Джо

Мыс Доброй Надежды в море впился
Словно зуб в мяса кусок.
Окружился льдами, морские дороги слизал,
А корабли — на полки сложил.
Старый моряк Джо — удивился,
Пальцем почесал висок,
Пошевелил усами, но ничего не сказал:
Уже не моряк. Моряком — был.

Вспомнить что — есть.
Скука — почто.
Пенсия — время, попугай — чтобы слушать было кому.
Мачт видел — лес.
Небо — одно.
— Хватит одному человеку на жизнь одну.

Широко море. Широка морья душа.
И детей его души
Не уже будут.
Джо тревожится, сам не поймёт, почему.
Словно иглы
       насилуют
       куклу вуду.

— А ведь если мой старый, видавший виды бот
Поставить, воткнуть в молодую верфь,
То выйдет,
       вылезет прожитый год,
Как сквозь пуп мясорубки
Мяса червь,

И поплыть, полететь в ледяную даль,
Жаром сердца разрезав, расплавив льды,
Морю в душу футштоком —
       тебя ли жаль,
Что всю жизнь беспокойные ело
       сны?

***

Старый бот, покачнувшись, молчания век
Не нарушил ни скрипом, ни шёпотом мачт.
Так стояли — развалина и человек,
В прошлой жизни — корабль и смелый моряк.

Джо нагнулся, умело ослабил канат,
Чьею прихотью пал не был так одинок.
Что-то вынул из сердца; не гладя назад,
Возвратился домой, запер дверь на замок.

Через месяц его полусъеденный труп
Обнаружит нечаянно пьяный сосед,
Чертыхнётся сквозь зубы:
— Представился, шут! —
И проверит карманы, пустые вовек.

Ну а время — оно не изменит свой ход,
И всё так же тьму вод будет солнце желать,
Ветер — дуть, гром — греметь, быть кривым — поворот,
Ну а дети — с обломками бота играть.