Эхо войны...

Их было шесть, шесть юношей школят,
Их было шесть, шесть юношей ребят,
Четверо от взрыва пали неживые…
Могилы их на кладбище, там,
Где все лежат нам близкие, родные.
Их было шесть, шесть юношей ребят,
Их было шесть, шесть юношей школят,
В живых осталось двое…
Над их холмами нет креста,
Им памятник немеркнущий,
Пятиконечная звезда над обелиском в изголовье.
Что совершили, сделали они?
В чем подвиг их геройский в списке?
О них указа нет, нет памятной записки…,
То отзвук эха был войны, за тридцать слишком лет назад,
Фашистских полчищ, орд чумы,
Взорвавшимся снарядом,
Снаряд был брошен к нам, в наш мирный край,
Советский сад фашистским гадом.
Весенний майский день как день,
Цвела черемуха, сирень, день значился работой,
Окончены уроки в школе, пленила в лес ребят весна,
Родители школят, работали все в поле…
Шесть юношей ребят,
Шесть юношей школят – друзей ватага,
Сидели на опушке леса, у костра, гремящего оврага,
Хотели долго жить и смерть не ждали,
О космосе был разговор,
Костра искринки в высоту ракетами летали.
В костре лежал фашистов вражеский снаряд,
Снаряд с отбитой головою!
Школятам знать хотелось, как плавится в снаряде тол,
И потечет ли он смолою,
Но ждать им долго не пришлось,
Зловещий взрыв с раскатом громового эха,
Потряс поселок…! Шесть юношей школят,
Шесть юношей ребят – друзей ватага,
Взметнувшимся костром, взрывной волной,
Разбросаны под долом у оврага,
Четверо лежали по частям, меньшой школенок,
С шестым, оставшимся в живых,
Товарищем был верен долгу,
Осколками прошита голова, а он не струсил,
Не ушел, быстрей бежал к поселку,
Не плакал, не рыдал, он помнил только об одном,
Скорей бы взрослых увидать! Скорей бы взрослые узнали,
Что эхо грома, был не гром,
Там в долах у гремящего оврага, его товарищи от взрыва пали,
Скорей бы к ним пришли и помощь оказали,
Бросок, бросок! Еще бросок!
Кровь алая со рта, с теплом парного молока,
Струится…,
Осколок с глаза уходил в весок,
Боль ада в голове, от боли голова клонится,
Бросок! Еще бросок!
…Нет, я добегу, лишь только б не свалится!
И он, он прибежал на ферму, пал,
Нет, он не стонал, не плакал, не рыдал,
Как будто невредимый, сознание теряя,
Последний раз сказал:
«Скорей, скорей бегите! Мои товарищи,
От взрыва павшие лежат, там, в долах у оврага,
Скорей, скорей вы их спасите!
А я, я не умру, спасен я буду вами!»,
И он средь нас живой, спасен советскими врачами…
Костер, школята у костра, что это? Шалость?
Нет, не шалость. Фашизм и мертвый враг опасен!
Опасно все, что от него осталось!
Историю стиха я изложил не сочиненьем,
А былью легендарной той, что при поселке Каменском
Останется, жива, прискорбно траурным явленьем,
И впредь другим на жизнь от гибели спасеньем!