Последний день Девяткиной

В этот день Герц позвонил с самого раннего утра.
Все задалось каким-то странным образом:
на улицах было необычайно спокойно; трещал морозец, поддувал слабый северный ветерок.

Совершенно необъяснимо затих народ на улицах: все попрятались по домам, избалованные несколькими теплыми неделями зимы.

Лесин напялил меховую шапку и помчал к Северскому. Восемь часов. Рань. Холод не чувствовался, но Лесин все равно боясь замерзнуть вжимал голову в воротник, в шарф, во все, что только могло спрятать его шею.

Вот и дом Северского. Но погреться не удалось. Сильная фигура Герца прорезала мороз своей неповторимой неотступностью. Герц ждал возле подъезда.

Неожиданно Лесин понял, что греться незачем да и некогда. Герц протянул руку, Лесин пожал ее и они обнялись.

"Как?"-спросил Герц. "Живем", - ответил Лесин.
"Потопали", - снова коротко сказал Герц.

И они потопали. Герц не водил машину, несмотря на то что зарабатывал в три раза больше своего непосредственного начальника, который рассекал на мягко сказать очень дорогой машинке. Правда, где он зарабатывал эти деньги, никто сказать не мог.

Герц любил повторять когда-то давно им услышанную фразу: "Да, я из тех, кто вылезает из подземелья, в народе называемого метро".

"Куда мы?" - задался было Лесин. "К Девяткиной",- быстро ответил Герц, превосхитив его вопрос.

Лесин и Северский быстро шли по улице к метро. Вдруг с шумным треском по снегу побежала собака, и целая стая ворон, напуганная ее приближением, поднялась в воздух.
Вороны, вместо того чтобы отлететь на небольшое расстояние, стали подниматься высоко в небо.
Лесин заметил, как к стае присоединилась еще одна ворона, и вместе они полетели в южном направлении.
Лесин оглянулся - Герц стоял сзади шагах в десяти от него и наблюдал за воронами, пока те не скрылись за деревьями и домами.

По улицам носились одинокие замерзшие перпендикулярные пешеходы и тряслись что есть мочи от холода.

Лесин и Герц сели в метро и вскоре вынырнули на улице, где жила Девяткина.

Доходило девять. Лесин заулыбался. "В девять к Девяткиной", - подумал он.

Они поднялись по лестнице на девятый этаж. Лесин, снова заулыбался, хотя уже давно привык к этой мысли.

Они позвонили, и Девяткина открыла дверь и впустила их. Все было, как обычно, но неуловимая тоска прокралась в сердце к Лесину с первого взгляда, брошенного на Наталью. Герц как ни в чем ни бывало, прошел на кухню, где уже кипел чайник и тянуло каким-то до волшебного ароматным потоком воздуха. "Эти ее колдовские печенья сводят меня с ума" - полукрикнул Герц из кухни Лесину, который полез мыть руки в ванную.

Лесин вдруг завопил страшным голосом, а из ванной послышалось зверское шипение Бейсика, который прыгнул Лесину прямо на шею и уже собрался вцепиться в нее когтями, - однако поскользнулся и грохнулся в таз с водой. Герц разразился своим добрым смехом и подошел к порогу ванной. Бейсик стоял по горло в воде, опешив от такой странной последовательности событий, и глупо смотрел на Лесина. Лесин, опешивший не меньше бейсикова, смотрел на мокрого котенка, но с лица его уже была готова сорваться ухмылка. "Наташкин, подь сюды", - позвал Герц.

Девяткина подошла и залилась звенящим смехом, вытаскивая Бейсика из тазика. Бейсик жалобно завопил и издал в воздухе забавную серию ударов лапами, попав каплями воды в лицо Девяткиной. "Марш, под батарею", - скомандовала она и отпустила его в зал.
Лесин и Герц уже устроились на кухне. "Пойду тоже помою руки! - сказал погромче Герц, так чтобы слышала Девяткина, и спросил:- У тебя там больше других тигров в засаде не прячется?".

"Неееет! - протяжно ответила Девяткина, - Отдашь его назад? Это соседский".

Лесин и Герц как всегда проторчали у Девяткиной целый день. Они то рассказывали забавные случаи, смеялись, то вспоминали о серьезных событиях своей жизни, то замолкали минут на десять и в тишине пили чай.

"Мне пора", - прозвучал голос в одной из таких пауз. Снова было восемь часов, но на этот раз вечера. Все трое быстро собрались и вышли. Девяткина отдала ключ Герцу, и они пошли по аллее, тянувшейся вдоль улицы, и куда-то в невиданную даль. Они медленно брели несколько минут, пока Герц не остановился и не положил руку на плечо Лесину. Девяткина не оглядываясь пошла дальше.

Сердце Лесина неожиданно забилось сильнее, и он продолжал смотреть на нее, уходящую туда, вдаль по аллее, туда в эту полутемноту, смешанную из мрака ночи и режущего света фонарей.

Ее фигура все удалялась и удалялась, Лесин еще некоторое время вглядывался, пока не увидел, как она растворилась. Лесин пытался еще какое-то время убедить себя в том, что она просто слилась с сумерками. Но что-то внутри него знало: ее больше здесь нет.

Лесин долго еще смотрел в пустоту, не чувствуя, как начинает гудеть холодный ветер.

"Твои глаза больше никогда не увидят ее", - голос Герца словно сокрушил Лесина и вырвал его из полной поглощенности. "Ее глаза больше никогда не увидят нас", - снова произнес Герц,- Пойдем".

Лесин заплакал и стал размазывать слезы по лицу прохладной рукой.


Рецензии