Тридцатое. Заснеженный январь

От горя без ума, эпилог



Тридцатое. Заснеженный январь
И наст, что обесчестен кровью,
Снег, ветер, будничная хмарь,
И трупы брошены в низовье.

Толпа в сто тысяч человек
Две сотни казаков впечатывала в стену,
Себя Вы обессмертили навек,
Вверяя жизнь безудержному тлену,

Мачете, сабля и топор,
Ведь Вы не думали бояться,
Но в стену вмазал Вас напор,
А Вам хотелось защищаться.

Из русских спасся только Мальцев,
Змеей уползши в переулок,
Но Вам не сродни трусость зайцев,
В раю Вам ближе закоулок.

Прошел один ужасный час,
Принес он десять тысяч мертвых,
Не уберег тот час и Вас,
Но Ваше имя им не стерто.

"Ум и дела твои бессмертны,
Но для чего пережила тебя любовь моя" -
Писала Нина Вам посмертно,
Ваш прах теперь уже любя.

Что с нею стало?
Она была верна Вам тридцать лет,
А после и ее не стало...
Жестоко несуразен свет.

Тифлис. Мтацминда.
Стая черных птиц.
С горы высокой ясно видно,
Как люди кланяются ниц.

Сибирь. Три месяца спустя.
На небосклоне ночь нема.
И ссыльные, письмо прочтя,
Теперь от горя без ума...



Александру Сергеевичу Грибоедову, с глубоким уважением...