2 Беотия. Лейбадейская пещера

ВТОРАЯ КАТЕГОРИЯ СЛОЖНОСТИ


МОРЕ.

Из моря (его назвала я аидом?!)
Выходят (кто б выпустил тени из ада?!),
Как волны, танцующие нереиды ,
Их мало, а кажется, что мириады.

Прекрасны, изменчивы и прихотливы.
Играют с тритоном, танцуют с дельфином.
Стремительны все их приливы-отливы.
Явились, чтоб спрятаться в царстве глубинном.

Фетида , носящая Тетиса имя,
Блистает красой и движеньем солиста.
Она несравнима с сестрами своими.
Она - своевольна! Она - гонориста:

“За смертного замуж?! - Подумай о детях!
Какое их будущее ожидает?!
Ждут смертных по жизни капканы да сети,” -
И мать сыновей от беды закаляет.

В огонь их! - Бессмертье всесильно, чудесно!
Под воду! - Но дети сгорают и тонут...
Попытка последняя: Стикс Ахиллесу
Дарует бессмертье, коль пятку не тронут.


В бессмертье Ахилла - бессмертье Фетиды.
“Последний! - мать сына предостерегает, -
Не думай о Трое! Подальше от Иды!” -
Но манит геройство. И сын погибает...

Вот нимфа другая. Она ненароком
Циклопа лишила покоя под небом,
Того, кто ужасно единственным оком
Сверкал, угрожая. (Звался Полифемом

И был людоедом. Он кичился силой,
От собственных выходок жутких балдея.)
Бесстрастие нимфы его подкосило:
Не любит, тиха, холодна Галатея !

Спокойна медлительная Галатея -
Олицетворение штиля на море.
Под оком циклопа она не зардеет, -
Покоятся воды без радости-горя...

Чем глубже, тем воды безмолвней, мертвее. -
Так кажется. Вдруг - словно луч или выстрел -
Мелькнёт ускользающая Немертея -
Хранительница откровеннейших истин.

Вдруг - перстень-подарок с руки Амфитриты :
Тезею - для Миноса - от Посейдона ...
Всё глубже скрываются с глаз нереиды.
В подводное царство, где тайна бездонна...




В глубинах Нерей восседает на троне.
Седа борода. Жемчуга на короне.
Нерей - прорицатель. Он добрым советом
Поможет тому, кто пришёл за ответом.

Но старец морской - сам стихия морская.
Он облик меняет, от вас ускользая
То рыбой, то змеем, то пламя - водою...
(Как мудрость осилить земному герою?

Как правду от лжи отличать научиться?)
Вода стала деревом, дерево - птицей...
(Упорно, геройски боролся Геракл,
Пока получил долгожданный оракул.)

Я слушаю шёпоты старца в прибое.
А небо плывёт по воде голубое...
Пассивность моя - антиподом герою.
Нерей не сказал, что мне делать с дырою...


Вдруг - с берега тот, что увёл Ариадну -
Любовь и награду героя Тезея,
Венцом соблазнивши. (Здесь что-то неладно:
Как верить тому, кто живёт, не трезвея?)

Мне кажется: вырвалось пламя из ада -
Толпа бассарид молодых и постарше -
Безумствуют вкруг Диониса менады,
Визжат от восторга, ликуют и пляшут.

Одеты в оленя пятнистого шкуры,
Украшены листьями от винограда.
О, как сексуальны изгибом фигуры!
Вертлявы вакханки. Крикливы менады.

Силен , лысый дед, выступает помпезно
И вслух о природе вещей рассуждает...
Нет! В этой толпе вопрошать бесполезно!
Здесь каждый за шкалик, что хошь, нагадает...


ПРИВАЛ

И оком не моргнула, глядь - дела
Из рук вон плохо, хоть с моста да в реку!
Прости, читатель, что тебя ввела
В мир словоблудных мифов древних греков.

Да, греки лущат мифы, как горох,
Богам всучая качества людские.
Читатель, бди! Что ни стручок - подвох.
Язык мифический ведёт не в Киев!

Гекатонхейрам , нимфам и богам
Отцов хватает - не един создатель.
Зевс - избранным отец, Уран - врагам.
И в каждом храме греков - прорицатель.

Грек - жертву, прорицатель - фимиам
Воздаст богам. И все избегнут драмы.
Но кто подскажет будущее нам?..
Когда мы рушим греческие храмы,

“Дабы построить на свободном месте
Концертный зал... А впрочем...” С нами бог
Плюс демократия! И с ними вместе
Нам не высок грядущего порог.

Пусть гидра терроризма выползает,
Пусть коммунизм из-за горы торчит -
Не страшно нам! Мегеру отражает
Идеалогия - надёжный щит!

Заправски всё, что мы ломаем, строя,
Идеалогия вплетает в миф
О гласности, рождённой от застоя.
Миф не лепил - пахал и сеял скиф.

Читатель, мне б тебя вести его дорогой
И освещать пещерный тёмный путь...
Здесь шутки - в сторону! Но менторностью строгой
Я тоже не хочу тебя спугнуть.

Идём вперёд, как (помнишь?) те в тринадцать,
Ещё не зная, что там, впереди.
Ван Ваныч продолжает улыбаться.
А ты свечу не вырони, гляди!


РЕКИ

Дыханьем вакханок ты не отравился? -
Так следуем дальше в сплетенье коллизий!
Из солнечной Фракии Бахус явился,
Но первое имя его - Дионисий.

Он не олимпиец. Он нужен народу,
Попавшему в рабство, под гнёт безотрадный.
Унижено тело. Душа пьёт свободу,
Как солнце и влагу - побег виноградный.

О, нравственный бог! Ты - идея орфизма:
“За грешное тело, душа, отработай!”
Но культ всё богаче и от мистицизма
Склоняется к пьянству. Похмелье - заботой.

Похмелье пылает в мозгу светофором.
Похмелье в горячку грозит обратиться.
Вино пузырится не по лутрофорам ,
Оно не богам, нам самим пригодится!

Заботливый Бахус вино, словно воду,
Рекой разивает в процессе мистерий.
И рабство уже не помеха народу:
Напиться! Так станешь свободным быстрее!

Не Вакху молиться?! А выкуси накось!
Так щедр наполнитель бочонков и банок!
Гадать о грядущем?! - Спасение - Бахус!
Забылись сатиры в объятьях вакханок.

Пошли выкрутасы и дикие крики,
Садизм, мазохизм и экстазы-оргазмы.
Расцвет вакханалий - безумные клики -
Всё скверна и погань, всё яды-миазмы...


Вдруг смех - так девицы меняют наряды.
Вдруг звон - так на битву выходят отряды.
И шёпот, и гомон, и быстрые взгляды -
Торопятся к морю наяды , наяды.

О сколько энергии в беге потоков!
Без умолку песни поют щебетуньи!
Они сохраняют характер истоков -
Они врачевательницы и вещуньи.

Их множество тысяч. Мне всех поимённо
Назвать? Это людям, увы, не под силу.
Узнать бы хоть тех, что с ближайшего склона
Бегут. Смело быструю нимфу спросила:

- Ты кто? Ты бежишь, будто гонят лозиной.
Тебя и подругу сживают со света?
Ответила нимфа:
- Зовут Мнемозиной
Меня. А подруга моя - это Лета .

Ведут из Беотии наши дороги,
Где ужас в пещере сидит, как тарантул.
Там пьют воду Леты - забыть про тревоги,
А воду мою - чтоб запомнить оракул.

- Постойте, помедлите! Вас мне и надо!
- Нам времени нет на развод антимоний!
- Ищу я пещеру с воротами ада,
А знает тот путь прорицатель Трофоний .

- Тогда отправляйся по нашему следу.
Вот Памяти берег. Вот берег Забвенья.
Меж нами Трофония встретишь к обеду,
Получишь судьбы ускользающей звенья.”



ЛЕЙБАДЕЙСКАЯ ПЕЩЕРА

Иду. Поднимаюсь тропинкою горной
Под шум Мнемозины, средь тиши Летейской.
И вновь, как в тринадцать, я стала проворной.
Под своды пещеры вхожу Лейбадейской:

- Трофоний, привет! Ну, не пыжься! Не ввергнешь
Ни в ужас, ни в страх, - не за тем появилась.
Изношены страхи и ужасы - ветошь.
Всё в прошлом. Всё сделано. Всё совершилось.

Пила из обоих источников воду:
Горька Мнемозина, а Лета приятна.
И, видно, пора завершиться походу,
Но цель впереди, не могу я обратно!

Весь пройденный путь отмечала пунктиром.
Но что говорить и показывать? - Ведом
Тебе этот путь. Дай мне ориентиром
Стрелу кипариса, хвоиночку кедра .

Устала от горя. Отвыкла от счастья.
Забыла любовь. Разучилась смеяться.
Ищу не оракула, а соучастья:
Мертва я, к живым не могу возвращаться.

Ты видишь: мне надо не так уж и много,
Не там я ищу, где искала Изида .
Пещерник Трофоний, ты знаешь дорогу
В подземное, мёртвое царство Аида?

- Я многое знаю. И в этом весь ужас,
Которым пугаю доверчивых смертных,
Не очень стараясь, не дуясь, не тужась
И не напрягаясь, что Зевсу заметно.

Но он мной доволен, прощает небрежность
За то, что внушаю пришедшим терпимость.
Кнут повиновенья и есть неизбежность
Тому, кто в оракуле необходимость


Находит, кто ждёт изреченья до срока
Судьбы неминуемой. Верьте - не верьте,
Но вся неминуемость страшного рока
Для смертного - выведать час своей смерти,

А после - от страха рвать душу на части,
По жизни с опаскою, как по канату,
Идти, отвергая и радость, и счастье,
Безумно нести vita brevis Танату .

Ты этого хочешь: потушенный факел
И чёрным плащом распростёртые крылья?
Унылая формула - вещий оракул:
“Во прахе рождённый останется пылью.”

Ты этого ищешь? Пустая бодяга
Ворота искать от безвидного ада.
Сидела бы дома, ждала без напряга.-
Танат сам отыщет тебя, если надо.”-

“ Сидела. Ждала. Заливала платочки
Слезами. Проклятьями небу грозилась.
И ставила, ставила, ставила точки,
А жизнь не кончалась. - Отчаянье длилось.
Сидела... Ждала... Но послушай, как было...”


ОБВАЛ

Мозги расплавились досрочно:
Как пишется - не помню - точка,
Не ощущаю перспектив,
Живу, как учатся заочно,
Не жизнь, скажу вам, - заморочка,
Приливов нет - сплошной отлив;

Луна, властительница ночи,
Ритм восстанавливать не хочет, -
Мы с ней в одну свечу горим;
Перо машинкой швейной строчит -
Как сделать строчку мне короче,
Как точкою исправить ритм?

Жаль, что во мне погиб художник,
Что, как на тропке подорожник,
Растоптан, высмеян, убит,
А то б нарисовала дождик,
В нём без сапог идёт сапожник
По той же тропке и свистит;

Сапожник - истинный философ,
Нет для него больных вопросов,
Как гамлетовский ”быть - не быть”, -
Свистит и всё решает просто:
Нет гречки на обед - есть просо,
Найдёт, чем голод утолить;

К сапожнику слетелись птицы,
Он и для них нашёл крупицы,
А я стою поражена:
Клюют безжалостно сестрицы
То, что могло в конце страницы
Возникнуть точкою зерна...



Летит в никуда снегопад
И дождики льются не там,
И кактус цветёт невпопад,
И вовсе не рада котам,

И солнце восходит не так,
И птицы поют не о том,
В природе возник кавардак -
Разрушены мир мой и дом.


И что на себя ни надень,
А душу не греет костяк.
Проходит непрожитый день,
Его выдувает сквозняк.

Каких ни навешай хлопот,
Чтоб с ними разделаться в срок,
Но вот и непрожитый год
Уходит сквозь пальцы в песок.

Хочу быть такою, как все,
Но как ни крутись, ни вертись -
Всё белкой летишь в колесе -
Уходит непрожитой жизнь...



Осенние ветры верхушки колышут...
И ласточек нет... А летучие мыши
Летают, как ласточки, только пониже...
Они, безусловно, скромнее и тише...

И пчёлы нектарные капли долижут...
И солнце остынет, хоть спустится ближе...
И вытащить тёплые вещи не лишне...
Ох, скоро задует, завоет, засвищет...

Ох, скоро дожди затяжные урежут
Мои без того очень тесные межи...
И с места срываться я буду пореже,
Чтоб дверь открывать для кого-то, понеже

Погода не очень, а дни всё короче...
Кто ж в темень из дома вылазить захочет? -
Ведь каждый о собственном счастье хлопочет...
...И курочка Ряба притихла... Не квохчет...





Я писем не пишу давно.
Давно нигде не появляюсь.
А всем, похоже, всё равно,
Что я ещё на свете маюсь.

Похоже, даже мне самой
Давно я стала безразлична.
Сижу в тюрьме? Брожу с сумой?
Жива? Мертва? Трагикомична?

И как ни повернись судьба,
Меня ничем уж не накажешь.
Заточена в пределах лба
Сама с собою... - Что тут скажешь?

А всё ж, бывает, встрепенусь
И где-то выскочу с улыбкой
Иль но кого-то обозлюсь -
Вершу судьбу златою рыбкой.

И нахожу, кому послать
Письмо, и снова жду ответа.
Но тишина - в ответ. И,знать,
Живу я в ритме триолета:



Сама с собою, одинока,
Заточена в пределах лба.
И заточение без срока.
Сама с собою - одинока.
С собою мне одна морока.
Где надзиратель мой - судьба?
Сама с собою, одинока,
Заточена в пределах лба...



Остановилось время в тупике,
Как сослуживший службу паровоз.
Жизнь - руку протяни - невдалеке,
Но это стук уже иных колёс.

Они несут другие поезда
По тем путям, что пройдены и мной.
Об этом кто-то пишет повесть. Да,
Но без меня - таков закон земной.

Так жизнь проходит. Сколько ни решай
Вопрос извечный: быть или не быть? -
Ты отслужил и место уступай
Тому, кто паровоз решил забыть.

Ты отслужил. А кто-то молодой
Осваивает прелести дорог.
Ты в стороне. Но где же твой покой?
- Я отслужил?! Я сделал всё, что мог?!



Лесом-полем ищу-свищу,
Всю изрыскала твердь.
Привыкание к кладбищу -
Проникание в смерть.

Забываю о гордости,
Но и не трепещу,
Без мольбы и покорности
Я ответы ищу.

Что мне слово астролога,
Вещуна-ведуна?!
На листах мартиролога
Имена, имена...

Провожаю родных своих,
Провожаю друзей.
Открывается истина,
Как пустой Колизей.

Теплоту всю до толики
Унесли журавли...
Бьют в могильные холмики
Дни горстями земли...

Дни мои - вот коллизия! -
Ярусами пустот.
Колизей - не Элизиум !
В нём лишь ветер живёт.

Лесом-полем ищу-свищу,
Всю изрыскала твердь...
Привыкание к кладбищу -
Приживание в смерть...



В самом дальнем и тёмном углу
Так безудержно, жалобно плачет
Та, которую звали удачей,
Но оставили плакать одну.

Все покинули сразу и вдруг
Ту, которую звали удачей.
Как назвать её нынче? - Задача
Посложнее, чем вычертить круг,

Посложней, чем решительный взмах -
Плюс на минус - не так однозначно.
Не умеет былая удача
Быть былой, даже прячась в слезах.

Что ж, поплачь и умойся, утрись!
Пусть покинувшим вновь замаячит
Не былой, а желанной удача!
Новым солнышком им улыбнись!



Наверное, я бы не я была,
Когда бы не строила рьяно
Жизни своей параболу
С положительной постоянной.

Не стану я следовать автору,
Спонтанно жующему трели.
Я нахожу метафору
 С математикой в параллели.

И с математической точностью,
Проверив трезвоны лукавы,
В координатной прочности
Отмечаю я место славы.

По графику формулы-фабулы
Вершина - внизу, без сомненья,
А у ветвей параболы -
Положительные значенья.


 
Обманываю всех: себя, людей, -
Кручусь, как будто я и впрямь живая,
Средь сутолоки быстротечных дней
Энергии своей не убавляя.

Но приглядитесь: чем же я жива?
Молчу о вере, о любви, надежде.
Ни радости, ни горя от ума.
Нет вызова. Такой была я прежде?

Не спорю. Из себя не лезу вон.
Я двигаюсь, как кукла заводная.
Моих вы не справляли похорон? -
И всё окей? Я вам мила такая?!

Но как же мне, любившей громкий смех
И слово острое, и трепет в жилах,
Сорвавшей плод от Древа Жизни (грех -
Стократ пред богом!), - ожидать уныло?!

Всё и сейчас! Не где-нибудь потом,
Не в небесах, не в снах веков грядущих!
Сейчас теплом согретый нужен дом
И встречи в нём, не в дальних райских кущах!

Мне надо воплощенье всех надежд!
Всех вер необходима безграничность!
Нужна любовь, не знающая меж!
...Убита дочь. Невосполнима личность.

Отныне я - отрезанный ломоть,
Когда на мне род предков оборвался.
Обман для зренья - жаждущая плоть.
Я умерла. След голоса остался...



Жизнь уничтожена. И нечему случаться.
Застывший крик на тающем лице.
Сил не найти до Индии добраться.
Прах лёгкий в урне, в мраморном венце.

Ни шлягеров, ни гимнов и ни арий
Запаянное в урне не поёт.
Но траурный гранитный колумбарий -
Не пристань! Дух мой на дыбы встаёт.

Я буду петь! Я буду жить и верить,
Что Эвридику выведет Орфей ,
Что Феникса полёт нельзя умерить,
Что смерти нет! Жизнь властвует над ней!

...Проклятье Феникса - из пепла возрождаться
И снова жить, любить, страдать, сгорать,
И снова, снова с тем же злом встречаться,
И вновь его в упор не узнавать...



Где-то живо молодое существо
И смеётся, и танцует, пьёт вино,
Строит планы, ходит в гости и в кино,
Но в его душе-то, как в моей, темно.

Что ни сделает оно, всё - невпопад.
Вроде, путь пред ним открыт и нет преград,
Но никто его не ждёт, никто не рад.
Душу бьёт воспоминаний вечный град.

Тают деньги - прошлогодние снега.
Пекло - каждый божий день на все века.
Жизнь - полушка, закатись - не дорога,
Ведь её своя же предала рука.

Совершить убийство, видимо, легко? -
Не смывается кровавое пятно!
От погони можно скрыться далеко? -
От себя куда сбежать, коль всё одно?

Всё не в радость, не на пользу, всё во вред:
Сон и отдых, и работа, и обед.
Жизнь убийцы не завидна - полный бред.
Страх дознанья, страх возмездья - жизни нет.




ПОИСК

- Так вот оно что! Не потушенный факел
Таната, не Гипнос на мягкой перине! -
Месть гонит в аид? Пламя яростной драки?
Зажжённые факелы злобных эриний ?

Нет места покою под траурным небом?
Прах дочки единственной требует мести?
Ты ищешь рождённых от Ночи с Эребом
Блюстительниц правды, блюстительниц чести?


- Трофоний, увы, твои сведенья ложны:
Эриний в аиде давно не видали.
Живых им покинуть уже невозможно,
Их братству народов служить припахали.

Стратеги решают с заботой, с любовью,
Где лучше послужат три бравых сестрицы.
Угрозы и страхи повязаны кровью.
Месть и справедливость - похожие лица.

В Афгане бьют Будду ? - Есть повод для звона!
Манхеттен разрушен ? - Есть новая вера!
От сментных не может уйти Тисифона ,
Без отдыха пашут Алекто, Мегера.

Но я - пацифист по своим убежденьям.
Что месть, если кровь всех убийц не сумеет
Того воскресить, что при муках рожденья
Даётся, растёт, развивается, зреет?

Не просто стать личностью в мире растений.
Созрел - и пожалуйста, кушайте - нате!
А путь, уготованный нам среди терний?
Убийце решать, что окончен путь Кати?!

Убийце видней окончанье дороги
Волнений, открытий, упорных занятий?!
Убийца расчётливо сводит итоги:
На первое время - достаточно Кати!

Нужны её вещи, её документы -
Убогий и жалкий объект вожделенья!
И мне не поможет вид траурной ленты
На гробе убийцы. Смерть есть разделенье

По нерву живому на рваные части,
На всёожиданье, на невозвращенье -
Единого целого - полного счастья -
На безутешенье, на безвозмещенье...



ВОЗМОЖНОСТЬ ВЫХОДА С МАРШРУТА

Прости, читатель! Как мне уберечь
Тебя от боли, что меня терзает?
Счастливый тот, кто ничего не знает.
Ты волен встать, уйти, не слушать речь.

Писать я машинально начала.
Читатель, не тебе предназначалось.
Отчаянье росло. Жизнь не кончалась.
А у тебя, должно быть, есть дела?

Я тоже торопилась всё успеть,
Шла напролом, не обходя сторонкой...
Оказывается, на нитке тонкой
Жизнь держится. Её срывает смерть.

Срывает, как положено судьбе...
Ты волен уходить без утешений
“Сердечных мук и тысячи лишений” ,
Которых не желаю я тебе...


ПРОДОЛЖЕНИЕ ПОИСКА

- Трофоний, он остался. Что ж, при нём
Продолжим разговор, что не окончен:
Путь укажи в аид. Я днём с огнём
Его ищу. Мой день - темнее ночи.

И каждый следующий день темней
И бесприютнее, чем предыдущий...
Аид - желанное пристанище теней!
Путь укажи, молчанием не мучай.

Мне Лета с Мнемозиной не враги.
Будь, как они! Тебя прошу я снова:
Путь укажи, хоть словом помоги,
Не предсказанье жду – всего лишь слова!

- Эх, ты в пути не сделалась умней!
Не ты ли словоблудие хулила?
“Свет плюс преграда тень рождают в ней...”-
Ты прежде верно суть пещер ловила.

Аид незрим. Преград и света нет,
И нет теней. Аид - воображенье
Твоё, поскольку ты душой поэт.
В незримое беспутно погруженье.

В незримое уход - в небытиё:
Безмолвие зажмёт во рту монету,
Харон угрюмый выхватит её -
И всё, конец... Оставим тему эту!

Ты мечешься, но должен я сказать:
Не кончен путь. Он тянется вдоль склона.
Я вижу ясно, чтобы предсказать:
Достигнешь ты вершины Геликона !

Иди вдоль Гиппокрены . Поднимись
В густую рощу, где геликониды
Живут во храме. Устремившись ввысь,
Увидишь знающего путь к аиду.

Но вряд ли он сведёт тебя туда.
Давно молчит, застыл скульптурой вечной.
О нём легенды, словно борода
У Пана - спутаны. Не будь беспечной!

Прощай! Что предназначено судьбой,
Подскажут звёзды, облака и птицы.
Да не забудь читателя с собой
Забрать, чтоб смог он лично убедиться,
Как Цезарь, выдать: “Veni, vidi, vici!”

Пришёл, увидел - в этом нет побед.
Победа - в продолжении дороги.
Чужой пойми и свой достойный след
Оставь. Гончарят люди, а не боги. -
Трофоний удалился гордый, строгий...