Перед рассветом

       Мне снилось:
       Я – ветер и нет мне покоя,
       Дороги не созданы для меня.
       Мне снилось:
       Я – ветер, весь в пене прибоя,
       В одежде песка и в шляпе дождя.
       Мне снилось:
       Я – ветер, всё знаю о смерти,
       О счастье знаю слегка.
       Мне снилось, мне снилось…
       В закрытые двери
       Я ветром стучалась в дома.


Ветер застыл на пороге в сумрачный дом. Он передёрнулся и застонал. На дворе стояла ночь: ей тоже было зябко, и она не могла заснуть. Было темно. И сквозь эту темноту можно было услышать лишь перешептывание листьев на сухой продрогшей земле. Темнота опустилась на мир: тьма капала со звёзд, с листьев, поглощая его. Было темно и одиноко. Ветер поёжился и постучал в дверь. Показалось, никого… Но сквозь тишину где-то далеко внутри послышались шаги: они приблизились и…стихли, исчезли, растаяли в полусне. Ветер облегченно вздохнул. Он уже собрался уходить, как дверь вдруг зашипела, сдвинулась с места, подалась вперед, устрашающе взвизгнула в последний раз и открылась. Открылась не настежь и даже не наполовину, а совсем чуть-чуть, но достаточно, чтобы Ветер смог туда проникнуть. Ветер встретился взглядом с чернотой. Мгновение они смотрели друг на друга, а потом чернота отступила, приглашая Ветер войти. Ветер сделал шаг и оказался в просторной зале. Из угла на него с интересом всё ещё поглядывала чернота, справа на стене горела свеча, такая маленькая и одинокая, что её явно не хватало, чтобы хоть немного осветить эту огромную залу. Ветер сделал несколько шагов, как до его слуха донесся пугающий в своей кажущейся безнадёжности звук захлопнувшейся двери: вскрик, скрежет, гром и тишина. И никого вокруг, даже чернота куда-то смылась. Ничего не оставалось, как пойти вперед и разузнать, что там впереди. Можно было, конечно, остаться и ждать. Только вот чего ждать? Да и кто с уверенностью будет утверждать, что здесь никого нет: никто не прячется по углам, не подглядывает в щели из потаенных комнат, не смеётся неслышно из темноты. Да и вообще как-то не по себе стоять тут и ждать не пойми чего. Лучше уж куда-нибудь идти, если больше ничего не остается, и идти непременно вперед, если не знаешь нужного направления. Ждать можно только рассвета, да и то, если уверен, что он точно придёт. Хотелось верить, что сюда он тоже заглядывает.
Впереди мелькнул свет, ласково поманил и исчез. Вслепую Ветер пробирался вперед, боясь на что-нибудь натолкнуться, пока не коснулся стены. Нащупал дверь: за ней был узкий и длинный, как стрела, коридор. В нем редко встречались свечи, что делало его не светлым и не утопающим во мраке, а будто сотканным из сумрака и полусвета. Не было ни озноба, ни дрожи: страх притаился где-то глубоко внутри. Да и сомнений никаких не осталось в том, что нужно идти. Не повернуть и всё тут.
Все ощущения слились в одно: в большой черный туннель, который нужно пройти. А в конце любого туннеля должен появиться свет, рано или поздно, где главное не отступить, не сдаться. Попытка к бегству – это путь в темноту. Повернись спиной – и тьма нырнет в тебя.

До бездны четыре шага – а где-то свет…
До бездны четыре виска – пуль больше нет.
А где-то светлеет вода – ступает рассвет…
Ты будешь стрелять, а мой – не заряжен пистолет.

До бездны четыре шага, а где-то черней вода.
А где-то идет весна – и тают, тают слова.
Сумрак целует огни. Ко мне ласкается пёс
Черный. Страшно? Нет пока. Грустно – до слёз.

Из темноты вышел черный пес. Он держал в зубах веревку, одним концом привязанную к шее. Пес ласково поглядел в глаза Ветру. Ветер взял свободный конец веревки – он был готов следовать за ним. Пес повел его лабиринтами коридоров. В полумраке почти неслышно звучали их шаги.
Так они добрались до просторной комнаты, в которой было светло. Долгое пребывание в темноте и неожиданное появление света заставили Ветер поёжиться. Кто-то ждал его здесь, невидимый и завораживающий, возбуждающий каждую клеточку сердца. Только, кто это был? – этого Ветер не знал. Страха не было – только ощущение тайны и тишины. Ветер устроился на обтянутом черным шелком диване и стал ждать.
- Твое имя? – произнес кто-то сзади.
- Ветер.
Таким невыносимым, нервным было желание повернуться, и таким же отчетливым понимание, что еще рано, не время.
- Странное имя для того, кто ещё не определился в желаниях. От чего ты свободен, раз так себя называешь?
- От памяти.
- Навсегда? – усмехнулся голос.
- На всю жизнь.
- А если тебе надоест?
- Такого не бывает.
- А если жизнь будет слишком долгой?
- Я уберегу себя от этого.
- А если станет пусто и до ужаса невмоготу?
- Нет.
- От пустоты не скроешься.
- Я забуду и её.
- А что для тебя память?
- То, что было со мной.
- А если оно нашло свой дом внутри тебя и теперь живет там?
- Нет. Я его подарил.
- Кому?
- Не скажу.
- Я тебе не верю.
- А кто ты, чтобы ты мог мне не верить?
- Я твоя свобода.
- Ты? Это смешно. Ты материален и стоишь где-то за мной. Я чувствую.
- Тогда обернись.
- Обернуться?
- Да. Ты обернись и посмотри. Ведь это так просто.
- А если это не так просто?
- Тогда ты не можешь называться Ветром.
Ветер повернулся… За спиной было окно, за которым шёл дождь, ветер раскачивал темные исполинские деревья, уныло светила луна. А в углу стоял тот, который мог забыть всё. Он не был хозяином дома, он тоже был гостем, захотевшим остаться здесь навсегда. И Ветер смотрел в него, понимая, что он – химера.

Я проснулся, когда было темно,
Когда ветер ломал деревья
Где-то за окном.
Я дышал, и было легко,
Ведь ветер ломал деревья,
А не меня.
Мне было тихо и спокойно,
И я был свободным
От боли и напора,
От всего…
Легко, пусть на мгновение.
И это была не химера –
Это был миг.
Мой миг.
А где-то стонали деревья…

Я проснулся, когда было темно, когда ветер ломал деревья где-то за окном. Когда всё невероятное казалось возможным. Это был самый темный час. Приближался рассвет…