Crescendo

Вот когда от беды этой глупой не останется даже озноба,
пусть судьба моя передом повернется (сказочная избушка),
подмигнет нарочИто, как весьма легкомысленная особа,
и в китайские ходики вкрутит серебряную кукушку.

Та с испуга мне век бесконечный намеряет обязательно,
звезды выложив в небе ошибочно в пару удачных пасьянсов.
И получится лето. С группой крови четвертой, резусом отрицательным
(ровно как у меня, чтобы не было диссонанса).

Ты, вполне вероятно, забудешь меня к тому времени.
Голос, запах и… что там еще полагается в нежных историях?
Эту кухню с наливочкой клюквенной, пепельницами и пельменями.
Разговоры о глупостях, музыке, книгах и море.

А я стану носить браслеты, гольфы в полоску и длинную юбку.
И всем врать вдохновенно, что мне лет… приблизительно триста.
Побреюсь, наверное, наголо. И курить буду томно трубку.
Непременно влюблюсь в барабанщика. Или бас-гитариста.

Вот тогда, может быть, ты мне вслед обернешься на улице.
Вдруг подумаешь: «Черт, а могло же ведь все по-другому сложиться».
Но, увы, я поехала в Ниццу – есть на террасе устриц.
И не думать о том, как же мне надоели прекрасные принцы.