Свет, Тьма, Любовь и Добродетель. Венок сонетов

по мотивам Речей Заратустры «Ночная Песнь» и «О Возвышенных» Фридриха Ницше.
(Friedrich Nietzsche"Also Sprach Zarathustra")

#1
Всё звонче, бьющие из недр, ключи
дарителей блаженных, песнь несущих
всем нам. Их голос сладок и речист,-
богатства, злата власти не имущих.

Порыв души поэта – светел, чист.
Язык любви постигнут всемогущий.
Даритель сей, хоть с виду неказист,-
он зрителей любимец, чуда ждущих,

и исполнения мирских желаний;
хранимый скромностью от пресыщенья
неутолимой жаждою деяний.

Любимым – не страшны грехопаденья:
потворствуя полёту окрылённых, –
НОЧЬ снова пробуждает песнь влюблённых.

#2
Ночь снова пробуждает песнь влюблённых,
благословения у звёзд просящих;
чей, ярким блеском разум ослеплённый, -
храним Творцами в отраженьи спящих

углЕй; иль пО небу комет летящих;
иль в перьях птиц-павлинов голосящих,
хозяином своим не оклейменных;
перед проклятьем шейха не дрожащих.

Язык любви во мне простора жаждет.
Живительною, влагой он наполнит
глаза мои. В уста прохладой влажной

вольёт бальзам и о себе напомнит…
Лишён я солнца, греюсь у свечи:
душа моя – ручей в глухой ночи.

#3
Душа моя – ручей в глухой ночи,
к утрУ ему иссякнуть не грозит.
С восходом – в Солнца обернусь лучи, -
ОНО пусть жажду света утолит.

Но, - слишком острые его мечи.
Ночи заложник - светом я убит.
Напрасно мучиться – меня лечить:
лишь пламя в сердце искрой озарит

мой ветхий кров; и примирит усталость,
отринет напрочь зло и добродетель.
Блажен кто верит, что подарки – шалость:

я был обратному не раз свидетель!
Укроюсь я в пещере потаённой,
размеренным покоем упоённый.

#4
Размеренным покоем упоённый,
Вкушать я буду верескОвый мёд.
Мой разум, одиночеством пленённый,
лишь охладит к зиме суровый лёд.

В болоте дум печальных и зловонных –
за годом – год, - сквозь пальцы жизнь течёт
среди песков пустых, смоковниц сонных;
в чреде бездумных дней мой мозг бредёт.

И лишь когда в оконце месяц светит, -
я вздрогну вдруг от красоты избытка
единственной, которую приметил

сто лун тому назад; и это – пытка.
Огонь, как видно, - в ней давно молчит.
Горит во МНЕ любовный воск свечи.

#5
Горит во мне любовный воск свечи,
но – алчу злобы я, себе в усладу.
Хоть вепрем вой, хоть плачь, или кричи...
В раздумьи тягостном брожу по саду...

Одариваемый - велеречив.
Нет в мыслях - отказаться от награды:
сияет взор его, и он – учтив.
Рука просящего – не дрогнет. Надо ль?

Дарованы молочные ль сосцы,
древесный уголь, или мирт – не важно;
распятие, иль жжёные квасцы…

Подачки брать - заложено не в каждом.
Так, даже волк, от стаи отделённый –
Он жаждет страсти, ветром утоленный.

#6
Он жаждет страсти, ветром утоленный.
И жизнь его – в его осмысленном движеньи:
опередить успешных в стае вольной -
законов выживанья постиженье.

Во имя Вахишта*, в походах конных,
сынов оставив нА поле сраженья -
ни бедуин, ни перс из пантеона,
в походах долгих испытав лишенья, -

не смел с убитых украшенья снять.
То означало – потерять свой стыд!
Могильщиков же сумки проверять:

навлечь проклятий на себя, обид!
…Так Заратустра пел в глухой ночи,
воспламенив останки дров в печи.

#7
Воспламенив останки дров в печи,
о всех ушедших, думами терзаем, -
мудрец изрёк: ведь, дУши их – врачи!
В песчаных бурях от невзгод спасая,

они, что лучшие из птиц - грачи,
крылами, ни на миг не сомневаясь, -
воздвигнут над детьми надёжный щит,
укрытие, - и в том совсем не каясь!

И без упрёков, напускного блеска, -
лишь МАТЬ меняет лопнувшие струны
в сердцах. Не дожидаясь молний, всплеска

падения с горы камней Перуна!
А Зевс освЕтит скорбный путь бездомным,
и озарит приют ночей бессонных.

#8
И озарит приют ночей бессонных
над гладью моря синего - мерцанье.
Покоится душа на дне, в оковах,
в плену у чудища смешного. Тайно

утоплена врагом в морях холодных.
Бессмысленно то робкое старанье –
сквозь глубину насытить ум голодных.
Бараны! Не добыча, а – закланье

им уготовано в расправе быстрой.
И вот ужЕ – булатный острый меч
готов к своей работе. Чирей – вызрел.

И головы – в корзину, с хлипких плеч
смиренья духа прИнявших обет.
Ах, если б вдруг навек померк мой свет!

#9
Ах, если б вдруг навек померк мой свет!
Прости, мой друг, я вовсе не лукавлю.
Наверное, достойным был совет –
Как вкусы у дурных людей исправить.

Про розы и шипы уместно спеть,
Чем от коросты на душе избавить…
Увы, не принят грустный мой сонет...
Абсурд, и надо ли себе представить

спор меж богов, которые способны в миг
убить, или помиловать звезду,
иль Артемиды Храм, что Крез воздвиг??

Сомненья червь свою испросит мзду, -
в мой тёмный мозг он вкрался тесным лазом,
и, растворившись в мгле, - украл мой разум.

#10
И, растворившись в мгле, - украл мой разум
тать злобный. А шакал, устав в бегах, –
сражён был на лету тигриным глазом;
и разлетелись птицы сквозь луга,

вздыбИв покой оазиса рассказом
про то, как выскочив на свет, слуга, -
о, ужас! Вмиг вдруг стал бесцветным газом!
Мой бог, по жизни был он слеп. Снега

в горах, сиянье их – для вольной птицы!
Всё – вздор и чушь! Воскликнет мой читатель.
Надсмотрщиков своих не видя лИца –

копает же рудник без глаз старатель!
Отвечу: он забыл про арбалет,
оставленный слепым на склоне лет.

#11
Оставленный слепым на склоне лет, -
Я вас прошу - не ставьте мне в укор,
что напрочь был отвергнут ваш совет:
на смерть и солнце – не смотреть в упор.

Я пережил на свете столько бед,
что – пуст и неуместен глупый спор
про скудный в одиночестве обед;
что светом я забыт, и – нищий. Вздор!!

Попробую перешагнуть чрез тень,
и, прямо к солнцу протяну я длани;
превозмогу усталость, боль и лень, -

и слава сумасшедшего не ранит!
ВнемлЮ советам исто мудрых, разным -
свою ошибку оценю я разом!

#12
Свою ошибку оценю я разом.
Под бременем восторженных речей -
я трусом, подлецом подвергнут сглазу.
По жизни я струился, как ручей –

да поздно голову елеем мазать.
Никчемен звуков сонм, и я – ничей.
Уж лучше - мне в песках вараном лазать,
и избегать в ночи огня свечей.

Я белым вОлом раздеру колено.
Пред плугом, горбясь, ношу я тащу;
пусть на затылке лопаются вены.

Хвалу всему земному промычу,
хоть белый я, и плетью я гоним –
был ночью, точно филин, одержим.

#13
Был ночью, точно филин, одержим.
В когтистых лапах удержу добычу.
Растерзанная мышь в гнезде лежит.
Мой призрак слаб, - напрасно жертву ищет.

А может к Эхекатлю**убежим,
разбив о камни вывихнутый мыщелк??
Мой друг – не спи. Ты мне скажи, скажи…
Но, только ветер по ущелью свищет…

Лишённый воли – не гожусь в полёт.
Вопьюсь когтями в тесное пространство.
Я – чудище. Моё паденье – взлёт.

Мне уготована бесплотность странствий.
Хоть отраженным светом был храним –
но, солнца луч, как в детстве, – мной любим.

#14
Но, солнца луч, как в детстве, – мной любим.
Он – генератор доброты Вселенной.
И милостив он к инокам седым,
испепеляет Зло в пустыне бренной.

Червь, наделённый властью – уязвим.
Сие постигнем мы в пучине пенной.
Мы бренны все: хотим, иль не хотим;
прощение вымаливаем денно.

Добра потребность тщетна, хоть светла.
Над добрыми – быстрей сомкнутся вОды.
Столб добродетели сожгут до тла –

Ирийцы, всласть познавшие невзгоды.
Неизбранных – душонка трепещи!
Всё звонче, бьющие из недр ключи…

#15
Всё звонче, бьющие из недр ключи.
Ночь снова пробуждает песнь влюблённых.
Душа моя – ручей в глухой ночи,
размеренным покоем упоённый.

Горит во мне любовный воск свечи,
он жаждет страсти, ветром утоленный –
воспламенив останки дров в печи;
и озарит приют ночей бессонных.

Ах, если б вдруг навек померк мой свет,
и, растворившись в мгле, - украл мой разум!
Оставленный слепым на склоне лет, -

свою ошибку оценю я разом.
Был ночью, точно филин, одержим.
Но, солнца луч, как в детстве – мной любим.



* * *
В работе так же использованы высказывания Н. Макиавелли, Ф. де Ларошфуко, Гесиода.
* Вахишта, Аша Вахишта –«Праведность, Лучшая Праведность» - одно из многочисленных божеств-идей старого арийского пантеона (VI век до н.э.)
**Эхекатль – в ацтекской мифологии – бог ночных ветров.