а нужно ли название?

Он был хорошим и достойным человеком. Он был и остается мужем моей матери и моим и моего брата отцом. Он любил нас, но не любил себя. Он учил нас только хорошему и всегда просил, чтоб мы не были похожи на него. Он любил мою мать, хоть и не сумел сделать ее счастливой. Ему верили люди, хоть он часто в пылу и в азарте повышал голос, отстаивая свое мнение. Он отдавал все, хоть сам никогда ничего не просил. Его очень уважали, хоть он и не был авторитетом.
Его поэзия – рыбалка. Его муза – свобода. Его мечта – покой. Он стремился к этому, хоть мало кто понимал это по-настоящему. Он всегда был душой компании, хоть только самые близкие знали, насколько он любит покой. Казалось, он готов был вечность провести, присматриваясь к поплавку и прислушиваясь к всплескам. Но при этом он ставил сети, но ненавидел электроудочки, которые «портят рыбу».
А как он играл Высоцкого и “Smoke in the water”! Хоть и совершенно не умел петь. Безумно гордился своей гитарой, которую ему подарили на 18 лет, привезли из Чехословакии, где она стоила 380 советских рублей! Он даже умел хрипеть, как Владимир Семенович, когда ловил кураж.
Я помню с детства слова «Ясно!» и «Понятно!», когда он читал газету, а затем хотел озвучить новость. И мы, услышав этот призыв ко вниманию, слушали. Он читал быстро, но при этом, очень внятно. Я все понимал.
Даа, любил он крепкое словцо, но я никогда не помню от него пошлости или грубости. Ни одного запрета, только советы и помощь. Ему часто было лень помочь, но только теперь я понимаю, что те моменты я действительно должен был все сделать или решить сам. Он никогда не воспитывал нас ни ремнем, ни словом, но мы всегда знали и различали, что такое хорошо, а что такое плохо.
Я выигрывал у него в карты только тогда, когда он хотел проиграть. С ним просто невозможно играть, он будто знал, какие карты у соперника и какие в колоде. Именно благодаря ему я научился тоже недурно чувствовать игру соперника.
Я всегда отговаривал людей садиться с ним в машину, когда он за рулем. Даже на медленной скорости он умел ездить экстремально. Но никогда никуда не врезался и не заезжал. И никогда не нарушал правила!
Гладя на него, я мог сказать: мужчины – лучшие повара! Готовил он довольно часто и при этом всегда вкусно. Он получал от этого процесса удовольствие неописуемое. Наверное, чуть меньшее, чем от рыбалки.
А когда пришла последняя минута, то 15 мужиков с его работы и человек 5 старых друзяк плакали. И двадцатилетние сослуживцы, и пятидесятилетние друзяки… «Эх, Михей…» - повторяли они… И все стояли без шапок в мороз…
А мама… я не буду это сейчас вспоминать, пусть лучше это останется внутри…
И только теперь я начинаю понемногу понимать произошедшее. Только теперь я вижу, как стало пусто. Только теперь, хоть прошло уже больше месяца, я чувствую, кого мне не хватает.
Пока, Батя! Там увидимся… Только, прости, не скоро…