Армия. Будто бы нитью стальною...

Армия. Будто бы нитью стальною,
Будни стреножены этим словом.
И леденят нас студеной водою,
И обжигают распаренным пловом.

«Здорово!» – гаркнет сержантик недавний
В новом, с иголочки, сером костюме.
Только секунды, скрипя словно ставни,
День приближают в горячем июне.

Здорово, братцы, и, кажется, - надо,
Но как же трудно от праздности этой
Вдруг оторваться, испуганным взглядом
Рыская в нежной лазури рассветной.

День тот в июне, ненужный, как камень,
Как сгусток крови, забивший аорту.
Только один настоящий экзамен,
Только один - остальные ни к черту!

День тот пока удален в бесконечность,
Но каждый миг связан с этою датой.
С детской улыбкой, простой и беспечной,
Дверь открываю я военкомата.

Армия! Старая дверь проскрипела
Слово, вприкуску с горчинкою грусти:
«Ты не теряйся, входи, парень, смело,
Здесь тебя точно никто не укусит!»

«Что ты, старик, в душу лезешь без спроса,
Думаешь – струсил?» – кричу ему нервно…
Тлеет потухшая враз папироса…
«Сын мой вот так же стоял в сорок первом…»

Боже! Ушам своим просто не верю:
Так, ни за что, человека обидел.
Стыдно… Поспешно скрываюсь за дверью,
Вдруг повинуясь безгласной планиде.

Хочется смирно в углу затаиться,
Зубы заныли в предчувствии боли.
Здесь все на равных, но каждый боится
Страх свой открыть, как при первом уколе.

…Прямо в глаза мне холодным железом
Слова, от которых вскрываются жилы
И ноют пальцы в волнении трезвом:
«Ура Вооруженным силам!»

Встал у стены, ну, а мимо по списку
Движутся лица, фигуры и фразы:
«Слушай, случайно не ты ли Онысько,
Петр, так тебя вызывают, заразы!»

«Вроде, не я…» - отвечаю надменно,
Крепко ругаюсь: развязано, смело.
«Знаешь, а я вот - женюсь непременно!» -
Справа парнишка твердит между делом.

«Скоро? Зачем?» «Да, боюсь, не дождется,
Лучше найдет, ну, а мне куда деться?»
«Эй! У тебя закурить не найдется?»
«Братцы, а где мне здесь можно раздеться?»

…Слушаю, слушаю, тоже встреваю,
Травим похабнейшие анекдоты…
И вдруг: «Кто здесь Осинь есть? Вызывают!»
Выкрик спокойный, пустой до зевоты…

1984