Кот в сапогах

Кот в сапогах




Действующие лица:

Кот Василий – герой главный, кошак славный.
Иван – тоже главный и тоже славный.
Царь Сергей IX– царь из народа, королевской породы.
Царевна Анфиса – его дочка и точка.
Министр – тип противный, как скунс вонючий,
       интриган злючий.
Ярмила и Филипп – братья Ивана, два болвана.
Живоглот – олигарх богатый, обжора тупой,
       эксплуататор, хоть вой.
Ворон – знаток и эрудит, на дубу сидит.
Сильвер – капитан пиратов, неживой, ищет
       покой.
Попугай – матершинник и тараторка,
       пиратская «шестерка».
Акула – рыба, и на том спасибо.
Чудо-Юдо-Барракуда - такая подводная страсть, генетик –
       самоучка, еще та штучка.
Крестьяне, рабочие, зомби–пираты – нормальные ребята.













       






За ручку взялся я опять,
Хочу вам сказку рассказать.
Но вот о чем поведать мне?
О нашей русской старине.
И вот беру французску сказку,
Мешаю русскую закваску,
Меняю Жана на Ивана,
Из Пьера делаю Степана.
И весь французский этикет
В лаптях выходит в высший свет.
Придворный бархат превратится
В царевнин сарафан из ситца,
А европейский кринолин
Заменим юбкой с мешковин.
Вот потихоньку их вельможи
Приобретают наши рожи.
Вместо Атоса – мушкетера,
Стрелец шагает вдоль забора.
И мостовую, помолясь,
Преобразуем в нашу грязь.
Осталось заменить немножко:
Орган на тульскую гармошку,
На балалайку – клавесин,
Дубы – на рощицу осин.
Ну, вот и все пока, друзья,
Европу Русью сделал я!




Часть первая

В одном селе жил старый мельник.
Как нелюдимый жил отшельник.
Молол муку, сынов растил.
Вдовцом наш старый мельник был.
Жена, покойница Нинила
Троих сынов ему родила,
Да больше, видно не смогла,
С тоски, бедняга померла.
А мельник не Ушинский был,
Сынов, как сорняки растил.
До воспитанья-ль мужику,
Коль сутками молол муку?
Сынки ж работать не любили,
Лентяями сыночки были.
Но, если где гулял народ,
Стрелой неслися из ворот.
Любили хлопцы погулять,
Что я могу еще сказать?
Вот так и жили – не тужили.
Ума вот только не нажили.
Да и в хозяйстве был упадок,
Крестьянский труд, ох, как не сладок!
Дом в запустенье и в пыли,
Из жрачки – только сухари.
За домом – сразу огород,
В котором пугало растет,
Из овощей лишь лебеда,
Репей, осот да лабуда!
На речке мельница стояла,
Всего достатка их начало.
А также был домашний скот:
Коняга старая да кот.
Лет сто коняга не скакала,
В хлеву на пенсии стояла.
И кот мышей уж не ловил,
Хотя молодый котик был.
Да просто не водились мыши
Под этой бедной – бедной крышей.
Хочу немного вам, друзья,
О сыновьях поведать я.
Вот старший брат, зовут Ярмила.
Такая в этом парне сила,
Что без напряга дуб крушил
Со всех своих дурацких сил.
Раз сила есть, ума не надо!
Ум с силой не находят лада.
Лицом же братец наш Ярмила
Был чуть страшнее гамадрила
И выражением лица
Не раз пугал в ночи отца.
Вот средний брат, зовут Филиппка.
И у него ума не шибко.
Как жердь, высок, худой, патлатый,
Силенкой вовсе не богатый.
Зато любитель погундить,
Да поворчать, вина попить.
Вот тут ему и равных нет.
Пьет в ужин, в завтрак и в обед,
И между ними тоже пьет,
Пьет все, что льется, обормот!
Осталось только рассказать
О младшем, Ваней его звать.
Иван был прост, как топорище.
Таких в России, может, тыщи.
Улыбка вечная на роже.
Он, всем, чем может, тем, поможет.
Отдаст последнюю рубаху,
В сражениях не знает страху.
Но, в основном, любитель смеха.
Где он – веселье да потеха.
Где он – там анекдоты, шутки,
Частушки, песни, прибаутки.
Где он – там бабы верещат,
Да девки от щипков визжат.
Ведь кроме шуток, наш Иван –
Любитель девок, «фулюган»!
Но это все – еще не сказка,
А так, начальная присказка.
А сказка будет впереди.
Ты, мой дружок, за мной иди!

Вот как-то раз, кажися, в среду,
По времени, как раз к обеду,
Позанедужилось отцу,
И, видно, жизнь пришла к концу.
Вздохну, моргнул, на лавку лег
И, уж подняться он не смог.
Короче, помер он, друзья,
А от чего, не знаю я.
Может, мужик перетрудился,
А может быть, тихонько спился.
В итоге: был, и нет отца.
Жизнь не бывает без конца!
Сыны, конечно, потужили,
Гроб из чего-то сколотили,
Через три дня похоронили.
И начали гадать – рядить,
Как им наследство поделить.
Ярмила первым слово взял.
Вот что братьям своим сказал:

Ярмила: Вот что, братки, надумал я –
Отцова мельница - моя!
Я – старший брат, ядрена мать,
Имею право выбирать!
А так же дом – родную хату,
И огород беру, ребята.
Хочу хозяйство поднимать.
Решил жениться, так сказать.

Филипп: А я беру себе коня.
К лошадкам страсть имею я.
Хочу я в город перебраться
И там извозом заниматься.
Авось я тоже там женюсь?
Конечно, если не сопьюсь.

Иван: А что же делать мне, ребята?
Наследство наше не богато.
Остался мне один лишь кот.
Хотя и он – домашний скот,
Но не надоишь молока,
Не сострижешь ему бока,
И даже шапку не сошьешь,
И не продашь, и не пропьешь.
Но раз такой расклад пришел,
Беру я Ваську, и пошел
На все четыре стороны.
Вот только подтяну штаны.

Простились братья и расстались,
По белу свету разбежались.

Женился вскорости Ярмила.
Со всей своей дурацкой силы
Детишек начал он плодить,
Пока жена могла родить.
Семнадцать малых Ярмилят,
Двенадцать девок, пять ребят.
Жена рожала их подряд.
В Череповец попал Филипп.
К одной там вдовушке прилип.
Конягу сразу он пропил,
И пил пока хватало сил.
Все вещи вдовьи прокутил
И в психбольницу угодил.
Ведь водку пить – не молоко.
В России спиться так легко.
А Ваня, младший брат Иван
Пошел с котом топтать бурьян.
И мы за ними, братцы, вслед,
Пойдем, посмотрим белый свет!

В лесу на солнечной лужайке
Начало будет нашей байки.
Иван сидит, сухарь грызет,
Кот рядом, песенку поет.
Все «Мяу – мяу», да «Мур – му».
О чем поет, я не пойму.
Но вот Ивану надоело,
Как закричит:

Иван: Осточертело!
Кончай волынку, вшивый кот,
Не-то крапиву суну в рот!

Но тут случилася напасть,
Разинул кот усату пасть,
И чистым русским языком,
С тамбовским местным говорком,
Заговорил наш полосатый,
Вы не поверите, ребята!

Кот: Умерь-ка, Ваня, свое зло!
Тебе, Ванюша, повезло!
Таких, как я котов, послушай,
На свете больше нет, Ванюша!
Я все могу. Послушай вот,
Какой я знаю анекдот:
Сидят у моря крокодил
(Животная из речки Нил)
С мартышкой (это обезьяна).
Косяк забил «зеленый» «плана».
Курнул, мартышке не дает,
Зеленокожий обормот.
Тогда мартышка заорала
И крокодила напугала:
«Атас, зеленый! К нам менты
Из джунглей прут сейчас сюды!»
Тут испугался крокодил
И прыгнул прямо в речку Нил.
Мартышка же взяла косяк,
Курнула раз – такой «ништяк!»,
Курнула два. Тут крокодил
Выныривает с речки Нил.
И говорит ему мартышка:
«Я от тебя тащусь, парнишка,
Ей-ей, тащусь, ядрена мать!
Как можешь здорово нырять!»
Ну как, Ванюша, анекдот?
Понравился, ощерил рот.
Я много знаю их, Ванюша.
Начну плести – завянут уши!
Меня послушать, Ваня, стоит.
Хочу я жизнь твою устроить.
Но надо мне с твоей ноги
Приладить к лапам сапоги.
Для форсу, Ваня, и для дела.
Так скидавай их, парень, смело.
Снимай штаны, скидай рубаху
И в воду лезь, Ванюш, без страху.
И в этой речке ты сиди,
Меня с большим терпеньем жди.
Да, ты не бойся, чай не Нил,
Не покусает крокодил!

Вот по дороге мчится кот
(Один сапог немного жмет).
Глядь, а на трассе пыль клубится.
Навстречь коту карета мчится.
А в той карете едет царь,
России нашей государь.
Зовется он Сергей девятый.
Мужчина видный и богатый.
С ним рядом дочь его – царевна
Анфиса, стало быть, Сергевна.
Красива девка, вот те крест,
Но очень много, дура, ест.
Такие телеса отъела,
Карета набок аж просела.
Напротив их министр сидит
И в рот царю, как пес, глядит.
Он очень редкий был болван,
Но по натуре – интриган.
Любил поесть, винца испить,
А так же сапоги носить.
Но только скинет сапоги,
От вони хоть в Китай беги!
Все трое в этот ранний час
На отдых едут, на Кавказ.
А что б в дороге не скучать,
Они решили не молчать.

Царевна: Ох, ну какая ж скукатень!
Быстрее бы кончался день.
Поужинать да на кровать
И всю бы ноченьку проспать!

Царь: Тебе бы только жрать да спать.
Ты, как твоя Матрена – мать.
Не знаю, как уж родила
Она тебя, коль век спала.
Опухла даже ото сна.
Во сне однажды померла.
И ты б не повторяла мать,
Что б тех ошибок избежать.
Конец девичеству уж близко.
Подумай о себе, Анфиска!
Пора тебе создать семью.
Улавливаешь мысль мою?

Царевна: А где ж возьму я жениха?
Побойся, папа, ты греха!
Кругом же хам сидит на хаме.
Ох, тяжко жить российской даме!
Куда не выйдешь – всюду мат,
И от дворян и от солдат.
И всюду водка, всюду драки,
Все стали злые, как собаки!

Министр: Моя любезная мадам,
Я вам совет хороший дам:
Напротив вас сидит мужчина,
Носитель он большого чина,
Красив, как статуй Апполон,
Да и богат несметно он.
Такого взять к себе в мужья
Вам присоветовал бы я.

Царевна: Папаш, министр перегрелся,
Иль белены с утра наелся.
Напротив, окромя него
Я и не вижу никого!

Царь: Да он себя в виду имел.

Царевна: Тогда он точно обалдел!
Да сколько ж надо водки пить,
Что бы со скунсом этим жить?
Он что намедни отчудил:
Он во дворце носки забыл.
Куда-то, видно, торопился,
И тут такой конфуз случился.
Вся живность мигом разбежалась,
Ни таракана не осталось.
А пудель гувернантки Кэт
Так и подох во цвете лет.
Носок лизнул наш пуделек,
И отползти уже не смог.
И только за пятьсот рублей
Уговорили егерей
Надеть быстрей противогазы,
Освободить нас от заразы.

Царь: Да как же мне, ядрена мать,
Эту историю не знать?
Под вечер во дворец вошел,
Сам чуть, как пудель, не помер.
Надо б министра поменять.
Да где же нам другого взять?
Ведь все в России мужики
Иль пьянь, иль просто дураки.
А этот хоть, ни дать – ни взять,
Указы может сочинять.
А без указов мне хана.
Совсем развалится страна.
А может нам мужей искать
По заграницам, так сказать?

Царевна: И заграницей ты найдешь
Сто тысяч тех же самых рож.
Вся разница, что не понять,
Чего хотят тебе сказать.
А переводчик, муж да я –
В итоге шведская семья.

Царь: Ну, так чего же ты хотишь?
Ты для себя-то хоть решишь?

Царевна: Хочу я просто мужа Ваню.
Его бы я отмыла в бане,
Одела б чисто, причесала
И муженьком своим назвала.
Что бы не пил да не курил,
Хозяином хорошим был.
Что б каждый год, лет семь подряд
Рожала б я ему ребят.
Да ради этого я к лету
Сама бы села на диету.
И даже спать бы меньше стала.
Но я такого не встречала!

Министр: А кто-то к нам навстречу мчится?
Да быстро так, аж пыль клубится.
Случилось что-то, не иначе.
К царю с известьем кто-то скачет.

К карете кот наш подскочил
И резко дверь он отворил.
Кот в ноги бросился к царю.
Его слова вам повторю:

Кот: Спаси – помилуй, царь – отец!
Настал хозяину конец.
Быстрей гони свою карету,
Не-то не видеть белу свету
Мому хозяину, Ванюше.
Отдаст ведь парень богу душу!

Царь: Да что случилось, не пойму?
В своем ли, котик, ты уму?

Министр: Кто? Где? Зачем? И почему?
И я чего-то не пойму.

Царь: Ты кучеру быстрей скажи.
Куда нам ехать, покажи.
А сам садись и, без соплей,
Все расскажи нам поскорей.

Кот все исполнил тот же час,
И сразу начал свой рассказ:

Кот: Мы с графом (граф – хозяин мой)
С охоты ехали домой.
Вдруг на мосточке у реки
На нас напали мужики.
Нам было некуда деваться.
Решил хозяин – надо драться!
Он шпагу выхватил свою
И четверых убил в бою.
Я крикнул графу: «Посмотри,
Разбойников-то сотни три.
Ох, даже нечего стараться,
Скорее надо нам сдаваться!»
Пока я это прокричал,
Смотрю – хозяин мой упал.
Его раздели, обобрали,
Ну, все до ниточки забрали.
И с криками «Мерси боку!»
С размаху бросили в реку.
Я ж за подмогою помчался
И с вами, к счастью, повстречался.

Царь: Ох, этот чертов криминал
Совсем Россию заманал!
Министр, готовь опять указ,
И в нем в сто сорок пятый раз
Всей русской мафии войну
Объявим мы на всю страну!

Царевна: А кто же он, хозяин твой?
Кто, этот яростный герой?
Откуда он? Чьего он рода?

Министр: В хозяйстве много ли народа?
И знатен ли, богат ли он?
И есть ли денег миллион?

Кот: Хозяин мой – граф Голопузов,
Из обрусевших он французов.
Богатств его – не сосчитать,
Земель – и края не видать.
Красив, умен, воспитан он,
Закончил брянский пансион,
Потом учился за границей,
В Кембриджском колледже под Ниццей.
Имеет званье аспиранта,
И бакалавра – лаборанта.
Умеет петь, стихи слагать,
И на органе поиграть.
Писать умеет акварелью,
И маслом, темперой, пастелью.

Министр: Постель можно ли писать?
В постели можно только спать.
И маслом только бутерброд
Намазали и сразу в рот.
А уж про орган я молчу.
И сам по грушам им стучу.

«М-да!» – кот сказал: «Диагноз ясен,
И разговор с тобой напрасен.
Наверно, ШРМ кончал,
Поэтому министром стал».

Покуда эдак препирались,
Уже на месте оказались.
Карета на мосту стоит.
Ванюша из реки глядит.
От холода трясет его,
И не поймет он ничего.
Спасеньем кот руководит,
Руками машет и кричит:

Кот: Давай, давай! Скорей, скорей!
Пожарных - быстро, лекарей!
Кидайте в воду вы концы.
Теперь тяните, молодцы!

И вот Иван на берегу.
Смотреть на Ваньку не могу.
Да и царевна застыдилась,
Взглянула и отворотилась.
Ведь очень голым был наш Ваня,
Как - будто только что из бани.
В мурашках, синий, как с морозу,
И две сопли висят из носу.
Увидев сей конфуз, министру
Царь вдруг, как гаркнет:

Царь: Ну-ка, быстро
Давай скидай свою одежу.
Скидай, скидай, не кукси рожу.
Все скидавай: камзол, портки,
Себе оставь одни носки.
А вас же, граф, прошу одеться.
Необходимо вам согреться.
Вот вам камзол, вот вам рубаха.
И натерпелися ж вы страха!
Носков, уж извините, нет,
Но так ведь нету и штиблет.

Пока Ванюша одевался,
Кот инструктировал, старался.
Ему на ушко шепелявил,
Каких придерживаться правил:

Кот: Сиди, молчи и гладь бока,
Как будто в шоке ты пока.
А если спросят что, кивай
И по-французски отвечай,
Мол «Ноу проблем!», «Эври дэй».
Да, придержите лошадей,
Пускай помедленней идут!
На все вопросы – «Йес!» иль «Гуд!»
Я ж полечу вперед, как птица.
Ведь обещал же пригодиться.
И вытри сопли, не сморкайся.
Прошу, Иван, не облажайся!

Все это кот ему сказал
И нет его. Он убежал.

Вот через поле мчится кот.
На поле уж страда идет.
Там бабы, дети, мужики
Косят и вяжут колоски.
Все убирают «пашаницу»
(Что мы везем из-за границы)
В поту и в мыле. Этот люд
Потом крестьянством назовут.
Судьба такая, вашу мать:
Пахать и сеять, убирать,
Детишек пачками рожать
И с голодухи помирать.

Кот: Эй, хуторяне, погодите,
На время труд свой отложите.
Ты отдохни, честной народ.
Я расскажу вам анекдот:
По улице мужик идет,
Пингвина в поводке ведет.
На перекрестке мент стоит
И за порядком он следит.
Мужик к мельтону подошел
И говорит: «Зверька нашел.
Куда мне отвести его?
Он здесь не знает ничего».
Мельтон ответил: «Слушай, брат,
Веди пингвина в зоосад».
Ушел мужик, а с ним пингвин.
Проходит день. Вот мент один
На той же улице стоит
И во все стороны глядит.
Опять мужик все тот идет,
Пингвина в поводке ведет.
Мельтон спросил: «Ну как, ты, брат,
Сводил пингвина в зоосад?»
И вдруг услышал наш мельтон:
«Конечно, был в восторге он.
Не развлекался так давно.
Сейчас мы с ним идем в кино!»

Крестьяне так захохотали,
Чуть животы не надорвали.
Тут кот спросил: «А чья земля?
Чьи тут вы косите поля?»
Ответил трудовой народ:
Тот, кто три шкуры с нас дерет –
Маркиз Ляксашка Живоглотов.
Не видел мир таких уродов!
Быстрей приспичило б кому
Импичмент объявить ему».

Кот: Так-так, ну-ну, что же не прочь,
Вам, хуторяне я помочь.
Только и вы уж мне, как другу,
Окажьте малую услугу.
Тут вскоре должен ехать царь,
России нашей государь.
Коль спросит он, чьи тут поля,
Чей урожай и чья земля?
Скажите вы, не пряча рожи:
Граф Голопузов – наш вельможа.
А я с Ляксашкой разберусь
И снова к вам возворочусь.
Я анекдотами богатый.
Вы обхохочетесь, ребята.

И снова в путь. И снова кот
Дорогу сапогами бьет.
Но вот пред ним большой завод.
И здесь горбатится народ,
И здесь все та же нищета,
И здесь не платят ни черта.
Вот по цехам промчался кот.
Созвал на митинг он народ.

Кот: Кончайте горбиться, ломаться.
Пора, ребята, подниматься!
И кони от работы мрут!
Ох, терпелив российский люд!
Ведь вы же – пролетариат!
Объединяйтесь все подряд!
Ну, а пока, для настроенья,
Вот анекдот – стихотворенье:
На базаре как-то бабка
Продавала людям травку.
Тут мужик к ней подкатил,
«От чего трава?» – спросил.
«Трава от тараканов,
Усатых хулиганов».
«А как же ею их травить?» –
Решил мужик ее спросить.
«Таракана ты поймаешь,
Да по морде отстегаешь.
От побоев и помрет
Таракашка – идиот!»
А теперь скажи, народ,
Чей же это все ж завод?»

И признался тут народ,
Что хозяин – Живоглот.
Ну, совсем народ забил
И терпеть уж нету сил.
Кот сказал: «Ну что ж, однако
Накажу его, собаку!
Я народу отслужу,
Но и я вас попрошу.
К вам приедет царь со свитой,
Будет спрашивать сердито:
Чьи станки, да чей завод?
Вы, разинув шире рот,
Отвечайте, как один:
Голопузов – господин!
К вам вернуся вскоре я,
Мы ж теперь одна семья».
Вскинул котик вверх кулак
(Это был марксистов знак),
И стремглав пустился в путь,
Революцию «крутнуть».

Вот и замок Живоглота.
Вот тесовые ворота.
Вот дворец, огромный зал.
За столом хозяин спал.
Ростом, метра три в злодее.
Цепь тяжелая на шее.
Смесь быка и трех горилл.
Кот своих лишился сил.
А как рожу разглядел,
Вполовину поседел.
От такой ужасной рожи
Вся в мурашках стала кожа.
Но наш кот набрался сил,
Паразита разбудил.
Живоглот глаза открыл,
Прозевался и спросил

Живоглот: Это что же за фигня
Разбудила щас меня?
Шо за мелочь в сапогах,
На дрожащих на ногах?
Сколько раз предупреждаю:
После трех не принимаю!
Несварением страдаю.
Не могу вас всех сожрать,
В бога, в душу, в печень, мать!
Не резиновый живот!

Тут заплакал Живоглот.
Кот же наш, такой пройдоха,
Все смекнул тот час, заохал.
Нацепил очки на нос,
С умным видом произнес:

Кот: Перед вами чародей,
Врачеватель – иудей.
Я лечу простату, грыжу,
Я в желудке язву вижу,
Излечу чуму, гастрит,
Оспу и энцефалит,
Вывих, грипп, туберкулез,
Ревматизм, педикулез,
Облысение, плеврит,
Вшивость и радикулит,
Гонорею и артроз,
Диспепсию и понос.
В вашем случае, дружек,
Нужно клизму и горшок,
А еще попить пургену,
Вставить капельницу в вену
И спокойно полежать
Дней так, скажем, сорок пять.
Пропотеть, побрить подмышки,
Пожевать еловой шишки.
А еще в моче осла
Растворить два – три мосла
Сумасшедшей кенгуру.
Выпить это по утру.
Если слушать докторов,
Будешь ты, дружок, здоров!

Живоглот: А чего-нибудь попроще,
Чем толочь кенгурьи мощи,
Можешь ты мне предложить,
Что бы стало легче жить?
Пил я многие лекарства.
Это ж сущее мытарство!
Да меня от них тошнит,
А живот болит, болит.
Тут какой-то эскулап
Предложил бальзам из лап
И из перьев диких уток.
Я блевал пятнадцать суток.
Мне пришлось его сожрать.
Айболит, ядрена мать!
И, ты знаешь, полегчало,
А на утро все сначала:
Рези, потуги, икота,
Запах изо рта и рвота.
Ты меня бы излечил,
Я б тебя озолотил!
И без всякого кокетства!

Кот: Знаешь, есть такое средство.
Хирургиею прозвали.
Кардинальней есть, едва ли.
Надо ножик наточить,
Самогонкою смочить,
И разрезать им живот
(Вздрогнул даже Живоглот).
Да желудок тем ножом
Надо вырезать. Потом
“Сифом” весь его промыть
И на место положить.
Я затем его зашью.
Ты доверь мне жизнь свою.
Будешь жрать ты все подряд.
Ну, ты рад или не рад?

Живоглот: Что ж так долго мучусь я?
Мне по нраву мысль твоя.
Вот он – стол, а вот он – ножик,
Есть в бутылке водка тоже,
Значит надо начинать.
Эх, ядрит твою ни мать!

Живоглот ножом взмахнул,
По брюшине полоснул.
Кровь окрасила паркет…
Живоглота больше нет.
Некогда коту вздыхать,
Надо терем прибирать.
Блеск и глянец навести
Надобно часам к дести.
Нам же надо с вами, братцы,
Щас в карете оказаться,
Посмотреть, как там Ванюша?
Важный разговор послушать.

Кони мчат вперед карету
(Черт бы взял дорогу эту:
За колдобиной бугор),
А в карете разговор.

Царь: Ну, Ванюша, ты даешь!
Ну, богат, ядрена вошь!
Мы проехали поля,
Говорят, твоя земля.
Мы проехали заводы,
Учрежденья, огороды,
Банки, фабрики, мосты.
И везде хозяин – ты!
Ты ж, Ванюш – капиталист!
И банкир, и финансист.
Олигарх российский ты!
Зять такой – предел мечты!
       (Тихо Анфисе)
Что, Анфис, ты, чай, уснула?
Губы трубочкой свернула.

Царевна: Что вы, папенька, как можно?
Я уж тоже осторожно
Намекала пару раз,
От него не пряча глаз.
Я влюбилася, папаня!

Царь: Ну и добре! Слушай, Ваня!
Хочешь царству послужить?
Во дворце моем пожить?

Иван: Что же, царь, готовый я.
Но какая роль моя?
Кем я буду при дворе?
При министре? При царе?

Царь: Нет, Ванюша, при царевне,
При Анфисочке Сергевне.
Будешь ейный муж, супруг!
Будешь ей навеки друг,
Мне же будешь просто зять.
Нам друг с друга есть, что взять.

Иван: А согласна ли царевна?

Царь: Ну, что скажешь нам, Сергевна?

Царевна: Видно, ты – судьба моя.
Так и быть, согласна я!

Царь: Вот и ладненько, дружки.
Девку скинул я с руки!

Слыша этот разговор,
Егозит министр - вор

И решает: “Быть – не быть!”
Надо Ваньку погубить.
Тут же план придумал он
(Он в интригах – чемпион!).

       “Приношу свой “Миль пардон”-
Говорит, волнуясь, он:
«О подарке ты, Ванюша,
Позабыл совсем. Послушай,
Без подарка, ну, никак!
Это знает и дурак.

Иван: Что ж мне выдумать такое,
Диво дивное, чудное,
Что ж такое подарить,
Что б Анфису удивить?

Министр: Раз такой случился случай,
Подари корабль летучий.
Это вам не «Мерседес»!
Сразу видно политес.

Загорелся наш Иван,
Угодил в министров план.
А карета, между прочим,
Подъезжала, дело к ночи,
К Живоглотову дворцу,
К позолочену крыльцу.
На крылечке кот сидит,
Да на дудочке дудит.
Мендельсонов марш играет,
Ничего еще не знает
Про летучую ладью.
Перерыв, пока, адью!


Часть вторая

Утром в Ванькину кровать
Прыгнул кот: «Пора вставать!
Вы об чем вчера базлали,
Ты не хочешь рассказать?»

Иван: Я не в памяти сейчас.
Принеси-ка лучше квас,
А еще бы лучше бражку.
На «сухую» не рассказ.

Кот: Хватит, Ваня, не дури!
На себя-то посмотри.
Ты посадишь, Ваня, печень,
У нее цирроз внутри.

Иван: Мне на печень наплевать.
Рано-ль, поздно – помирать!
Ну-ка, дай тот медный тазик,
Что-то тянет поблевать,

Кот: Ты тут, Ваня, не один.
Тут – дворец, а не овин.
Ты теперь жених царевны,
А ведешь себя, как свин!

Иван: Хватит, кот, меня срамить.
Обещаю не хамить.
И до завтрака сегодня
Обязуюсь я не пить.

Кот: Выпей, Ванечка, рассол,
Да пожуй свиной мосол,
И оденься поприличней,
Словно англицкий посол.
Слышишь, что я говорю?
А не слышал – повторю:
Нужно свадьбу нам готовить,
Собирайся и – к царю!

Иван: Не гони, кот, лошадей,
Лучше выслушай скорей:
Обещал достать корабль
Я летучий, ей же – ей!
Обещал его найтить
И Анфисе подарить
Я его на нашу свадьбу.
Да об чем тут говорить?
Ну, а где его найду?
Ох, попал я, кот, в беду!
 Не хочу прослыть треплом я.
Лучше в батраки уйду.

Кот: Ты, Ванюша, не трынди,
Плакать тоже погоди.
Это службишка, не служба!
Служба будет впереди.
Надо нам сперва узнать,
Где корабль тот достать?
Если будем знать мы место,
Дело – шляпе, так сказать!
Ты пока поешь, попей,
Одевайся поскорей.
Я ж погнал в библиотеку.
Встреча в десять, у дверей!

Пока кот искал, читал,
Книги толстые листал,
Наш Иван командировку
У Сергея оформлял.
Он с Анфисой попрощался,
Написать пообещался.
«Ай эм бег!» – он ей сказал
И к котяре побежал.
А с кота идеи прут.
Проложил уже маршрут.
Взял палатку, компас, спички.
Как турист, он очень крут!

Кот: Так, Ванюша, видит бог,
Я узнал, что только мог.
Щас отправимся мы к дубу,
Что растет у трех дорог.
Ворон там, в дупле, живет,
Самым мудрым он слывет.
Тыщу лет живет на свете,
А умище – еще тот!
Про него я прочитал,
Что еще он Еву знал,
И, что б яблоко не трогать,
Он ее предупреждал.

Вот у дуба кот с Ванюшей.
Кот кричит: «Ты где, Каркуша?
Ты спустись к нам поскорей,
Есть вопрос на сто рублей!»
Ворон тут же к ним слетел.

Ворон: Ты чего, кошак, хотел?
Только я предупреждаю:
Я на картах не гадаю.
И за сто рублей, друзья,
Не тревожьте вы меня.
Триста «баксов» за вопрос!
Ты, Ванюш, не морщи нос.
Не беру я вас «на понт»,
У меня евроремонт!
Деньги, как вода текут.
Ну, согласны? Вери гут!

Ванька «баксы» отсчитал,
Первый свой вопрос задал:

Иван: Где найти корабль летучий,
Что летает выше тучи?

Ворон: Вы в Атлантику спешите,
И в Атлантике найдите
Место около Бермуд,
Треугольником зовут.
В этом уголке Земли
Пропадают корабли,
Самолеты пропадают,
Коль над ним они летают.
Среди тех ужасных вод
Призрачный корабль плывет.
То плывет он, то – летит,
Над волнами он парит.
Прозывается «Летучим»
Он «Голландцем», страх несучим.
Экипаж его – скелеты,
Все в рванье и тлен одеты.
А на мостике стоит
Одноногий инвалид.
Сильвером зовут его.
Не боится ничего
И не знает он пощады.
Моряки те все – пираты.
Под проклятием они
Годы, месяцы и дни.
Как проклятье это снять,
Может только Сильвер знать.
Только я слыхал от Змея,
От Горыныча – злодея:
Кто разрушит то заклятье,
Снимет темное проклятье,
Тот – владелец корабля,
Смело станет у руля!
А пираты всей гурьбой
Тут же обретут покой.
И корабль прекрасным станет,
Заблистает, засверкает,
И под небеса умчится,
Как волшебная Жар-птица!
А теперь вы рты закройте,
Как «чурбаны» вы не стойте.
Собирайтеся в дорогу!
Я и так сказал вам много.

Кот: Ну, спасибо, ворон – птица!
Нам же время – в путь пуститься,
И скорее в порт попасть,
Взять корабль и – к черту в пасть!

На рассвете в порт пригнали,
Яхту вмиг зафрахтовали,
Погрузились молодцы.
Кот кричит: «Отдать концы!»

Третьи сутки яхта мчится.
Треть сутки шторм бесится.
Яхту кренит и качает
И с волны в волну бросает.
А потом вдруг штиль настал,
И корабль Ванькин встал.
Кот на мачту взгромоздился,
Вправо – влево обратился
И увидел он буек.

Кот: Поплывем к нему, дружок!

Вот подплыли, на буйке,
На немецком языке
«Ахтунг!» кто-то написал
(Кот ее не прочитал).
Ниже тоже есть приписки
По-французски, по-английски.
Надпись есть еще по-русски:
«Треугольник сей Бермудский.
Середина здесь его!»,
«СОС!» и больше ничего.
Кот вздохнул, вздохнул Иван.
Вдруг откуда-то туман
Опустился, встал стеной.
И какой-то волчий вой
По ушам их резанул.
Ванька наш слюну сглотнул,
Три раза перекрестился,
И быстрее в трюм спустился.
Кот же смелый был, герой.
Он услышал «склянок» бой,
Скрип противный такелажа,
И увидел кот (тут даже
Сердце прыгнуло в сапог)
Страшный призрак. О, мой бог!
На него корабль мчался,
А на рее труп качался.
Паруса – сплошные дыры,
В паутине все мортиры,
Мохом мачты заросли,
А вдоль борта зомби шли:
Черепа, остатки плоти…
Тут струхнул герой наш котик,
Даже чуть не поседел,
До того он оробел.
Корабль – призрак сбавил ход,
К нашей яхте пристает.
Кто-то уж метнул с руки
Абордажные крюки.
И на яхте, вот беда,
Тех скелетов вдруг – орда!
Кошака, потом Ивана
Повязали хулиганы,
На корабль притащили,
Ну, а яхту затопили.
Наш Иван, а с ним и кот
(В путах лапы и живот)
В такой жути очутились,
Что в кошмарах и не снились!
Зомби возле них снуют,
Жутко песенку поют:

Песня пиратов: Мы были пираты,
С добычей богатой
Всегда возвращались домой.
Отчаянно дрались,
И все нас боялись.
А главным был Сильвер хромой.
В Бермудах, Карибах
Кормили мы рыбу
Телами трусливых врагов,
А Куба и Ява
Покрылися славой
Известных пиратских богов.
Флинт ужас наводит,
И страхом исходит
Купеческий барк или клип.
А славного Дрейка
Ты встретить посмей-ка!
Поймешь, что ты здорово влип!
Губили мы души,
Ты только послушай,
Чужие, а больше - свои.
Пиратов проклятье
Настигло нас, братья:
Вести после смерти бои.
Покоя не знали,
Мы очень устали
Слоняться меж небом – землей.
Как хочется, братцы,
Нам всем оказаться
В могилах, обретши покой!

Эту песенку послушав,
Пригорюнился Ванюша,
И котяра загрустил
Изо всех кошачьих сил.
К ним подходит капитан,
Сильвер – зомби атаман.
Страхолюдней мир не знает,
Фредди Крюгер – отдыхает!
На плече его сидит
Попугайчик – инвалид.
Деревяшка вместо лапы.
Сильвера зовет он «папой»,
Матершинник, обормот,
Перьев нет, в чирьях живот.

Сильвер: Кто такие? И откуда?

Попугай: Гады! Удавлю! Иуды!

Сильвер: Есть ли что вам мне сказать?

Попугай: Всех повешу, вашу мать!

Кот: Досточтимый капитан!

Попугай: Папа, это все обман!

Кот: Бороздим мы океан…

Попугай: Папа, это интриган!

Кот: Чтобы людям помогать…

Попугай: Врет, ядри его ни мать!

Кот: В эти же края приплыли…

Попугай: Я видал вас всех в могиле!

Кот: От проклятья вас спасти…

Попугай: Хватит чушь свою нести!

Кот: Только я не знаю как…

Попугай: А ты сядь, да и покак!

Кот: Кто проклятье наложил?..

Попугай: В попу вам пятнадцать шил!

Кот: Слышал, знаешь ты секрет…

Попугай: Папа, это же – обед!

Сильвер: Я секрет, конечно, знаю.

Попугай: Дайте кошку попугаю!

Сильвер: Ну, а если, прогадаю?

Попугай: Дайте кошку попугаю!!

Кот наш тут же изловчился,
И от пут освободился,
Попугаю клюв зажал
И спокойно продолжал:

Кот: Сильвер, я тебе сознаюсь,
Меценатством занимаюсь,
Помогаю всем подряд.
Ну, ты рад, или не рад?

Сильвер: Ладно, я секрет скажу!

Попугай: Жу-жу, жу-жу, жу-жу, жу!

Сильвер: Все в жемчужине проклятье!
Черный жемчуг - вот заклятье!
Кто жемчужиной владеет,
Тот над нами власть имеет.
А владеет им, покуда,
Чудо – Юдо – Барракуда,
Рыба злобная, живет
В глубине Карибских вод.
Не советую к ней плыть,
Можно голову сложить!
Я ж, ничем не помогу.

Попугай: Гу-гу, гу-гу, гу-гу, гу!

Кот: Ладно, это мой удел!
Я же спец опасных дел!
 
К борту кот – герой шагнул,
В воду смело сиганул.
Вот уж кот на глубине.
На Карибском, значит, дне.
А куда идти, куда?
Ведь кругом песок, вода.
Тут акула мимо мчится.

Кот: Эй, подводная волчица!
Я здесь новенький покуда.
Где живет тут Барракуда?

Акула: Барракуд тут до хрена!
А конкретней, старина?

Кот: А конкретней, гадом буду,
Чудо – Юдо – Барракуда.

Тут акула задрожала,
И со страхом указала
Направление коту.

Акула: Видишь вон пучину ту?
Вот туда, дружок, ступай,
Там в мученьях помирай.
Кто в пучину ту попрется,
Тот живым уж не вернется.
Там такие, котик, страсти,
Что Нептун при высшей власти
Трусит заглянуть туда,
Хоть кругом его вода.
Я, когда мальком была,
Туда как-то заплыла,
Увидала Чуду – Юду,
И быстрее драть оттуда.
Хорошо, она дремала.
С той поры я нервной стала.
Так что, котик дорогой,
Лучше ты ступай домой!

Кот: За рассказ тебе спасибо,
И скажи всем встречным рыбам,
Что пришел Василий, кот,
Чуду – Юду он убьет.

Кот акуле слово дал,
И в пучину зашагал.
Не прошло и полчаса,
Дыбом встали волоса
У кота при виде Чуды,
Чуды – Юды – Барракуды.
И не рыба, и не зверь,
Что-то среднее, поверь.
Морда, вроде крокодила,
Телом, что-то от гориллы,
Восемь щупальц вместо ног,
Снизу – точно осьминог.
И клешни заместо рук.
Тех клешней пятнадцать штук.
Гадость та сидит на троне,
И жемчужина в короне.
Понял кот: вот это – вот
Генетический урод!
Знать, умеет превращаться.
Надо только постараться
Чуду – Юду обхитрить,
Ей мозги заговорить,
И в доверие втереться.
В это время оглядеться
И стратегию найтить,
Чтобы Чуду победить.

Чудо – Юдо: Вот и ужин к нам пришел.
Как же ты меня нашел?
Кто такой и цель визита?
Расскажи для аппетита.
Я же сделаю гарнир.
У меня сегодня пир!
Хрен, укропчик щас найду.
Мм, слюною изойду!

Кот: Я – спецкор журнала «Кул»,
И слыхал я от акул,
Что у вас способность есть
В тайны генов так залезть,
Что в любой животный вид,
Я скажу вам без обид,
Да и в рыбный, знаю, тоже
Превратиться сразу можешь.
Что-то верится с трудом,
Потому что, дело в том,
Что наука не дошла
До такого ремесла.
Академики всех стран
Расщепили уж уран,
А в генетике – стена,
Не выходит ни хрена.

Чудо – Юдо: Что могу, не веришь ты?
Ох, уж эти мне коты!
Я способностей полна.
Ты же говоришь – стена.
Вот смотри, увидишь ты
Академиков мечты!

Чудо – Юдо поворчало,
Потом «Кит!» как прокричало,
И у Васьки на глазах
Стало пухнуть (ох и ах!).
Через две минуты кит
Уж на дне морском лежит.

Чудо – Юдо: Во – видал? А ты – «стена»!

Кот: Да! Генетика сильна!
Но мне кажется, вопрос-то,
Увеличиться так просто,
А уменьшиться сложней.
Ты сомнения развей!

Чудо – Юдо: Ха! Еще не веришь ты?
Ох, уж эти мне коты!
Заклинанье прошепчу-ка,
Пред тобою будет Щука,
Хошь – мурена, хошь – креветка,
Хочешь – курица, наседка.

Кот: Стоп, стоп, стоп, ядрена вошь!
А вот в кильку ты могешь?

«Кит» чего-то поворчал,
Слово «Килька!» прокричал.
Тут же стал он уменьшаться,
Все сжиматься и сжиматься.
И через минуту кот
Видит – килечка плывет.
Кот прыжок тут совершил
И рыбешку проглотил.
А потом слегка икнул
И жемчужину срыгнул.
В лапе жемчуг он зажал
И всплывать тихонько стал.
Перед Сильвером наш кот
Из пучины предстает.
Черный жемчуг кот отдал.
Сильвер же коту сказал:

Сильвер: Наконец-то, боже мой,
Обретем мы все покой!
Ну, спасибо, кот, дай лапу!

Попугай: Караул! Не надо, папа!
Я еще хочу пограбить,
Покорсарить, погулять.
Кот, ядри твою ни мать!

Сильвер жемчуг расколол
И процесс пошел, пошел!
Воздух искрами сияет,
И в сиянье этом тают
Зомби, мох, лишайник, тлен.
Кончился проклятья плен!
Напоследок иль в награду:
«Все коты такие гады!»-
Попугай им прокричал,
Вместе с Сильвером пропал.
А корабль стал меняться,
Такелажем обновляться,
По бортам пошел узор,
Во всю палубу ковер.
Паруса затрепетали,
Алым цветом засияли.
И название сменилось,
По борту зазолотилась
Надпись «Брейв э кэт Базили»,
Что по-русски перевод
Означает «Храбрый кот
Васька» - серенький живот.
А корабль уже стремится
В вышину, по небу мчится.
Курс – к дворцу царя Сергея.
Свадьбу надобно скорее
Отгулять нам наконец.
Тут и сказочке конец.
А в конце сей длинной сказки
Я скажу, не пряча глазки,
Что Ванюша принцем стал,
Кот, в погонах, генерал,
При мундире, в сапогах.
А министр? Да тот – в бегах.
Как корабль увидал,
Эмигрантом тот час стал.
Убежал аж в штат Майами,
Там воняет он носками,
Стал сенатором подлец.
Ну, теперь уж все! Конец!