Когда вернулся живой

1.

Жена вязала свои узоры, дочь засыпала, мал золотник
да дорог. А ночами по домам бродили убийцы да воры.
Соседи уезжали в Тамбов, поезда в Москву - и за сорок
срок мотали. Русские умеют молчать - и молчали.

Так и не встал за дорогой месяц.
Тихо. И плесень по стенам.
Плесень. Ловила ртом невеста потный воздух -
невеста без ума, ломали вдосталь…

Жена с топориком под рёбра смотрела в ночь,
засохло нёбо. И не болело сердце, не болело…
Болеть - что жить… Но жить не посмела.
Утекала вода, часы срок мотали, русские умеют молчать - и молчали.

Свадьба. Кони быстрые, солнце.
И руками до крови жадными, сытными, мальчонку пулей у оконца.
В сердечко, ровненько, - свадьба гуляет.
Мать пока на кухне, пока не знает…

Эх, кони быстрые, солнце…
Свадьба гуляет, свадьба… Не подходи к оконцу.

2.

Лопались реки, метались горы, леденели вёсны, молчали стены -
Маски-шоу собирались вперёд, не прикрывал вертолёт,
добро пожаловать в ад, добро пожаловать, брат.
Не преклоняя колена.

И пусть всё стерпят перекрёстки окалины,
и пусть не тронут отголоски любви.
Земля под ногами трещит и рвётся. Вечность обернётся развалинами.
Сердце молчит.

- День на день. Жизнь меняли горошиной. Смерть под ребро,
не считай среди нас ни плохих, ни хороших -
на нас чужих детских глаз полотно…
Не улыбайся мне лучше, налей, пью за мертвых,

с утра вон как по асфальту мело,
знать февраль не забыл свои права верных.
Суки, эх, хорошо легло. Не легчает, но будто тепло внутри…
Так сгорю, ты, ежели что, – схорони.

И пусть всё стерпят перекрёстки окалины,
И пусть не тронут отголоски любви.
Земля под ногами трещит и рвётся. Вечность обернётся развалинами.
Сердце молчит.

Ломая тело, сгибая душу, что смотришь, молодка, я равно не нужен
Ни тебе, ни чёрту, ни полосе земельной.
Почернел, скудея, мой крест нательный.
Почернел, леденея, мой крест нательный.

Там, за чужим горизонтом, опускалась ночь.
Там, за чужим горизонтом, плакала чья-то мать, рыдала чья-то дочь.
Лучше тебе, дорогая, этого не знать.
Работа была такая - убивать убивать убивать

И нет ни веры, ни счастья. Отболел горизонт.
Знаешь, я давно открыл свой личный фронт.
Знаешь, орден мой без бумаг – игрушка.
Знаешь, настучала не того, возможно, кукушка.

- Бои без правил, долги без места…
Скажи, родной, из какого ты теста? Кости не стерпят.
– Да что мне кости…
- Руки… болят?..
– Нет, как обычно.
Курю. На погосте ночь от тепла до горенья.
- Я тебя теряю…
- Нет. Я просто молчу. Привык. Благодаренье…

И нет ни веры, ни счастья. Отболел горизонт.
Знаешь, я давно открыл свой личный фронт.

Ломалось тело, убивало душу.
- Милая, равно ведь.
Больше не нужен… ни тебе, ни чёрту, ни полосе земельной.
Почернел, скудея, мой крест нательный.
Почернел, леденея, мой крест нательный.

3.

Погребения звон, как венчальная песня,
как родимые люди под лихим покрывалом
Войны.
До последнего вздоха не быть нам вместе
стопроцентным вокзалом прочитанной в детстве
Вины.

Погребения летопись поднимала болезных -
убивала живых. Так давно бесполезных
дней легла, червём точится колея,
час не ровен, не спала как сама не своя…

8 - 17 апреля 2007 года.