Когда то рос, тянулся к свету

 Когда то рос, тянулся к свету,
 И жизнь весёлая была,
 И роща молодых деревьев,
 И были все они друзья,

 В корнях его, неся прохладу,
 Струился тоненький ручей.
 И птицы, звонко щебетая,
 Плели дома, в ветвях его.

 Там солнце, уходя к закату,
 Дарило нежное тепло,
 И ветер обходил долину,
 И рос могучим, стройным он,

 Теченье лет текло неспешно,
 И жизнь спокойная текла,
 Но жарче стало в той долине,
 И ветер, гостем частым стал.

 И были с края, те деревья,
 Не чем не хуже чем он сам,
 Их ветер не щадил не сколько,
 Их буря ночью забрала,

 И солнце ветру помогая,
 Палило с каждым днём сильней,
 Сначала, улетели птицы,
 За ними в след, ушёл ручей.

 Там где трава росла густая,
 Корней прорезался скелет,
 Редела роща увядая,
 И вот остался он один.

 В ветвях его, когда то гибких,
 Теперь не слышен птичий звон,
 Где листья были, только ветки,
 Кругом пустыня. Он, один…

 Тоска, тоска, ему сестрица!
 И открывается пейзаж!
 Кругом на много миль пустыня.
 Душа одна, его жива,

 Она томится в шатком теле,
 Являясь смыслом бытия,
 Она одна ему подмога,
 Давно он верит лишь в себя.

 И вот! Та чудная отрада!
 Что ждал он много длинных лет,
 Он не увидит, солнца больше,
 Луна последняя пришла.

 И вспоминая жизни годы,
 Жалея только об одном,
 Что он остался тем последним,
 Его не будут поминать.

 Он вспомнил рощу не большую,
 И щебетанья дивных птиц,
 Ручей, в корнях его струятся…
 Ветвями скрипнув. Он, затих.