Сказка о прерванной песне

Это было давно. Тогда, когда песен было так мало, что их помнили наизусть и передавали из уст в уста.
Через маленький город, чьё имя стерлось в веках вели кандальников. Кандальники вошли в город ночью и наполнили его бряцанием кандалов, шарканьем разбитых башмаков и окриками стражников.
Для города это было огромным событием. Почти таким же огромным, как прибытие в город заблудившегося цирка. И то это было почти 10 лет назад…
Их встречали как героев. Оборванцы расположились на главной площади города. Среди них бродили голуби ,кошки и горожане. Дети трогали кандалы. Старики справлялись у незваных гостей о последних новостях и историях, кюре- о глубине грехопадений и тут же раздавал налево и направо отпущение грехов. Девушки надели лучшие юбки и сновали среди кандальников, угощая их домашним вином, фруктами и булочками. Бдительная охрана была взята в ласковый плен смуглых хохотушек. Да и куда было бежать кандальникам, если все они были скованы за правую ногу одной длинной цепью, а огромный чугунный шар, к которому была прикована эта общая цепь везла в повозке пара лошадей…
Оживление, царившее на площади разбивалось как мыльный пузырь только об одного человека.
Он сидел у каменного колодца, опершись о него спиной и вытянув длинные ноги в пыльных разбитых ботфортах. Черный пёс лежал с ним рядом, уложив лохматую голову на его колени.. Этот кандальник никак не участвовал в общем благоденствии. Запрокинув голову, Он смотрел в Небо. И горло его судорожно двигалось. Заметив это, его товарищ по несчастью сделал знак своим товарищам, и шум стал стихать так, словно центром тишины был вот этот человек в разорванной на груди рубахе…
Когда тишина стала общей, звенящей и всеобъемлющей кандальник запел, выталкивая горлом созвучия, которые мало были похожи на слова. Да и голос его был мало похож на голос. Он пел горлом. Извлекая нечто, не имеющее названия из сАмого сердца..
И такая сила и такая боль были в этой балладе, что площадь заплакала, как плакали все площади всех городов, через которые доводилось шагать бывшему менестрелю, чьей песне по приказу какой-то черной силы вырвали голос вместе с его языком.