Письмо Кожевникову

В этом ветреном мире однажды заклинило флюгер
Он послал все ветра и застыл над землёй часовым
Маяком для заброшенных станций на внутреннем юге
Перелетных потомков забытой осенней травы

Клочья неба ещё помнят строки твоих километров
Там, где руны хазарских степей ловят струны «Dire Straits»
Где осталась страна поездов, унесенная ветром
Где прошит горизонт полинявшими нитями рельс

Коридор Междумирья, промозглые гулкие трассы
Гость незваных костров, вот и все, что останется нам
И пластмассу больных батарей не согреет ни разу
Принадлежность к забывшимся лицам, чужим именам

День за днём пустота зазеркалья становится вечной
Прогорающий звездный вольфрам, восьмибитный цейтнот
Я вчера был ладонью над тоненькой девочкой-свечкой
И все песни мои рядом с этим – тупой анекдот

Я смотрел в её лисьи глаза, глупый мартовский заяц
Нам дана лишь одна бесконечность – любить до конца
Пусть орет экипаж на «Титанике» деда Мазая
Про пятнадцать каких-то козлов на сундук мертвеца

Полнолунье фанфар – абсолютно ненужная помпа
Лучше верить в миры на краю, петь про «небо в огне»
В этом яростном мире однажды заклинило компас
Его стрелка навеки на юг, он навеки во мне

2003 г, осень