Весенняя

Драные строчки на жёстких манжетах,
плащ на локте; врасти не успев,
вылепляюсь каждым шагом из
хлюпающей почвы, что ловит, взасос,
спешащие ноги. Навстречу, на вечер,
на вечность спешащие – жать руку, крепче,
втискивая. ТАК прямо глядя при этом,
что ты растерялась. Читаешь манжеты.
Читаешь тАк, что размываешь в них чернила.
Отвернулась. В зеркальце. Глаз очертила
заново. Дышим. Легче, полегче...
Уже тАк легко, что церковные речи
железно гремя,
завинчиваются над запрокинутыми
лицами. И тут же - защипнуты тремя
перстами. Шире дышим, шире...
Влажное солнце ветхо: пролилось-таки жидким
желтком в белок неба – протекает, струится,
дабы влиться, впиться в – лица.
Былым слитком
солнце влипло,
слилось с чернозёмом,
в глаза клейко-липко
плюхалось. Весна закапала, тягуче, тяжело в меня,
оттягивая внутренности вниз да изнутри.

Весна, смертельно живая, жевала,
мне вглубь сцеживала
жёстко выкованный упакованный спазм
от струйно капающих глаз девахи,
что беспомощно влюбилась в мой сарказм.