетой. И, когда солнце выплыло из-за горизонта всеми своими лучами, раздался выстрел.
Меня убили.
*
Судья вздохнул и глухим, тяжелым голосом произнёс:
- Обвиняемый, вам слово.
*
Я понимаю, что любая просьба с моей стороны сейчас не уместна и бестактна. И всё-таки, единственное о чём я прошу – выслушать меня до конца. И понять. Моя речь будет не короткой.
Вы знаете меня всю свою жизнь, потому что я много старше любого здесь присутствующего. И я знаю, что нет никого, кто бы мог сейчас сказать или вспомнить обо мне хоть что-то плохое.
Это случилось очень давно. Когда она появилась среди нас, многие считали её сумасшедшей. Но вскоре всем стало ясно, что более светлого и чистого существа нет и не было. Она научила нас радоваться каждому дню и улыбаться солнцу. А ещё она научила нас петь и выражать свои чувства искренне и открыто. Я полюбил её. Это было самым нелепым безумием, какое только могло случиться со мной. Она всех очаровала своей добротой, но я полюбил её так, что не мыслил жизни без неё. Каждый взгляд на неё приводил в трепет моё сердце и тело. И ничего с этим нельзя было поделать. Я был обречён на безответную любовь. Дни сменялись днями. Месяцы проплывали в моем безумии безвыходного положения. Шли годы! Я не осмеливался даже подойти к ней близко. Вы спросите «Почему?» Вы не спросите «Почему», потому что вы знаете ответ. Она была не из наших. И это было понятно каждому, кто мог заглянуть в её глаза. Глаза были ответом на все вопросы. В этих глазах был целый мир, но с совершенно другой природой, и другие звери жили в этом мире, и птицы не были похожи на наших птиц… Но кроме этих глаз была у неё удивительная способность – она умела летать! Поначалу мы думали, что длинные одежды случайно скрывают её шажки и принимали её медленное парение над землёй за особенность плавно ходить, но потом мы убедились в том, что она действительно умеет летать. Мы привыкли и к этому. Некоторые ждали, что она научит и нас летать, но я знал, что этому нельзя научиться.
Я медленно сходил с ума от понимания того, что мне никогда не суждено быть вместе с ней. Много лет прошло с того дня, когда впервые её звонкий смех прозвучал среди наших белых камней.
И вот пришла беда. Никто не спал в эту ночь, потому что все ждали восхода солнца, которое растопит мглу. Мгла накрывала белые камни всю долгую зиму. Все устали от стужи и болезней. Раньше такие зимы уносили жизни многих из нас, но теперь с нами была та, кто умеет летать. Она исцеляла от болезней и ждать солнца становилось проще. В эту зиму заболевших было слишком много и она практически ни дня не отдыхала. Спешила к каждому, кто нуждался в ней и дарила солнечное тепло каждому сердцу. Откуда у неё было столько энергии? Никто не задумывался, а мне было страшно за неё. Я видел, как она устаёт и как опустошаются её глаза. Я чувствовал, что с ней происходит что-то нехорошее. Но она никогда не просила о помощи. И глаза прятала, чтобы не выдать себя.
Мы все стояли у самой высокой башни из белого камня и ждали первых лучей солнца.
И тут все увидели её. Она танцевала над самым высоким пиком башни. Это был такой странный танец, что все затаили дыхание. Солнце вставало над горизонтом и в его лучах она практически исчезала, как будто растворялась. И вдруг, когда солнце взошло полностью, она исчезла совсем. Я знаю, что это звучит нелепо, но мы обыскали всё. Мы каждый камень руками исследовали. Все поняли, что она погибла. Зима забрала у неё все силы, а солнце ослепило, и она разбилась. Упала и погибла. Все оплакивали, а я умирал в страшных муках понимания, как же ей было страшно падать и как больно умирать. Я чувствовал эту боль и не мог простить себе эту утрату. За три дня я совершил девять попыток покончить жизнь самоубийством. Но каждый раз оставался жив. Тогда я поднялся на ту самую башню, над которой она танцевала в день своей гибели, с целью спрыгнуть с неё. Пока я поднимался, меня не покидало странное чувство, что меня кто-то зовёт. И этот зов не давал мне сосредоточиться на том, что это последние мгновения моей жизни. Я сделал последний шаг и солнце ослепило меня. Ветер растрепал волосы. Тут я действительно услышал, что кто-то меня зовёт. Но может и не меня, но так мне казалось. Я присмотрелся и увидел в ивовой корзинке младенца.
Я вырастил малышку, как свою дочь. И все до сегодняшнего дня считали, что это моя родная дочь. Которую я растил сам, потому что мать её погибла. Только годы делали своё. Я старел, а она оставалась всегда юной. Мои года трудно сосчитать, я пережил всех своих сверстников дважды. Не знаю, почему. Догадываюсь, но не знаю наверняка. А дочь моя умела летать. И в глазах её был другой мир.
И пришла такая же страшная жестокая зима. И я уже знал, что будет с первыми лучами солнца. Это произошло. Но я не мог допустить, чтобы моя малютка, которую я всегда защищал от бед, погибла, как её мама.
Думать о том, как она будет падать, как её сознание будет разрываться от немого крика о помощи, а потом боль. Опять эта страшная боль, которая отголосками до сих пор во всём моём теле все эти длинные годы!
И вот, когда я увидел, что солнце насквозь пронзило её лучами в пике её танца, я выстрелил.
Я убил её.
*
В зале наступила тишина. Звонкая, страшная тишина. Никто не осмеливался её нарушить, но каждый знал, что скажет судья. И каждый понимал сейчас, что приговор не убийце, а жертве. Та, которая умеет танцевать, теперь обречена навсегда остаться на этой планете.
Судья медленно поднялся, окинул взглядом всех присутствующих в зале и вышел.
*
В ивовой корзинке, на башне из белого камня, распускались лилии, лепестками нежно прикасаясь к очаровательному младенцу. Ручонки тянулись к солнышку и по ладошкам прыгали весёлыми зайчиками лучики. Малышка весело смеялась и этот смех колокольчиками звенел и опускался по высоким колоннадам. Опускался всё ниже и ниже, указывая путь наверх красивому статному мужчине.
Судья поднимался за своей дочерью.
*