Спешат к работам метропостояльцы

1.

Контур будущего вздорен. Раз, очнувшись ото сна,
вдруг постигнешь – вновь ты воин, но уже пришла весна.
То ли солнышко пригрело, то ли лужи в пляс пошли:
расплескались неумело активаторы земли.

И из каждой вышла клякса – промокнув её в апрель,
дня полуденная вакса завершила акварель.
На припудренном ментале встали лужиц острова,
но пока они блистали – в май сорвало якоря.

А уж тут июнь-подельник вновь с ленцой заморосил
в самый нудный понедельник – в тот, что в Африку уплыл.
И теперь там сушит весла и роняет якоря
на горе Килиманджаро, где подтаяли снега.

Но оттуда очень просто вновь опустится в февраль,
где снегов чумных короста
       в греховодье зимокоста
       расплескала в лужах шаль
белоснежного покрова… Здравствуй, Киев! Вновь мы дома!

2.

Я в гороховом финале – шут фисташково-сюртучный.
Жизнь играет на рояле и проходит бабой тучной.
Под неё плывет, ребята, разномастное бабло,
Но ушла куда-то мята – в травостоях барахло!

Привкус горек, длань поката, а душа прошла обжим
и иссохлась гранулятом, и очко рыпит – жим-жим.
Шут гороховый горошит – нет, уже не сединой,
а иным – настала осень… Значит, скоро на покой…

3.

По снеговому насту троллейбусом к метро, минуя спальни города в бетоне,
мир едет на работу, набив с утра нутро – кто корочкой, кто сальцем на беконе.
Как в смальте, безупречно искрятся острова –
       в подталых островах сих всплеск извивов –
как будто пролил жидкое стекло январь без эпохального надрыва…

В подснежной разделительной строке январь разбит на две несущих части:
по встречной мчаться те, кто не в судьбе, а рядышком – в ком мера соучастья.
Ломается размеренность полос – мы в пробке эксклюзивной точке века –
сквозь скрежет шин несется под откос безумие маршрутного хайтека.

Мир пучит соучастием вериг, напяленных на уличных скитальцев.
Но, вырвавшись вперед,
       мы мчимся напрямик,
       чтоб сесть в метро привычным постояльцем.

15 января – 15 февраля 2008 г.