Мальчик и звёзды

На маленькой, отчаянно живой планете Земля на берегу синего-синего моря, неважно какого именно: это было просто море, испокон веков завораживающее человеческие души, ловящее их своими сетями соленой ласки – жил маленький мальчик, мечтающий о небе. Он хотел увидеть звёзды вблизи, совсем рядом, чтобы можно было протянуть руку – и почувствовать свет. И каждый раз, когда он смотрел на них, таких притягательных и чистых, ему становилось грустно.
– А знаешь, кто твой папа, сынок? – говорил ему старик и показывал старую пыльную фотографию отца. – Он капитан большого звездолета. Он очень смелый…
– А где он сейчас? – всегда перебивая старика, спрашивал Антон, всегда, правда, зная ответ.
И каждый раз старик долго молчал, а потом задумчиво говорил:
– В гостях у звёзд, сынок.
И что-то наподобие слёз появлялось на лице старика, что не мог он сдержать.
– Я тоже хочу быть таким, как отец: быть сильным и смелым. Я хочу увидеть звёзды, побывать там, - и мальчик указывал рукой на небо – хотя бы раз. И обязательно что-нибудь сделать. Чтобы он мог мною гордиться, когда вернётся. Ведь папа вернётся, деда, да?
Старик не любил этот вопрос, так как знал ответ: отец Антона никогда не вернется. Когда Антон подрастет, он расскажет ему об этом, а пока он говорил:
– Твой отец в далеких далях встретил звезду, очень красивую и большую, и остался у нее погостить.
– И я тоже хочу погостить! – почти шепотом отзывался мальчик и глядел на море, умирающее в последних лучах солнца. Антон знал: завтра оно снова родится, оживет с рассветом и будет розовым, как младенец, и нежным, как улыбка мамы.
Когда Антон долго не мог заснуть, он выходил к морю, слушал его и смотрел вверх. Звёзды переглядывались, загадочно подмигивали с небес, и казалось: они знают о подлунном мире самое потаённое, самое невысказанное и еще непременно знают о нем, об Антоне. Они казались ему зачарованными собой и морем, потому так смело и вместе с тем немного робко глядели они на землю. А мальчика тянуло ввысь, туда, где гостевал его отец, где находились другие миры и непостижимые существа, о которых он мог узнавать только по радио. И Антон представлял, как отрывается он от земли, как у него вырастают крылья и он летит, окутанный туманной музыкой звёзд и ветра, которая так приятно сжимает сердце и от которой невероятно легко дышать, что кажется ничего и не надо больше, кроме звёзд, музыки и крыльев за спиной. Запах Космоса ударял в нос – это был не горько-солёный запах моря и не одурманивающий горьковато-пряный запах земли: это был сильный, всепроникающий запах воздуха после грозы.
Окрик старика возвращал его на землю, но Антон знал, что когда-нибудь он побывает там, куда давно уже унеслась вслед за отцом его душа.
Однажды Антон вырос. Его загадочные мерцающие глаза отца-космонавта тревожили не только девушек. Каждый невольно хотел заглянуть в них до самого дна, но, кажется, там не было дна – там жила Вселенная мечты и реальности, Вселенная далёких звёзд, заколдовавших его душу.

* * *
Шёл мелкий дождь. Листья земли, будто задыхаясь, ловили воздух и капли небесной влаги, желая напиться, спастись от холода земли: она, к сожалению, не могла их согреть в этот печальный осенний день. Самых шумных ветер срывал с места и уносил ввысь, будто в наказание за громкий голос, когда так необходима была земле тишина.
Антон шёл, слушая невесёлые сплетни под ногами, по осеннему кладбищу. Кладбище осенью совсем другое: в это время года иное ощущение человеческой смерти, более глубокое что ли, может потому, что оно сливается со звуками увядания природы. Всё кругом молчит и спокойно дышит.
Антон остановился и стряхнул бурые листья с могилы отца. «Звёзды были несправедливы к нему, - думалось Антону, - … они вообще не знают справедливости. А за гостеприимство приходится платить всегда, даже им, и плата бывает разной. Но без них нет смысла и жизни, наверное, нет. Они ведь что-то вроде руки, протянутой с небес. И отец знал это, чувствовал это, жил этим. Это было в его крови и передалось мне…»
Конечно, звёздам было неважно, что происходит на Земле, но им был нужен сам человек, как и они ему, а значит… Если бы ты что-нибудь попросил у них, они бы промолчали… но ведь звёзды и так давали слишком многое: веру в жизнь и в себя, надежду и… непонятное томление от их завораживающего взгляда.
Антон вырос и стал пилотом звездолёта. Сколько разных радостей и надежд испытывали существа Вселенной, сколько предложений за одну жизнь, сколько взглядов на один цветок. И это всё нельзя было променять ни на что! И каждый раз, вернувшись на Землю, снова погрузившись в быт, человек мог забыть всё, кроме печального вселенского света. Свыкаясь со всем, что видишь, принимая всё, как есть, многое воспринимаешь, как привычное, - и уже вроде бы ничто не может так сильно удивить, как первый раз в Космосе. Это свойство человека ко всему привыкать и со всем свыкаться, придумывать своё пресыщение для временного успокоения души.
Теперь на других планетах Антон чувствовал себя вроде бы спокойно, знающим, проверенным испытаниями человеком. И всё-таки не существовало испытаний от звёзд, как и не было лечения от Космоса.

* * *
…Звездолёт бороздил своим дерзким ходом космические просторы. Везде: слева, справа, впереди, сзади – были звёзды, но не такие, какие мы видим их с земли на далёком притягательном небе. Теперь они были близки и потому не были так загадочны. Звёзды были холодны и равнодушны. Они уже не так приветливо и нежно вздрагивали и мерцали. Они вообще не мерцали – были неподвижны и пусты. Только некоторые из них будто искрились и казались совсем иными: оживляющими Вселенную. Почему сердце начинало бешено биться, как только видело эти звёзды, разноцветные планеты и чёрную, будто живую, пустоту? Что в этих холодных созданиях такого: зажигающего душу и одновременно усмиряющего всё и вся? Что такого в этой тишине звуков, тайн, дыханий? Что? Наверное, жизнь. Вечно красивая жизнь, от которой всё переворачивается внутри. И где граница, за которой нет понимания, осязания, а есть то, к чему можно прикоснуться только душой… всё сливается в единую грустную и зажигающую страсть мелодию.