Туманность Андромеды. Триптих

К 100-летию Ивана Антоновича Ефремова

ПОЛЁТ "ПАРУСА"
Нещадно солнце, и песок горячий
Босые ноги жжёт. Кружусь, кружусь,
Держа в руках последнюю поделку -
Мой звездолёт, вобравший весь конструктор
В себя, как эта книга - всё сознанье.
Он прост и неказист, но я гляжу
Не на него, а будто сквозь него -
И проступает вдруг совсем другой,
Стремительный рыбообразный контур,
И плавником мелькает острый гребень,
И прочною бронёй сверкает корпус,
И не морские волны бьют о берег,
А космос шлёт незримые сигналы...

"Ну хватит! Упадешь!" - смеётся мама,
Но я забыл о ней и словно в трансе
Круги считаю - световые годы
Своих скитаний, долгого прыжка
В немыслимую пропасть между пляжем
И пламенем чужих, далёких солнц.
Нельзя на полпути остановиться
И сдаться, сбиться с выбранного курса,
Когда весь мир свершает обороты
Вокруг тебя. Быстрей, ещё быстрей!
Последний круг! Их было двадцать семь -
И вот она, сияющая Вега!..

Пора остановиться, отдохнуть -
И в путь домой. Весь берег мне навстречу
Качнулся. Я лежу, раскинув руки,
Без мыслей глядя в голубое небо,
И твёрдо знаю: мы не зря летели.

Чего же просит сердце в этой выси,
Пустой и запредельной, нерушимой? -
"Нет ничего прекраснее Земли!
Какое счастье будет возвратиться!"
Сажусь и озираюсь. Всё на месте,
Но всё другое - и возврата нет.
И звездолёт в сухой песок вонзился.

МЕСТО КРУШЕНИЯ
Я уселся перед трельяжем...
Так странно: голые стены,
Кровать со ржавой пружиной
Да стол - вот и вся наша мебель.
Зачем это зеркало нужно
Старой хозяйке? Она ведь
Давно живёт здесь одна:
Детей спровадила в город
И кормит грязного хряка,
На которого стала похожа
Задолго до нашей встречи.

На меня глядит тихий отрок
Сразу из трёх окошек
Далёкого Зазеркалья.
Отец за моей спиною
Объектив нацелил с улыбкой.
Он всегда за кадром, незримый,
И лишь в этот единственный раз,
Своё отраженье поймав,
На снимок попал - с огромным
Стеклянным всевидящим оком.

Мы собрались и вышли
За село, в дикое поле,
К заброшенной старой церкви.
Подошёл соседский баран,
Пожевал репейник из рук,
Позволил себя погладить
За тёмным сломанным рогом,
Потом повернулся боком
И замер. Солнце упало
В сухой, колючий бурьян,
Подожгло азовскую степь.
Колокольчиком мерно звеня,
Баран поплёлся домой;
И когда закат догорел,
На пепелище остались
Лишь я и отец, да церковь
Об одной главе без креста -
Чернее чёрного неба.

Стоит она среди поля,
Словно межзвёздный корабль,
Которому не хватило
Горючего, чтоб вернуться
В далёкий-далёкий дом,
Затерянный в небесах:
Давно погиб экипаж,
Двери распахнуты настежь,
Ступени травой поросли,
И тишину нарушают
Только летучие мыши.

При мысли одной
Подойти поближе
К заросшим стенам
Становится жутко:
Наверняка
Именно здесь
Лежит на полу
Мёртвый Хома.
Подымите мне веки,
О вечные звёзды!
От тяжкого сна,
От той черноты,
Что и вас окружает,
Меня пробудите!

ПОЛЁТ "ТАНТРЫ"
Прохладный ветер прогоняет морок,
И боги, взбив небесный океан,
Рассыпали повсюду звёздный творог.

Раскинулся сферический экран
Над позабытым ими диким полем,
Над опустевшим храмом христиан.

Глядишь наверх и думаешь: доколе?
Закрыв глаза на мир, что нам был дан,
О чудесах иных напрасно молим!

Там Млечный Путь струится, среброткан
И редкими украшен жемчугами,
И Лебедь, распрямив изящный стан,

Летит нерукотворным оригами.
Знакомые светила светят нам -
И так близки, что дотянусь руками!

Я звёзды окликал по именам
И рассмотрел туманность Андромеды -
Она и здесь, в глуши едва видна...

Как одержать над бездною победу?
Как зачеркнуть проклятые нули
За единицей - кто бы мог поведать?

Надолго канут в космос корабли,
Надолго ляжет грусть на наши лица:
Нет ничего прекраснее Земли...

Какое счастье будет возвратиться...

Январь 2008 года