к воросу об Истоке восьмого цвета радуги

ПРОЛОГ:
(пролога не бывает)


СЦЕНА ПЕРВАЯ:
(действие)

"ЗАНАВЕС, СЦЕНА, МОТОР, ПОЕХАЛИ..."
Как часто мы,
Играя в междометия;
Судьбу вершим,
Вселенную вращая.

Приходим в жизнь,
Чтоб в миг прожить столетия;
В потьмах бредём,
Её не посещаяя...


ЭПИЛОГ:
(последействие)

Сварливая бабка,
 - Судьба;
У, гроба стояла,
 - Смеркалось.

И, долгой была,
 - ворожба;
И, часто она,
 - заикалась.


ПОСЛЕСЛОВИЕ ПОСЛЕЖИЗНИЯ:
(разбор полётов)

Вот время пришло,
- Тик так, тик, так;
Земля поглотила,
- Прошлое.

На память остался,
 - Мрак;
И всё, чем жила,
- пошлое.

Как много и мало,
 - надо,
Чтобы вспомнить своё,
 - прошлое;
Глубоки лабиринты,
 - ада,
Тяжело отвечать,
 - За пошлое...


СЦЕНА ВТОРАЯ:
"ТЕАТР СЛОМАЛИ, АРТИСТЫ РАЗБРЕЛИСЬ И СМЕШАЛИСЬ СО ЗРИТЕЛЯМИ"
(экслибрис)
Она не понимала, просто улыбалась. Улыбалась всем, прохожим и в очереди в магазине, на автобусной остановке и в бане, когда поднималась на свой четвёртый этаж домой и, когда спускалась по городской лестнице к набережной. В дождь и в вёдро, зимой и летом, на краешке причала, куда она приходила встречать белый пароход. Потом долго стояла, когда все уже расходились. Улыбка никогда не покидала её лица, как лучики света не покидают солнце. Все думали, что она самая счастливая на свете. Так хороша и мила была её улыбка. Никому и в голову даже не приходило, что это была её единственная спасительная нить между пропастью одиночества и вершиной счастья, которое всё не приходило и не приходило.
Однажды она сказала сама себе:
- Пусть я всю жизнь буду ждать моего единственного и неповторимого, а если он так и не приедет на белом пароходе, то я уйду туда, где никогда не вянут цветы.
И, как только она проговорила эти последние слова про цветы, раздался телефонный звонок. Она, как ошпаренная, схватила трубку а вся прониклась и прижалась ухом к холодному пластику с наушником.
Секунда вторая, третья, пульсация височной артерии гулко отсчитывала время ожидания. Она не знала, чего ждёт, но сердце подсказывало и сладко ныло под ложечкой.
- Странно, почему так долго молчит трубка...
Алло, это ты?
На той стороне содинения прозвучал мужской незнакомый голос.
- Это ты, милая, это я, я звоню тебе, я скоро приеду за тобой, приходи на пристань и встречай меня в Воскресенье, я буду в малиновом пиджаке и с букетом алых роз, ты обязательно меня узнаешь...
Палец, почти автоматически, после этих слов прервал разговор нажатием телефонной клавиши разрыва соединения.
Она тихо смахнула скатившуюся по щеке слезу, а на её лице была всё та же обворожительная улыбка.
- Эх ты, выдумщица, - проговорила шопотом она, открывая глаза, как после сна или видения.
Через минуту она уже спускалась по лестнице своего дома и неторопливо пошла в магазин с маленькой хозяйственной сумкой за молоком для котёнка. В дверях она столкнулась с кем-то плечом и, машинально, извинившись, даже не посмотрела в сторону столкновения, потом поправила походку и продолжила движение в магазин.
- Да, пожалуй много надо отдать за то, чтобы удостоиться, только одной секунды, её взгляда, - подумал про себя вихрастый парень, который заглядывался на неё, ещё до армии. Теперь он уже закончил институт и получил направление на работу в другой город. Перед отъездом, он целый день просидел на лестнице в подъезде её дома, чтобы хотябы в последний раз посмотреть на неё со стороны, а вдруг она его заметит. Подойти первым он не решался.
 Он долго смотрел на её силуэт удаляющийся от дома.
- Догоню и всё ей скажу.
А, ноги, как бы сами развернулись и он, почти побежал от её подъезда в противоположную сторону.
Утром следующего дня, поезд уносил любящее сердце на 25 лет работы по направлению из института.
Если бы он знал, что тот незабываемый вечер, после институтского выпускного, который подарил им всего 3 часа Июньской ночи, стал началом целой жизни, но...
Колёса поезда мерно отсчитывали удары по рельсам, отдаляя берег надежды и Любви от того единственного во вселенной троллейбусного маршрута, конечная остановка которого, соединит их воспоминания и руки через многие годы...
Как, всётаки, замечательно, что в жизни есть эта самая великая и самая желанная тайна, под красивым Именем - Любовь.


СЦЕНА ТРЕТЬЯ:
(к зрителям)

"К вопросу о СОВ. падениях":

Чтобы все мы не попадали,
- Сосмеху;
Когда дружненько падали,
- Согреху.
Представляя падение,
- Банальностью;
Вызывая СОВпадения,
- Виртуальностью.
А, скажу ка я, матку,
- Правдушку,
А, закажу ка, после дождичка,
- Радужку;
И, семь красочек, плесну ка я,
- В небушко;
А, восьмая то, красочка,
- Боженька,
Даст всё это всем нам,
- Увидети;
Что бы все мы учились,
- У солныша,
Согревати сердца,
 - Любовию,
Да не путали Любовь,
 - С похотью.
Прогремит Бог по небу,
 - Громушком,
Всполыхнёт грозой Слова,
- Молнией,
Чтобы все мы любить,
 - Училися;
А, до срока от Любви,
 - Отлучилися.
Но, не слушаем мы,
 - Грома с молнией,
И не учимся Любви,
- У солнышка;
Потому-то, сердца,
- Безмолвные;
Ищут цвета восьмого,
 - У радуги,
И совсем заплутали,
- Бедные,
Называя Любовью,
 - Себя;
А, живут все в толпе,
 - Одинокими;
Потому, что живут,
 - Не любя...

ЗАНАВЕС:
(от автора)
P.S.
А, всё могло бы быть,
- И может.
Хочу любить,
Но, сердце гложет...
О, да,
Кто прав, тот виноват,
Рабы и господа;
Для всех - один,
И, общий ад.
И, там, уже ль,
Есть послежизния,
Похмельный эль?
Когда то сказано поэтом,
Вся жизнь - безумия игра,
Но, не досказано, при этом,
Что сцена - в пламени костра...