Про курвочку Рябу часть 1

Н о в о р у с с к и е с к а з к и
(из зацикла про стариков и старух)
 
       при участии Игоря Левина и Геннадия Шувалова –
       соавторов некоторых выражений,
       легших в основу контекста

       Ч а с т ь п е р в а я
       КУРИЦА И ЯЙЦО

Старичок, блин, со старушкой
жили-были, блин, в избушке.
Скверно жили, еле-еле…
Лишь от воздуха балдели.
Как бы, дескать, типа, вроде
наслаждались на природе.

Дни и ночи так тянулись –
счастье в том, что не загнулись.
Трудно быть пенсионером,
порожденным эсэсэром:
на дожитье государством
дан им кукиш... правда, с маслом!
(Впрочем, до такой глуши
шиш доходят и шиши).

А была у них пеструшка,
Ряба – курица-несушка.
Ну, не так, чтобы ужраться,
но давала все же яйца.
Видно в яйцах содержалось
всё, что старым полагалось:
микро-, макроэлементы
и другие компоненты.
И еще там что-то было -
бабка очень их любила.
Временами даже малость
от яиц тех отрывалась:
наудохается за день –
съесть яичко – и в отпаде!
Ну, короче, с голодухи
старики не шибко пухли!

Только гребаная птица
вдруг повадилась лениться.
В огороде, глядь, пасется,
а, паскуда, не несется.

Год-другой прошел, а птичка
не дала, тля, ни яичка.
Может, виноваты власти
или что по женской части,
или гадость в атмосфере
что-то портит в этой стерве...
Иль еще какая тонкость
подорвала яйценоскость...
Может, в птичьем организме
недостаточность харизмы?
Может, в ориентире сбой –
гейшей стала... голубой...
Ходит, стерва, с наглой харей,
а давали петуха ей!
Да такого... ого-го!
Может мало одного?
Вроде норма с петухом –
цельный день на ней верхом!
Или, может, от укропа
слиплась эта где-то что-то?
Но при этаком раскладе
не должна б она и гадить!
А ты глянь на ту вонючку –
вишь! кладет за кучкой кучку!

А старик на постных щах
между тем совсем зачах
и осунулся с лица,
часто падать стал с крыльца.
От отсутствия белка
дисбаланс у старика,
дистрофия подкосила –
утекла мужская сила:
ни эрекции, ни фрикций –
слабость. Ёк! как говорится.
От старухи обнаженной
мчится, как от прокаженной...
В общем сексом не согреться
и пошаливает сердце.
И от этого старуха
тоже стала падать духом.
Нервна стала и сварлива –
пилит, блин, без перерыва:
ах, ты, дескать, старый дурень,
что мозги не вправишь куре?!
Что ты ходишь рот раззявил?
Или ты уж не хозяин?
Сделай что-то с этой тварью,
ведь она плюет те в харю!
Или как мужчина что же,
сладить с курицей не можешь?!
Потерял ты совесть видно,
как мне всё с тобой обрыдло...
В общем, блин, его приперла.
Он к несушке – ножик к горлу:
«Ты чего, мол, курва, птица
заставляешь нас поститься?
Али я тебя не холю?
Я тебя того… уволю.
То есть, блин, того… зарежу,
ежели не дашь надежу…
Извини, не обессудь –
задолбала бабка – жуть!»
«Хорошо, – сказала птичка, –
будет к Пасхе вам яичко…»
Нет, чтоб просто делать яйца,
курва стала изголяться:
мол, яичко не простое,
я вас, дескать, удостою…

Только Пасха-то минула –
нет, зараза, не надула!
И снесла яйцо литое –
чисто, сука, золотое!
И старик, блин, как дебил,
бил яичко, падла, бил…
Бабка, как жена дебила,
тоже била, била, била…
С правой, с левой, блин, руки
колотили старики!
Вход пошла тут и кувалда –
не разбилось, сука, падла!
А старик уж взял и лом:
бесполезно все – облом!
Удружила в общем птичка
металлическим яичком.
Прикололась, блин, не слабо
эта тля по кличке Ряба!
Уж и думать взялись даже
о закладе и продаже.
Уже в общем-целом стали
оговаривать детали…
Только прока в той мороке?
Сбыт какой в глуши далекой?
Хоть бы яйца из бриллиантов –
всё равно без вариантов.
Нет на лопухов-клиентов
менеджмента и агентов!
Бабка дряхлая с клюкой,
дед почти что никакой,
ходют с палочками Коха...
До людей-то чапать пёхом
без дорог пятнадцать верст!
Это ж просто холокост!
Да к тому же мани-мани
на хрена им в глухомани?

Но тут вроде, как подсказку,
дедка с бабкой вспомнил сказку.
В сказке той они слыхали:
мышки хвостиком махали,
и от маха, вроде, яйца
начинали разбиваться!
А нужда скрутило крепко,
а в мышах, кажись, зацепка...
Сказка ли у них – не сказка,
Ряба – гнида, пидараска –
говорит, вон, натурально –
значит, всё ж не всё реально...
Ведь не с бухты же барахты,
перестала, фря, кудахтать.
Может, всех людей накрыло
и она заговорила,
и яички делать стала
через это из металла...
Может, это местный глюк,
ну, а, может, всем каюк!
Обучались, не тупые –
в курсе роста энтропии.
Может, мир уже не цельный,
а дискретно-параллельный.
В общем, где б они ни жили,
а старуха деда пилит,
гонит старого взашей,
мол, давай, лови мышей.
«Как?» «Да так! Учи придурка!
Посмотри, как ловит Мурка».
Как тут быть? На Мурку глядя,
притаился дед в засаде...
Только это всё без толку –
то сидит как на иголках,
то заснет, потом как вскочит!
День и ночь вот так хлопочет:
то храпит, то скачет в стороны...
Но старик-то был упорный!
В результате этой гонки
он добыл-таки мышонка!
А, точнее, как добыл?
Взял у кошки – и отбил.
Мурка как бы промолчала,
головой лишь покачала,
чуть скривив в усмешке рот:
мол, видали – идиот!
Ведь она, скорей всего,
думала он съест его!
А мышонок, трепеща,
чисто русским пропищал:
"Отпусти меня, дедуля,
от меня-то толку дуля!
Отпусти..." "Сейчас, угу!"
"Отпусти, я помогу!"
"Заговаривай мне зубы!"
"Мои предки в яйцах рубят...
Попрошу, клянусь, у бати,
он яйцо тебе накатит...
Он те все решит проблемы..."
"Я смотрю ты в русле темы".
"Отпусти, – мышонок плачет, –
всё равно кранты иначе..."
А ведь прав он в этом плане,
всё равно тут как в тумане,
может быть, и не обманет...
Что держать мальца без толка?
"Да иди! Ведь мы ж не волки!" –
и несчастного мышонка
опустил на пол тихонько.
Пискнул тот, дрожащий мелко:
"Завтра в полночь, здесь же стрелка...
Тут расклад конкретно ясен...
Ты, согласен, дед?" "Согласен!"
"Только это... от папаши
зверя спрячь куда подальше.
Да возьми хоть хлеба корку..." –
и мышонок шмыгнул в норку.
Снова высунул мордашку:
"Это, в общем, старикашка,
всё же как бы... гадом буду...
отпустил что... не забуду...
Сдох бы, ежели не ты бы...
Ну, короче, ну... спасибо!"
"Вот, – подумал дед, – курьез, –
фактом тронутый до слёз. –
Как же так? Элементарно:
тварь, грызун, а благодарна.
А ведь эта, лядь, старуха
прожужжала оба уха,
долбит, долбит без конца,
и ни доброго словца!
Жизнь через неё гублю!
Что поделаешь? Люблю!"

 (продолжение следует)